Поколение Си

Кто будет руководить Поднебесной?

На прошлой неделе в Пекине завершился XVIII съезд Компартии Китая, на котором четвертое поколение китайских лидеров уступило место пятому (регулярное обновление партийной верхушки завещал архитектор реформ Дэн Сяопин, положивший конец пожизненному пребыванию вождей на вершине власти). Си Цзиньпин, сменивший Ху Цзиньтао на посту генерального секретаря КПК, и Ли Кэцян, который займет в марте 2013 года премьерское кресло, будут править страной в течение следующего десятилетия. Политологи рассуждают сейчас о том, чего следует ждать от новых вождей Поднебесной: продолжат ли они осторожный реформистский курс товарища Ху, вернутся ли к наследию Мао или решатся провести китайскую «перестройку».

«Аристократы» против «популистов»

Эксперты отмечают, что компартия, которая для внешнего наблюдателя выглядит монолитной, идеологически однородной структурой, в последнее время становится ареной борьбы между двумя соперничающими номенклатурными группировками: «популистами» и «аристократами». «Популисты», или «туанпаи», призывают к борьбе с безработицей, обеспечению граждан доступным жильем, развитию социальных программ и возрождению северо-восточных провинций, которые являются главной индустриальной базой страны. Их приоритеты: справедливое перераспределение ресурсов, сбалансированный рост и предотвращение дальнейшего имущественного расслоения в обществе. «Аристократы» выступают за развитие рыночной экономики и интеграцию страны в мировую экономическую систему. Их называют наследниками реформаторского курса Дэн Сяопина на «опережающее обогащение» наиболее активных и жизнеспособных регионов, общественных слоев и граждан. Они поддерживают частный сектор, финансовую и деловую элиту Восточного побережья и пользуются популярностью на Западе.

И хотя формально равновесие между фракциями соблюдено (генсеком и председателем КНР станет «аристократ» Си Цзиньпин, а пост премьера Госсовета займет «популист» Ли Кэцян), «туанпаи», которые играли первую скрипку в эпоху Ху Цзиньтао, недовольны тем, что высшая власть в стране достанется представителю «партии принцев» (тайцзыдан). Тем более что их административный опыт и идеологические воззрения куда более востребованы в эпоху экономического кризиса, чем предпринимательские таланты «аристократов». По мнению экспертов, это вынуждает их сдвигаться влево и отходить от умеренных лозунгов Ху Цзиньтао, который считал, что для «построения социалистического гармоничного общества» следует «оказывать более широкую поддержку бедным без ущерба для богатых». «В популистской фракции усиливаются позиции группировки неомаоистов, — заявил «Однако» заместитель директора Института Дальнего Востока Сергей Лузянин, — которые считают излишнюю либерализацию пагубной для страны и настаивают на том, что единственным ответом на массовые социальные протесты в городе и особенно в деревне может быть возвращение к наследию Мао».

Новые «хунвейбины»

Съезд, в результате которого в партийной верхушке произойдет смена поколений, предполагалось провести еще в октябре, но в КПК разгорелась нешуточная подковерная борьба. Неомаоисты связывали надежды с харизматичным руководителем крупнейшего в стране мегаполиса Чунцин, членом политбюро — Бо Силаем. Силай активно продвигал «чунцинскую модель развития», ключевыми элементами которой стали национализм, госкапитализм и коллективистские ценности времен маоистского Китая. Мэр Чунцина постоянно рассуждал о поляризации китайского общества, устраивал походы по местам боевой славы КПК и возродил конкурсы революционных «красных» песен, которые стали распространяться по всей стране. В СМИ его окрестили «красным Бо» и «новым хунвейбином» (так назывались наиболее активные участники «культурной революции», боровшиеся с «капиталистами», «черными ревизионистами» и «противниками Председателя Мао» в 60-х годах прошлого века). В Чунцин часто наведывались верховные руководители Китая, покровительствующие Силаю. На ежегодных сессиях Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) он всегда оказывался в центре внимания. По словам The New York Times, «высокий и статный Бо, который никогда не боялся общаться с прессой, стал, наверное, самым популярным политиком Китая». Поговаривали, что на XVIII съезде он будет назначен одним из постоянных членов политбюро и, несмотря на то что посты председателя и премьера достанутся другим, сможет оказывать огромное влияние на идеологию КПК.

Однако прогнозы эти не оправдались. Весной ближайший соратник Силая Ван Лицзюнь попытался получить убежище в консульстве США, утверждая, что влиятельные недруги «чунцинского мэра» ищут на него компромат и все его подчиненные находятся под угрозой ареста. По слухам, если американцы укроют его, Лицзюнь обещал предоставить им сенсационную информацию о коррупции в высших эшелонах власти. «Красный Бо» тут же был лишен своего поста. Затем у него отобрали партбилет и депутатский мандат и лишь тогда объявили дату проведения съезда. По словам некоторых аналитиков, партийные лидеры до последнего опасались, что Силай и его влиятельные друзья-консерваторы выступят с разоблачениями. И судя по всему, их опасения были не напрасны. Накануне съезда, 26 октября, в американской газете New York Times появилось журналистское расследование, посвященное состоянию семьи китайского премьера Вэнь Цзябао. И в КНР многие стали говорить, что за этой публикацией стоят сторонники чунцинского мэра.

Коррупционные скандалы

В статье сообщалось, что родственники Цзябао владеют активами на сумму 2,7 млрд долларов, его сын Вэнь Юньсун создал один из крупнейших в Китае инвестиционных фондов New Horizon Capital, а жена Чжан Бэйли, которую прозвали «бриллиантовая королева», фактически контролирует рынок драгоценных камней. По словам американских журналистов, менеджеры иностранных компаний (в том числе и таких международных гигантов, как De Beers) вынуждены ходить к ней на поклон, чтобы им позволили вести бизнес в Поднебесной. В статье утверждалось также, что мать премьера — бывшая школьная учительница, стала одной из самых богатых женщин в стране, его родственники владеют активами шинного завода на севере Китая, одной из крупнейших в мире фирм по оказанию финансовых услуг Ping An Insurance и ряда компаний, которые занимались строительством вилл в Пекине и огромных стадионов (в том числе известного «Птичьего гнезда»), возведенных накануне Олимпиады 2008 года.

Конечно, не факт, что Цзябао замешан в коррупционных аферах. Однако семья могла и без ведома премьера воспользоваться его служебным положением, ведь компаниям разрешалось выставлять свои акции на биржу только с позволения ведомств, которыми руководил Вэнь, и именно от него во многом зависел объем инвестиций в стратегические отрасли экономики, такие как энергетика и телекоммуникации.

Тем не менее западные журналисты стремятся нанести удар именно по высшим руководителям КНР, выставив их «развращенными коррупционерами». Неслучайно агентство Bloomberg распространяло в июне информацию о богатствах семьи Си Цзиньпина (по словам агентства, в провинции Фуцзянь, когда ею руководил товарищ Си, известному контрабандисту Лай Чансину из года в год удавалось проворачивать сделки, от которых убытки таможни составили 10 млрд долларов), а незадолго до этого американские журналисты писали о парадоксальной ситуации, когда младший брат вице-премьера Ли Кэцяна, ответственного за проведение медицинской реформы, играет ключевую роль в табачной промышленности Китая. И это несмотря на то, что Цзябао в 2007 году провозгласил основным приоритетом своего правительства борьбу с коррупцией в высших эшелонах власти и добился принятия новых норм, согласно которым сведения о доходах и активах обязаны раскрывать не только чиновники, но и члены их семей. «Как бы то ни было, китайская элита должна получить выгоду от многолетнего экономического бума в стране, — пишет The Washington Post, — иначе она просто перестанет поддерживать рыночные реформы». Правда, в Поднебесной так не считают. «Если не решить проблему коррупции, — заявил в своем выступлении на съезде уходящий генсек Ху Цзиньтао, — можно будет ожидать разложения партии и даже падения государства». И хотя «дедушка Вэнь» считался «народным премьером», консерваторы призвали постоянный комитет политбюро начать внутреннее расследование по поводу «тайных богатств» его семейства. И если Цзян Цзэминь уходил в отставку c почетом и долгое время еще играл роль закулисного лидера, Цзябао может полностью утратить влияние в политической элите КНР.

«Блистательное десятилетие»

Сейчас многие пытаются подвести итог десятилетнего правления Ху — Вэня. Если говорить об экономических успехах, за это время по объему экспорта Китай с пятого места переместился на первое; ВВП на душу населения вырос с 1000 долларов в 2002 году до 5400 долларов в прошлом году. КНР постепенно перехватывает у Америки инициативу, превращаясь в главного международного банкира. «На пространстве от Венесуэлы до Вьетнама, — отмечает The Financial Times, — Китай в последнее время раздает больше кредитов, чем Всемирный банк. Для китайских товаров открываются все новые рынки, снижается зависимость КНР от Америки. Благодаря долговому кризису китайцы увеличивают влияние даже в Европе, покупая государственные облигации Португалии и Испании, оказывая помощь портам и судоходным компаниям Греции, строя автобаны в Польше». Что уж говорить о влиянии Китая на Черном континенте, где, по словам большинства экспертов, медленно, но планомерно выстраивается Chinafrica.

И думается, у партийной газеты People’s Daily были основания провозгласить эпоху Ху — Вэня «блистательным десятилетием». Хотя многие отмечают, что в своей политике лидеры четвертого поколения всегда руководствовались пословицей «Переходить реку вброд следует осторожно, нащупывая ногами камни, лежащие на дне».

Можно говорить и об определенных достижениях в социальной сфере. За десять лет количество граждан, которым предоставлена элементарная медицинская страховка, увеличилось с 15% до 95%, были существенно снижены налоги и сборы с крестьянских хозяйств, отменена плата за обучение детей, посещающих государственные школы в сельской местности. Партийная элита, конечно, пытается доказать, что ей удалось-таки воплотить в жизнь цель, заявленную Цзиньтао еще в 2000 году, и построить «социалистическое гармоничное общество». На государственном телевидении появилась новая передача «Вы счастливы?», в которой благодарные жители Поднебесной рассказывают о том, как увеличился их уровень жизни, а пожилые люди исполняют патриотические танцы, размахивая флагами КПК. По словам директора Государственного управления по информации Вана Чэня, несмотря на то что в последнее время в Китае распространены протестные настроения, «накануне съезда власти сумели переломить общественное мнение и создать положительную атмосферу».

Правда, эксперты отмечают, что Центральный отдел пропаганды ЦК КПК все хуже справляется со своими обязанностями. Эта структура, которую называют «невидимой черной рукой», не может контролировать интернет-пространство. Да, этой весной был введен запрет на анонимность в интернете: каждый пользователь обязан теперь подписываться настоящим именем и сообщать номер своего паспорта, домашний адрес и телефон. В противном случае сайт заблокирует, а затем и уничтожит его личную страницу. Тем не менее микроблоговый сервис Sina Weibo, в котором зарегистрированы 300 млн пользователей, постепенно нарушает идеологическую монополию компартии. Более того, китайские блогеры зачастую оказывают влияние на принятие политических решений. Так, например, в сентябре благодаря их усилиям был смещен с должности высокопоставленный сотрудник дорожной инспекции, сфотографированный с улыбкой на лице на месте страшной аварии, жертвами которой стали 36 человек.

«Китайская перестройка»?

Тем не менее партийная элита рассчитывает, что ей удастся сохранить негласное соглашение, действующее в Китае со времен Тяньаньмэня, и в обмен на экономическое благосостояние граждане по-прежнему будут мириться с политической монополией КПК. Особенно в том случае, если коммунисты смогут проявить гибкость и согласятся на внутреннюю демократизацию. В период правления Ху — Вэня для государственных чиновников всех рангов были введены максимальные сроки нахождения у власти (к тому времени уже сложилась традиция десятилетнего пребывания на высших постах КНР), начали проводиться прямые выборы в органы местного самоуправления в деревнях. Цзябао заявил, что аналогичным образом будут избираться со временем городские администрации и общенациональные институты власти. Он пообещал также ввести выборность судей и расширить права городских местных комитетов, которые существуют практически в каждом квартале. Кроме того, было решено увеличить представительство различных слоев китайского общества в компартии. «Планируется втянуть в политический процесс представителей среднего класса, интеллигенции и предпринимательского сословия, — утверждает политолог Александр Нагорный. — Причем, как это ни парадоксально, уже сейчас китайские миллиардеры, сделавшие состояние в новых отраслях, таких как строительство и массовые коммуникации, являются членами парторганизаций, работающих у них на предприятиях». По словам экспертов, фактически существует лишь два варианта «демократизации по-китайски». Первый вариант предполагает отделение партии от государства, когда партийное руководство разрабатывает идеологию и несет ответственность за политический курс страны, экономикой же и социальными вопросами занимается правительство. Второй вариант означает формирование различных фракций внутри КПК, которые не боятся острых политических дискуссий.

Но удастся ли коммунистам сохранить доминирующую роль в стране? Профессор Пекинского университета Ху Синджоу отмечает, что опыт советской компартии и мексиканской Институционально-революционной партии доказывает, что 70 лет — это максимальный срок, в течение которого одна политическая сила может оставаться у власти. Следовательно, у КПК, по его словам, — всего пять-шесть лет на то, чтобы подготовить серьезную реформу государственной системы. Редактор партийного журнала Study Times отмечает, что «в эпоху Ху Цзиньтао коммунисты создали намного больше проблем, чем им удалось решить. Партия переживает кризис легитимности, поскольку не способна остановить социальную поляризацию и удовлетворить требования простых людей, которые полагают, что властная элита должна учитывать их интересы».

В начале осени в Моганшане — горной резиденции, которую облюбовала еще шанхайская колониальная элита, проходила крупная научная конференция под эгидой Национальной комиссии по развитию и реформам (аналог советского Госплана). 70 ведущих экономистов КНР попросили описать текущую ситуацию, и они пришли к неутешительному выводу, что «китайская пирамида нестабильна в основании, расшатана в середине и абсолютно не поддается контролю на вершине. И если не предпринять срочных мер, страну ждут социальные потрясения и кровавая революция». Тем более что экономическая ситуация далека от идеала. В августе на официальных веб-сайтах появилась статья ведущего экономиста Китайского общества экономических реформ Юана Цичэня, заявившего, что у КНР сейчас — «последний шанс провести реструктуризацию экономики и избежать таким образом попадания в «ловушку средних доходов», когда за быстрым ростом следует затяжная стагнация». Единственным выходом из тупика, по мнению китайских экспертов, является ослабление государственного давления на жизненно важные отрасли промышленности и финансовый сектор.

Что интересно, все эти заявления, которые еще не так давно считались бы крамольными, в современном Китае пропускаются цензурой. И не исключено, что следующее поколение лидеров КНР продолжит либерализацию. В первую очередь зависеть это будет от фигуры Си Цзиньпина.

Принц цзиньпин

Товарища Си выдвинула высшая партийная элита, которая не желала, чтобы нынешний председатель КНР Ху Цзиньтао выбрал себе преемника из числа «комсомольцев» (партийных функционеров, работавших в 1980-е годы в союзе молодежи под руководством товарища Ху). Цзиньпин принадлежит к так называемой «партии принцев» — политической фракции, которая состоит из отпрысков высокопоставленных китайских руководителей старшего поколения. В 1920-е годы его отец Си Чжунсюнь участвовал в революционной борьбе, был одним из основателей КПК и сподвижников Мао. Однако в 1962 году старший Си, занимавший пост вице-премьера Госсовета КНР, был обвинен в антипартийном заговоре и помещен под домашний арест. Жизнь Цзиньпина тогда в корне поменялась: из элитной пекинской школы он был отправлен в глухую провинцию «учиться у крестьян» и испытал на себе все тяготы, которые могут выпасть на долю сына «врага народа». Неслучайно отец «сингапурского чуда» Ли Куан Ю после встречи с будущим китайским лидером заметил, что он производит впечатление «думающего человека, прошедшего через многие испытания и несчастья».

В период реформ Дэн Сяопина старший Си вернулся в большую политику и выступил одним из инициаторов создания свободных экономических зон. Его сын тут же ринулся работать в развивающихся южных регионах КНР и прошел путь от вице-мэра приморского города Сямынь до губернатора провинции Фуцзянь. Некоторое время он руководил также провинцией Чжэцзян и был секретарем шанхайского горкома. На этих постах он зарекомендовал себя как сторонник радикальных экономических реформ и получил прозвище «финансовый бог».

Министр торговли в администрации Буша-младшего Генри Паулсон, который не раз вел деловые переговоры с Цзиньпином, называл его «своим парнем» и «человеком, который всегда добивается поставленной цели». Китайцам нравится открытость будущего председателя КНР, непривычная для партийной номенклатуры публичность. Фотографии Си с женой — известной китайской певицей Пэн Лиюань — часто можно увидеть на интернет-сайтах.

Между «правыми» и «левыми»

Очевидно, что давление на Цзиньпина будет оказываться как слева, так и справа. (Как и в Советском Союзе, «левыми» в КНР называют коммунистов-догматиков, хранящих верность традициям полувековой давности, а «правыми» — «ревизионистов», отстаивающих рыночные принципы и призывающих к политической либерализации.) «Левые», разумеется, рассуждают о «предательстве партийных идеалов» и «желании насадить в Китае дикий капитализм». «Если мы строим общество, в котором одни баснословно богаты, а другие прозябают в нищете, — заявил Бо Силай на мартовской сессии ВСНП, — значит, мы ничем не отличаемся от капиталистов и давно уже смирились с поражением в идеологической борьбе с Западом». Присутствующие на сессии неомаоисты рукоплескали ему, однако премьер Вэнь Цзябао, который, по словам политологов, всегда покровительствовал «правым», осадил чунцинского мэра, заявив, что тот утратил доверие руководства и будет лишен своего поста. «Китай пережил настоящий политический переворот, — писал The Economist. — Отставка чиновника, который считается идеологом неомаоистов, может означать начало китайской перестройки». И неудивительно, что сотни видных коммунистов, партийных теоретиков, ученых и чиновников подписали обращение к Всекитайскому народному собранию, в котором призвали прекратить преследование Силая, ставшего жертвой политических игр.

Многие эксперты называют символичной прошедшую недавно встречу Си Цзиньпина с одним из главных сторонников политической либерализации — вице-президентом Всекитайской торгово-промышленной палаты Ху Депином. Депин, как известно, является сыном Ху Яобана, который ассоциируется в Китае с «золотым веком реформ» конца 1980-х годов. И хотя его отец был обвинен в том, что «поощрял буржуазную либерализацию» и «спровоцировал трагические события на площади Тяньаньмынь», Ху-младший продолжает настаивать на том, что политической системе КНР необходимо обновление. И, как отмечает The New York Times, «если Цзиньпин незадолго до того, как занять высший государственный пост в стране, проводит консультации с лидером реформаторского крыла КПК — это очень хороший знак». Для американцев, которые мечтают об ослаблении Поднебесной, и впрямь неплохой. Наверное, с таким же энтузиазмом в середине 1980-х годов в Вашингтоне воспринимали информацию о том, что молодой советский генсек Михаил Горбачев приблизил к себе идеолога «перестройки» Александра Яковлева. Многие в Поднебесной поговаривают о том, что пятое поколение китайских лидеров предоставит более широкую автономию таким регионам, как Тибет (недаром отец Си Цзиньпина до конца жизни носил часы, подаренные ему далай-ламой). Хотя не исключено, что в эпоху Си победу будут праздновать противники либерализации. «Новый генсек долгое время работал в канцелярии Центрального военного совета, — пишет The Washington Post, — у него более тесные связи с Народно-освободительной армией Китая, чем у его предшественника, и, скорее всего, он сделает ставку на военных и начнет закручивать гайки».

Любопытно также, какую экономическую стратегию изберут новые руководители КНР. По словам американского политолога Клайда Престовица, «им предстоит полностью перестроить китайскую экономику, перейдя от экстенсивного к интенсивному пути развития, отказавшись от экспортноориентированной модели в пользу модели, основанной на внутреннем потреблении. Все это потребует нестандартных экономических решений, которые смогут принять лишь квалифицированные бизнес-управленцы, находящиеся на высших государственных постах».

С другой стороны, нельзя забывать, что главная задача китайских коммунистов — избежать социальных волнений. И после того как на посту президента «популиста» Ху Цзиньтао сменил «аристократ» Си Цзиньпин», сделать это будет намного сложнее. C уходом премьера Вэнь Цзябао — «китайского Билла Клинтона», который имел привычку путешествовать по отдаленным «депрессивным» регионам и общаться с бедняками, выслушивая их жалобы и пожелания, китайская номенклатура, по словам политологов, еще больше отдалится от народа. Тем не менее, как пишет The Independent, «партийная элита в Китае всегда проводила мудрую расчетливую политику, и группировка «аристократов» вряд ли рискнет уменьшить число госкомпаний, обеспечивающих сейчас 65% ВВП Китая, и отменить программы, которые позволяют снизить социальное недовольство».

Революция «неокоммов»

Теперь что касается внешней политики. Долгое время в Китае господствовала концепция «мирного роста», которая, по словам ее автора — экс-министра пропаганды Чжен Бицзяна, позволяет укрепить позиции страны на мировой арене, не прибегая при этом к насилию. «Стратегия — «победитель-победитель», когда обе сотрудничающие стороны оказываются в выигрыше, — писал Бицзян, — с одной стороны, поможет нам преодолеть замкнутость, возникшую в результате реформ Сяопина, а с другой — избежать конфликтов с великими державами». Несколько лет назад с критикой концепции мирного роста выступили представители националистического направления, которых политологи по аналогии с американскими неоконами окрестили «неокоммами». По их словам, «только военная модернизация и укрепление Китая могут обеспечить стабильность и заставить США проявлять сдержанность». И, как считают некоторые политологи, Цзиньпин разделяет представления «неокоммов».

«Еще до того, как стать генеральным секретарем, — пишет The New York Times, — Си Цзиньпин начал оказывать ключевое влияние на формирование правительственного курса. По крайней мере, многие увидели его жесткую руку в территориальных спорах, которые Китай ведет с Филиппинами и Вьетнамом в Южно-Китайском море и с Японией в Восточно-Китайском море. Когда глава Пентагона Леон Паннета встречался недавно с Цзиньпином, будущий китайский лидер сделал ему выговор, заявив, что «США должны занимать нейтральную позицию, когда речь идет о территориальном споре между КНР и Японией».

Товарищ Си дает понять, что он готов отказаться от принципов Дэн Сяопина, призывавшего к сдержанности в мировой политике. В отличие от Ху Цзиньтао, который за все время своего правления не дал ни одного интервью западным СМИ и всегда старался держаться в тени, Цзиньпин активно раздает комментарии журналистам и явно претендует на роль мирового лидера-суперзвезды. За последние четыре года он объехал более пятидесяти стран и доказал, что китайский партийный функционер может быть не менее остроумен и красноречив, чем бывший гарвардский профессор Обама (его предшественник на посту генсека за 10 лет пошутил на публике лишь однажды). И хотя многие эксперты считают, что со временем Си бросит вызов США (не зря, мол, КНР принимает сейчас на вооружение баллистические ракеты, специально разработанные для уничтожения авианосцев), пока он ведет себя с американцами корректно. «Врагу надо улыбаться» — гласит древняя китайская стратагема. И Цзиньпин в одной рубашке без галстука принимает вице-президента США Джо Байдена на баскетбольной площадке. Однако американцы чувствуют, что на смену Ху Цзиньтао идет куда более самоуверенный и амбициозный политик. Неслучайно в этом году в Пентагоне Цзиньпина принимали с почетным караулом и даже провели в его честь минипарад. До него такого приема не удостаивался ни один государственный деятель.