Тяжёлое наследство: что оставляет после себя Хиллари Клинтон

Хиллари Клинтон возглавила Государственный департамент 21 января 2009 года, согласно предвыборной договорённости с Обамой, в обмен на поддержку его в президентской гонке. После вступления в должность она сразу же сделала несколько громких заявлений о смене внешнеполитической повестки дня. По её словам, "международным отношениям был нанесён значительный урон, который предстоит исправить". Действительно, первые годы на посту Госсекретаря были посвящены исправлению ошибок предыдущей администрации. Своё первое турне она организовала в страны Юго-Восточной Азии (туда же, кстати, отправился Обама после своего переизбрания). Логику своего визита Клинтон объяснила беспрецедентным ростом роли региона в международной стратегии США. В отношениях с Россией, окончательно охладевших после "Пятидневной войны" также наметилось потепление. На встрече с главой российского МИД в Женеве 6 марта 2009 года Хиллари Клинтон вручила ему красную кнопку, с курьёзной надписью PEREGRUZKA и предложила "перезагрузить" двусторонние отношения.

Одной из главных целей "перезагрузки", помимо нормализации дипломатических отношений, стало подписание нового договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ), так как действие первого истекало в декабре 2009 года. В итоге СНВ-3 был подписан Обамой и Медведевым 8 апреля 2010 года в Праге, однако, вопреки ожиданиям российской стороны, так и не решил проблему ПРО. Также к успехам "перезагрузки" традиционно относят вступление России в ВТО после 17-летнего ожидания, а также договор об усыновлении, вступивший в силу 1 ноября 2012 года. Однако эти успехи были в значительной мере дезавуированы "обменом законами", который произошёл после принятия "закона Магнитского" и "закона Димы Яковлева" как ответного шага. После радикального ухудшения восприятия жителей США и РФ друг другом, который зафиксировали последние опросы общественного мнения, можно смело констатировать, что двусторонние отношения вернулись на "доперезагрузочный" уровень.

Тем не менее, большая часть усилий Клинтон на посту Государственного секретаря была связана не с Азией и, тем более, не с Россией. 17 декабря 2010 года тунисский торговец Моххамед Буазизи совершил самосожжение в знак протеста против конфискации полицейскими тележки с овощами – его единственного средства к существованию. После этого по всей стране начинаются уличные демонстрации и волнения, призывающие к свержению коррумпированных авторитарных режимов. Эти события стали прелюдией для "арабской весны" 2011 года, полностью изменившей облик североафриканских стран. С Туниса революция перекидывается на соседние Ливию и Египет, а оттуда – на другие арабские страны. И если в Египте и Тунисе смена власти происходит относительно бескровно, то в Ливии и Сирии противостояние выливается в гражданскую войну.

Несмотря на то, что многие считали и продолжают считать "арабскую весну" спланированной акцией Соединённых Штатов по смене режимов в арабских странах, факты говорят о том, что Государственный департамент, напротив, оказался не готов к столь масштабным изменениям в регионе, оказавшемся на периферии внимания американской дипломатии. По сути, до начала революций авторитарные режимы, находившиеся у власти, были удобными партнёрами для США и их западных союзников, поскольку взамен частичного или полного контроля над общественной жизнью они могли гарантировать стабильность инвестиционных проектов. Это хорошо видно на примере Муаммара Каддафи: после его официального признания вины за теракт над Локбери 21 декабря 1988 года началась волна снятия санкций, которая отразилась на географии визитов ливийского лидера – он стал часто бывать в странах, где до этого считался персоной non grata. Похожая ситуация сложилась и с Хосни Мубараком, которого Клинтон ещё в январе 2011 года называла "стабильным" лидером. Однако неутихающие протесты в арабских странах вынудили Госдепартамент пересмотреть свою позицию и оказать поддержку восставшим – где-то финансированием, а где-то – оружием.

Страны, охваченные революциями, стали полем боя между прозападными сторонниками либеральных демократических ценностей, на стороне которых выступают развитые страны, и исламистами, получающими поддержку от ближневосточных монархий, прежде всего, от ультраконсервативной Саудовской Аравии. И несмотря на то, что изначально эти силы боролись против одного врага, выборы в Тунисе и Египте показали, что исламисты – лишь временные попутчики либералов, и ценности у них принципиально иные. До сих пор неизвестно, кто стоит за убийством американского посла в Бенгази, однако, уже доказан факт, что это было заранее спланированное нападение, а вина за смерть Кристофера Стивенса была возложена на Государственный департамент. О последствиях "арабской весны" красноречиво говорит написанная исламистами египетская конституция, подписанная президентом Мурси на этой неделе, которая, несмотря на активное сопротивление со стороны образованного городского населения, была совершенно демократичным образом одобрена на всенародном референдуме. Непрекращающиеся противоречия между светским меньшинством и религиозным большинством – главный парадокс внедрения в странах победившей революции американских демократических институтов. И зачастую США оказываются в этой борьбе проигравшей стороной.

То же самое касается и другой страны "арабской весны" – Сирии, которая сейчас считается наиболее вероятным претендентом на военное вмешательство со стороны западных стран. Президент Обама уже заявлял, что casus belli — это применение режимом Асада химического оружия. Повстанцы уже неоднократно обвиняли правительственные войска в использовании зарина, но пока не предоставили сколько-нибудь убедительных доказательств. Однако даже если предположить, что в скором времени режим Асада падёт, это не решит проблемы безработицы, разрушенной инфраструктуры и раскола в обществе – наоборот, станет началом очередной схватки между исламистами и их светскими союзниками по коалиции. И от исхода этой борьбы будут напрямую зависеть интересы США в регионе.

Помимо проблемы в Сирии, есть ещё и африканские конфликты, в первую очередь, конфликт в Мали, где вооружённые исламисты захватили южные области страны и начали уничтожать памятники Всемирного наследия ЮНЕСКО, а также непрекращающийся конфликт между Северным Суданом и недавно получившим независимость Южным Суданом из-за нефтяных месторождений. По-прежнему актуальна и проблема Афганистана, откуда до декабря 2014 года планируется вывести воинский контингент. Перемирие, достигнутое после очередного палестино-израильского противостояния, нестабильно - Неизбежные столкновения между силами безопасности Афганистана с вооружёнными группировками исламистов, которые базируются на территории Пакистана, могут привести к значительному ухудшению ситуации в этом неспокойном регионе.

Нельзя сказать, что все перечисленные конфликты – это последствия дипломатии Хиллари Клинтон, однако с уверенностью можно сказать, что её преемнику на посту Госсекретаря, 70-летнему сенатору-демократу Джону Керри достался в наследство гораздо более непредсказуемый и переменчивый мир, чем тот, каким он был в начале 2009 года. Приоритетной задачей по-прежнему является сдерживание Китая в рамках сотрудничества с союзниками в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) и в Юго-Восточной Азии, и на этом фронте, ввиду заинтересованности всех сторон, возможны определённые успехи. Тем не менее, новому Госсекретарю стоит всегда помнить об одном из законов Мёрфи, который лишь подтверждается события "арабской весны" – "Предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему".