Михаил Леонтьев: Миграционный синдром

Массовая трудовая миграция и связанные с ней проблемы и эксцессы превратились в один из самых больных вопросов российской жизни. На котором не спекулирует только ленивый, и это касается не только оппозиционеров и бузотеров, но и представителей официальных новостей профильных ведомств, и так называемого экспертного сообщества. Вступление в силу поправок к соответствующему закону, смысл которых сводится к обязательному экзамену по русскому языку для трудовых мигрантов, это лишь повод для выбора нами главной темы. Однако даже эти минимальные поправки демонстрируют движение в правильном направлении: минимальное знание русского языка создает хоть какой-то фильтр для потока потенциальных дезадаптантов и опять же стимулирует эту самую адаптацию хотя бы на каком-то самом первичном уровне. Притом что ни эти, ни какие-либо другие вероятные законодательные инициативы проблему не решают никак, поскольку нет понимания того, нужна ли вообще России массовая трудовая миграция, и если нужна, то зачем. Попробуем по пунктам.

Первое. Никакой императивной необходимости в трудовой миграции в нынешней России на сегодняшний день нет. Утверждение обратного — безграмотное или лживое манипулирование демографией. Общий прирост и убыль населения и его тенденции не идентичны доле трудоспособных возрастов. Гипотетически проблемы с трудоспособным населением в России могут возникнуть лет через десять, а в необходимости миграции здесь и сейчас нас убедили уже лет пятнадцать назад. Есть проблема с мобильностью трудовых ресурсов, которая, конечно, легче решается передвижением бесправных и бездомных мигрантов, но это не решение, а гнусность.

Второе. Массовый ввоз трудовых мигрантов, по сути, рабской рабочей силы — прямой и мощный интерес работодателей в целом ряде отраслей и сфер деятельности. Это, можно сказать, чистая их выгода, умноженная внутренней конкуренцией. Если ты не используешь рабов в той сфере деятельности, где их используют конкуренты, — тебе конец. Естественное следствие этой заинтересованности — наличие мощнейшего лобби, результатом деятельности которого и является властно-общественный консенсус по поводу жизненной необходимости трудовой миграции.

Третье. Есть сомнения в способности кого-либо в мире, и в нынешней России в частности, реально остановить миграционные потоки. Бог бы с ней с гуттаперчевой Европой. Мексиканскую миграцию в США не останавливают даже стена и пули. Мощнейшим движителем миграции является желание людей выжить и прокормить свои семьи при отсутствии такой возможности на родине. У нас причиной такой миграции стала цивилизационная катастрофа, произошедшая в азиатских, да и некоторых европейских республиках бывшего Союза. Заметьте, что к нам не бегут массы индопакистанского, африканского и латиноамериканского населения.

Четвертое. То, что выгодно для рабовладельца, является прямым и косвенным убытком для бюджета и страны в целом. Большая часть заработков мигрантов вывозится из страны, не подпадая ни под какое налогообложение и вычитается из платежеспособного спроса. Однако самое негативное воздействие такой тип трудовой миграции оказывает на рынок труда и объем внутреннего спроса. Что в настоящее время является единственной реальной предпосылкой для экономического развития по причине реального же и потенциального сокращения возможностей экспорта на фоне мирового кризиса. Утверждение, что мигранты не являются конкурентами местному населению на рынке труда, — это издевательство. Поскольку предлагаемые в этом сегменте условия для людей, не ущемленных в правах и не находящихся на грани голодной смерти, не являются рыночным предложением.

Пятое. Склонность значительной части нашего туземного населения к легкому, в значительной степени бесполезному, хотя и низко оплачиваемому труду, вроде клерка или охранника, является крайне опасным симптомом. Как справедливо заметил Михаил Юрьев, это «характерно для обществ финального периода их существования, периода полного истощения жизненных сил народа». Примеров достаточно от Римской империи до сегодняшней Европы. Кстати, автор помнит опыт своей работы в советском НИИ. Где собственно работа занимала трое суток в конце года, когда аврально писался годовой отчет. И где они, эти советские НИИ?.. Тем не менее в нынешнем нашем состоянии эта тенденция не кажется необратимой при изменении тенденций в экономической стратегии, то есть ожидаемой и абсолютно неизбежной «Новой индустриализации».

Шестое. В реальной среднесрочной перспективе преимущества дешевой рабочей силы перестают быть таковыми не только в каких-то отдельных экономиках и сегментах рынка при каких-то специальных способах

регулирования трудовой миграции, а перестают таковыми быть вообще. Имеется в виду новая роботизация, когда человек в принципе будет делать только то, что не может делать машина. При современных темпах технического прогресса мы уже видим, что в этих условиях издержки на неквалифицированную рабочую силу вообще перестают играть какую-либо роль. И здесь никакой «таджик-лопата» неконкурентоспособен с роботом, массово производимым другими роботами. Это означает в том числе и то, что «китайцы» больше не нужны. И это означает, что выпадение страны из этой парадигмы — это не просто отставание, это — переход в принципиально низшую по отношению к лидерам форму человеческого существования. Или несуществования.

Есть единственная реальная проблема, связанная с согласием на трудовую миграцию или отказом от нее. Это заявленный и, на наш взгляд, совершенно безальтернативный курс на евразийскую реинтеграцию. Еще раз повторим: только такая реинтеграция может дать перспективу преодоления цивилизационной катастрофы, о которой говорилось выше. И создать условия для приемлемой жизни населения, например среднеазиатских республик, на своей, потенциально вполне благополучной земле. А для России такая реинтеграция означает восстановление внутреннего рынка в объеме, минимально необходимом для самостоятельного экономического роста, не завязанного на внешнюю негативную конъюнктуру. Опять же подчеркнем, что речь идет именно о реальной и полной реинтеграции, в рамках которой всяческие «таможенные союзы» и «единые экономические пространства» являются лишь первой промежуточной стадией. Речь идет о реальном единстве не только рынка товаров, труда и капитала, единой валюте, но и о социокультурном и военно-политическом единстве. Очевидным образом, если по тем или иным причинам, с той или иной постсоветской (или непостсоветской) страной такой уровень единства невозможен, значит, она и должна остаться вне этого единого пространства со всеми вытекающими, в том числе и миграционными ограничениями. Только в таком случае не возникает противоречия между предполагаемым ужесточением паспортно-визового режима для граждан бывшего Союза, декларацией интеграционных намерений и облегченным, а то и автоматическим предоставлением российского гражданства всем гражданам бывшего СССР и их потомкам.

А лоббистов массовой трудовой миграции, вещающих о якобы ее кровной необходимости для России, надо либо лечить, либо бить по морде. По наглой рабовладельческой морде.