Мы по-прежнему особый случай (“Spiegel online”, Германия)

Дирк Курбьювайт

Фото: dapd

Этот контраст вряд ли бы мог быть еще более сильным, чем в 2006 году, когда весь мир любил Германию, и почти любой человек был счастлив влится в ряды сторонников страны-организатора чемпионата мира по футболу. Спустя 60 лет после Второй Мировой войны и холокоста нация преступников, казалось бы, очнулась наконец от депрессии, а мир казался готовым полюбить этих немцев всем сердцем.

Как мы были прекрасны в 2006 году. Мир симпатизировал нам, любил нас за то, что мы могли так экзальтированно радоваться празднику. Немцы танцевали в честь чемпионата мира по футболу в их собственной стране, и практически все радовались вместе с нами. Спустя 60 лет после мировой войны и холокоста нация преступников, казалось, окончательно сбросила свой груз вины, а мир был готов полюбить немцев.

И вот мы снова ужасные и отвратительные. Если греки или испанцы хотят выразить протест против мнимого диктата немцев относительно политики евро, они выходят с плакатами на нацистские темы. Когда американский писатель Тувиа Тененбом путешествовал по Германии, он обнаружил массу примеров антисемитизма. Его книга «Один среди немцев» только что издана на немецком языке, и вызвала резкие дискуссии. Итак, мы снова оказались там, где надеялись уже не быть больше никогда — в ссылке в свое коричневое прошлое, которое все еще владеет современностью.

Но ведь для этого нам не нужен взгляд со стороны. Какие темы были самыми горячими в 2012-м году? В апреле Гюнтер Грасс написал стихотворение, которое критиковало Израилю так резко, что нобелевский лауреат навлек на себя подозрения в антисемитизме. Некоторые члены «Партии пиратов» с такой наивностью болтали о нацистах, что, как минимум, создали себе репутацию людей, вообще ничего не понимающих в немецком прошлом. Затем половину лета заняла дискуссия о том, имеет ли право Надя Дригалла выступать за олимпийскую сборную Германии по гребле, если она у нее есть дружок из неонацистской среды. Другую половину лета заполнили дебаты о том, может ли русский оперный певец с татуировкой в виде свастики петь на фестивале в городе Байройт. В конце августа несколько газет, а также «Шпигель», писали о том, что один городской квартал в Дортмунде непропорционально сильно заселен неонацистами, и даже среди фанатов футбольного клуба «Боруссия» они свили себе гнездо. Весь год мы читали репортажи о проходящем процессе над предполагаемым членом и помощником террористической группы «Национал-социалистическое подполье», в которых часто сообщалось о служебных упущениях должностных лиц. Еще одной неизменно актуальной темой стал вопрос, собирается ли министр внутренних дел запустить новый процесс о запрете неонацистской «Национал-демократической партии Германии» (НДПГ).

Уф. Целая свалка. Если окинуть взглядом репортажи СМИ за 2012 год, он выглядит просто коричневым. Ничего не осталось ни от радостной, открытой миру Германии 2006 года, ни от пьянящего лета 2010 года, когда молодая немецкая сборная воодушевляла мир своим зажигательным атакующим футболом на полях Южной Африки. Многие игроки в этой команде были детьми иммигрантов, и создавалось впечатление, что Германия - толерантная нация «мульти-культи». Другой вопрос, насколько это важно для футбола. Но для всемирного образа страны это сыграло большую роль. Бразилия не была бы легкой и непринужденной нацией без своих футболистов. В 2010 году красоту миру дарили немцы. Многие желали им победы, что случается редко. Это было наше лучшее время.

В конце 2012 года все выглядит так, словно мы снова прежние угрюмые немцы, которые не способны освободиться от своего страшного прошлого, или не хотят. Это выглядит так, будто нам снова нужно корректировать представление о самих себе.

Первым уроком этого года стало то, что нам все остальные не дают нам ни единого шанса сбросить с плеч груз нашего прошлого. Яростным грекам не понадобились ни Грасс, ни партия реваншистов, ни дружок Дригаллы, чтобы напомнить нам о нацистах. Ужас времен оккупации прочно укоренен в их коллективной памяти. Бывают времена, когда это не играет какой-либо роли, но кризис евро не из этой серии. В Греции никто уже больше не желает слушаться немецких предписаний.

Разумеется, история здесь становится инструментом политики. В действительности, федеральный канцлер Ангела Меркель совсем не так строга и беспощадна, и до нового Гитлера ей еще очень далеко. В конце концов, она постоянно стремится к тому, чтобы помочь Греции. Но когда нужно изобразить ее в особо отвратительном виде, в ход идут фотографии или рисунки, где она украшена нарукавной повязкой со свастикой или гитлеровскими усиками. При этом каждый понимает реальный уровень «зла» этой женщины и то, как плохи дела у ее мнимых «жертв».

Нацисты, также, небесполезны некоторым людям за границей, для которых это дежурный сюжет, с которого легко начать какую-нибудь увлекательную историю, и потому они вновь и вновь рассказываются. Если Голливуд и интересуется Германией, то по большей части лишь ее «коричневыми» годами. Квентин Тарантино снял комедию в стиле черного юмора «Бесславные ублюдки», Том Круз стал полковником Штауффенбергом в «Операции «Валькирия»». Современная Федеративная республика слишком скучна для Голливуда. Если мы, немцы, там кому-нибудь и нужны, то лишь как нацисты и их противники. Также и для Тененбома немцы-антисемиты всего лишь многообещающий литературный сюжет.

С каким бы задором мы не радовались празднику, как бы великолепно не играли в футбол, к нам еще долго будет липнуть ярлык нацизма. И ведь действительносто, вряд ли что еще столь сильно интересует самих немцев, как их отношение ко временам Гитлера. Это показали бурные дебаты этого года: Грасс, Дригалла, НДПГ, Байройт. Это же почти смешно, полстраны беспокоится о том, можно ли девушке грести за Германию, если у нее подозрительный бойфренд. Разве нет более важных тем для обсуждения?

Живость, с какой ведутся эти дебаты, может сравниться только со скукой, ими же и навеваемой. «Опять Гитлер, опять это прошлое», — стонут многие. Но в первую очередь речь идет о настоящем. Проблема не в Гитлере, а в нашем современном обществе.

Скандал вовсе не в том, что Надя Дригалла сидела в лодке немецкой сборной по гребле. Скандал в том, что юные немцы в 21-м столетии считают, что быть неонацистами их долг. Скандал в том, что в Рурской области есть места, где правят бал коричневые орды, именно в Рурской области, которая так долго гордилась своей интеграционной силой. Скандал в том, что террористическая группа годами на почве ненависти к мигрантам без помех убивает людей, и в нашем государстве находятся должностные лица, которые не могут или не хотят видеть, какие чудовищные вещи творятся в Германии.

Разве у других не происходит такого? Ведь в других странах даже в национальных парламентах заседают праворадикальные партии, например, в Венгрии, Нидерландах, Франции, Дании. Ведь у нас еще не все так плохо? Не совсем так. Даже через 70 лет есть разница, происходит ли что-то ксенофобское в Германии или Испании. Мы по-прежнему особый случай, ведь Гитлер — один из нас.

Недавно я встречался с Ноахом Клигером, и по стечению обстоятельств, ситуация была такой: он — израильский еврей, он выжил в Освенциме, потому что заявил там о себе, как о боксере, и для участия в боях на публику получал усиленный паек. Я — немец, дед которого был в отрядах штурмовиков. Я не знаю, что дед там конкретно делал, потому что он молчал об этом. У нас в семье сохранился только лист персонального учета, в нем пара слов, которые я с трудом могу соотнести со своим дедушкой, оставшемся в моей памяти худым, тихим и любезным человеком. Я любил его. «Годен к силовым акциям», — написано в бланке.

Когда я разговаривал с Клигером, то помнил, что мой дед не хотел, чтобы были живы такие люди как Клингер. Мой дед не возражал против того, что вообще убивали евреев, а возможно, увы, и сам приложил к этому руку. Я ничего не сказал об этом Клигеру, потому что не я был темой нашего разговора, и подобное признание выглядело бы странно, на мой взгляд, но Клигер имел немало оснований думать, что мои кровные связи, пусть и с умершими родственниками, делают меня терпимым к факту уничтожения евреев. Ведь это было верно по отношению к большинству немцев, которых он встречал в своей жизни.

Поэтому не стоит думать, что «нормальные отношения» между немцами и израильтянами, это то же самое, что и «нормальные отношения», например, между испанцами и израильтянами. Поэтому так промахнулся Гюнтер Грасс своим стихотворением в адрес израильской политики. Разумеется, мы, немцы, имеем право критиковать Израиль, также и я могу не одобрять политику правительства Нетаньяху по строительству поселений на оккупированных территориях. Но я считаю, что здесь мы должны находить особый тон, потому что не можем себе позволить любые аргументы без оглядки на собственное прошлое. Гюнтер Грасс, человек, для которого слово является инструментом его профессии, этот тон найти не смог.

И это было еще одно открытие 2012 года: немцам не достает надлежащего обращения с вопросами, относящимися к этому комплексу. Насколько были беспомощны спортивные чиновники в деле Нади Дригаллы. Они так боялись сделать что-то неправильно, что держали ее мучительно долго под грузом неопределенности, пока она сама не решила отправиться домой. Наоборот, в случае с «Национал-социалистическим подпольем» было столько откровенного игнорирования происходящего и халатности, что на данный момент уже пятеро высших должностных лиц ведомства по защите конституции отправлены в отставку. И в придачу еще безрассудные речи некоторых «пиратов», которые скорее основаны не на правоэкстремистском мышлении, а на ослиной тупости при обращении с немецкой историей.

Все это вместе взятое означает для Германии, что она не в силах сбросить с себя мрачную тень нацистских лет, потому что представители других наций и дальше вынуждены помнить сами или хотят напомнить нам об этих ужасах. Это невозможно, потому что эта тень постоянно регенерируется, потому что история ксенофобии продолжается, а немецкая ксенофобия совсем не то, что испанская или британская.

Это даже нежелательно, совсем стереть это темное пятно. Все нации живут со своей историей и в своей истории. Быть испанцем означает запечатлеть в своей душе историю Испании. Из суммы воспоминаний возникает менталитет. Дискуссия с прошлым позволяет людям понять самих себя и делает жизнь интересной. В идеале, это предохраняет нас от повторения уже сделанных когда-то ошибок.

В 50-е годы немцы в основной своей массе устранились от критического рассмотрения неприглядной части своей истории — как в ФРГ, так и в ГДР. Как ответная реакция, в конце 60-х годов начали развиваться алармистские настроения. Выяснение общественного отношения к нацистской диктатуре и холокосту стало тотальным, захватив практически все сферы жизни. Во многих умах господствовал не проходящий страх перед возможным ее повторением. Левые экстремисты объявили войну даже государству Вилли Брандта, отважившемуся на еще большую демократию, как «протофашистскому». Это был полный абсурд и идиотизм.

Нужно было мыслить в категориях параллелизма, а не тотальности. Иногда мы обращаемся к своей истории и ее воздействию на современность, а иногда нет. Когдамы мы празднуем или работаем, или делаем что-то еще. Разумеется, это работает. Бывают часы, когда мой дедушка становится для меня тяжким грузом, и я спрашиваю себя, что же он делал и почему, и что из этого передалось мне. Но это лишь часы, основную часть жизни я живу не обремененный этим родством.

Никто не ожидает этого от нас. Вряд ли в еще каком уголке мира молодежь столь охотно веселится, как в Берлине — бывшем центре самой преисподней гитлеровского рейха, а сегодня столице вечеринок и клубной жизни. Молодежь слетается на уикэнды, танцует в клубах вроде «Бергхайн» или «Катер хольциг» вместе с беззаботными немцами, правда, в своих путеводителях многим будет полезно прочитать совет, что обладателям темной кожи лучше не появляться в некоторых районах этого веселого города. Молодые люди узнают на собственном опыте расслабленную повседневность районов Кройцберг или Пренцлауэр Берг, и, может быть, кто-то из них найдет время посетить мемориал Холокоста. Когда они разлетаются по домам, то уносят с собой точную картину сегодняшней Германии.

Перевод с немецкого выполнен по бумажному экземпляру (Der Spiegel 50/2012). Английская электронная версия публикации доступна по адресу: http://www.spiegel.de/international/zeitgeist/salafist-intimidation-campaign-threatens-young-democracy-in-tunisia-a-870680.html

Фотосерия «Германия остается особым случаем»

http://www.spiegel.de/fotostrecke/photo-gallery-germany-remains-a-special-case-fotostrecke-90870.html

Фото: dpa

История любви продолжилась в 2010 году, когда сборная Германии на соревнованиях за кубок мира по футболу в Южной Африке показала иное, новое лицо страны.

Фото: AFP

В составе сборной были дети иммигрантов, такие как Месут Езил (в верхней части снимка) и Какау, немецкий игрок бразильского происхождения.

Фото: DPA

Шесть лет спустя ЧМ-2006 года от этой эйфории уже мало что осталось, и нас снова выглядим как уроды. На этом архивном снимке 2011 года неонацист на акции протеста в одном из баварских городов. Мы против своей воли вернулись назад, словно заколдованные нацистским прошлым, которое господствует над нашим сегодня.

http://cdn1.spiegel.de/images/image-290598-galleryV9-mist.jpg

Фото: AP

Когда греки или испанцы протестуют против мнимого диктата Германии в политике, проводимой по отношению к евро, у многих из них наготове постеры с нацистскими мотивами.

Фото: dapd/ BKA

В течение года мы читаем репортажи о предстоящем суде над Беате Чепе, предполагаемым членом и помощником террористической группы крайне правой ориентации «Национал-социалистическое подполье», на счету которой предположительно убийство девяти мигрантов и женщины-полицейской. Более десятилетия правоохранительные органы были неспособны разоблачить эту банду убийц.

Фото: DPA

Половина лета в Германии прошла в дебатах по поводу Нади Дригаллы, можно ли позволить человеку, имеющему бойфрендом неонациста, выступать на соревнованиях на лондонских олимпийских играх за сборную Германии по гребле на восьмерке.

Фото: DPA

Другую половину лета оккупировали дебаты о том, допустить ли на фестиваль в Байройте российского оперного певца, украшенного татуировкой в виде свастики.

Фото: DPA

В конце августа несколько средств массовой информации поместили репортажи о массовом расселении неонацистов в части кварталов немецкого города Дортмунд, и, соответственно, внедрении в среду фан-клуба болельщиков клуба «Боруссия».

Фото: dapd

Также темой года стали дебаты о том, должно ли немецкое правительство запретить «Национальную демократическую партию» - политическую группу предположительно «ксенофобской и антисемитской» направленности.

Фото: AP

Берлин, когда-то столица демонического гитлеровского рейха, ныне столица индустрии отдыха, одно из наиболее привлекательных мест для молодых людей, ищущих развлечений. В качестве ложки дегтя их туристические путеводители содержат предостережения посещать определенные места лицам с темным цветом кожи.