Замороженный кризис

Во многих странах, прежде всего в России, США и Республике Куба, вспоминают так называемый ракетный или Карибский кризис, связанный с размещением советского ядерного оружия на острове Свободы и последующей эскалацией в противостоянии двух супердержав. Однако примерно в это же время произошел еще один серьезный геополитический конфликт, последствия которого ощущаются и поныне. Его инициаторами были не Москва и Вашингтон, а само противостояние при этом не вписывалось в концепцию «холодной войны» социалистического и капиталистического лагерей.

А произошло следующее.

Утром 20 октября 1962 г. Народно-освободительная армия Китая атаковала индийские позиции на спорных территориях в горах.

Нападение китайцев было преподнесено Пекином как необходимая самооборона, хотя менее подготовленная в военном отношении индийская сторона была вынуждена отступить. Китай не ограничился одной атакой и продолжил вторжение, которое длилось целый месяц. Результатом чего стало примерно 2000 убитых с обеих сторон.

Для нападения Мао Цзэдун выбрал благоприятный для Китая момент. Весь мир тогда, в разгар Карибского кризиса, тревожно следил за процессом переговоров Москвы и Вашингтона.

Ситуация для Индии становилась все более критической, и премьер-министр страны Джавахарлар Неру даже обратился за помощью к США, написав президенту Кеннеди письмо с просьбой предоставить техническую поддержку для обеспечения надлежащей боеспособности индийских ВВС.

Китай же в одностороннем порядке 21 ноября 1962 г. объявил о прекращении огня и отвел свои войска на довоенные позиции, не только убедившись в своей безусловной победе, но и показав остальному миру политическую волю.

Этот инцидент до сих пор влияет на выстраивание Нью-Дели своей стратегии в регионе и попыток руководства Индии понять намерения Пекина. Что зачастую приводит к выбору логики гиперреализма в международных отношениях, когда одно государство постоянно ждет неминуемой агрессии со стороны своего соседа и единственным выходом видит достижение более сильного в военном плане положения.

С другой стороны, этот инцидент высвечивает комплекс противоречий, связанный с эпохой колониализма, в частности, с демаркацией границ бывших Британских территорий в регионе, различиями в интерпретациях суверенитета и легитимации претензий Китая на Тибет.

Хотя переговоры по данной проблеме продолжаются за закрытыми дверями, есть и второй уровень геополитики, часто называемой популярной, - это издание карт обеими странами с указанием границ, реакция масс-медиа и общественности, действия националистических группировок по обе стороны, включая работу блоггеров и хакеров. Необходимо еще учесть и то обстоятельство, что обе страны имеют самое многочисленное население в мире и обладают ядерным оружием, а их экономики взаимозависимы. Китай является основным инвестором в Индии, которая представляет собой огромный рынок сбыта плюс источник редкоземельных элементов. Кроме того, страны связаны членством в БРИКС, ШОС (где Индия является наблюдателем) и ряде региональных проектов.

Несмотря на общие интересы, обе страны продолжают усиленно вооружаться. Индия переместила часть наиболее современных истребителей своих ВВС на северо-восточную границу, расширила горный контингент войск и усилила ВМС для противостояния возможному вызову Китая на море. Модернизация армии КНР идет более быстрыми темпами и вызывает беспокойство не только у своих южных соседей, но и у США.

Вашингтон, что вполне естественно, в этой ситуации пытается получить свою выгоду, оказывая регулярную поддержку обеим сторонам.

Заметим, что конфликт 1962 года, который из-за не снятых противоречий можно считать замороженным, произошел задолго до тайных переговоров Г. Киссинджера и З. Бжезинского с руководством Китая в 1978 г., после чего началось сближение США и КНР, и произошла первая в истории война между социалистическими странами. Явно при подстрекательстве Вашингтона Китай (тогда у власти был Дэн Сяопин, который отменил наследие «культурной революции») начал так называемую «упреждающую оборонительную войну против Вьетнама».

Дальнейшие действия США предугадать было не трудно. Особенно при повышенном интересе Вашингтона к тихоокеанскому региону и роли Японии в качестве сателлита США. Вопрос в другом: как остальные мировые игроки рассматривают китайско-индийские противоречия и как могут повлиять на их разрешение мирным путем?

Хотя спорные территории являются непригодными ни для жизни, ни для ведения геолого-разведывательных работ (по крайней мере, пока), вряд ли Китай пойдет на уступки индийской стороне. И Индия не намерена сдавать свои позиции. А, учитывая их статус и роль, повлиять на ход разрешения конфликта какой-либо стране будет чрезвычайно трудно. Таким образом, в этой проблеме можно выделить несколько важных моментов.

Первый: трактовка суверенитета. Можно сказать, что в XXI столетии полностью суверенных государств в том смысле, в котором его понимали Жан Боден и другие авторы концепции суверенитета, не существует. Взаимозависимость, вовлеченность в международные и надправительственные организации приводит к тому, что суверенитет любого государства в той или иной мере размывается.

От того, как будет интерпретирован суверенитет для Индии и Китая, частично зависит решение этого спора.

Второй момент: уникальность самой территории. Она составляет примерно 80 тыс. кв. км. Один участок был некогда передан Пакистаном Китаю, и Пекин считает свои права законными. Другой участок находится на границе штата Аруначал-Прадеш и Тибета, и Пекин никогда не отдаст его не столько по причине особого статуса, связанного с религиозной составляющей, сколько из-за природного детерминизма.

На тибетском нагорье находятся истоки всех крупных рек региона – Инд, Брахмапутра, Салуин, Меконг, Янцзы, Хуанхэ. Следовательно: кто контролирует Тибет - тот контролирует Юго-Восточную Азию.

И плюс ко всему это еще и западное наследие. Как и для пылающего конфликтами Ближнего Востока, как для Индокитая, некогда бывшего под оккупацией Великобритании, Франции и других европейских стран, проблема условности границ и этнорелигиозных противоречий остается не снятой. Если для Сирии, Иордании, Израиля, Турции и прочих стран региона проблемы начались с секретного плана Сокес-Пико, который устанавливал правила раздела ближневосточных колоний и контроля над ними Францией и Великобританией (что продолжается и поныне, но в иной, более скрытой, форме, через посредничество транснациональных гигантов), то для Индии и Китая, пострадавших от британской оккупации, включая опиумные войны, необходимо также признать деструктивное наследие «владычицы морей» и европейской политики в целом.

Новые левые во многом правы, критикуя национальные бюрократии как Индии, так и Китая, за прокапиталистический подход, который маскируется национальными интересами. Возможно, было бы продуктивно инициировать широкую общественную кампанию как в Индии, так и в Китае, направленную на выполнение правительством Великобритании ряда требований, связанных с компенсациями за эксплуатацию ресурсов и рабочей силы обеих стран, причинение другого ущерба. Это могло бы способствовать переключению кризисной ситуации на другой уровень - на основе общей антиимпериалистической платформы.

Хотя эта идея может показаться несколько нереальной, но при надлежащей «раскрутке» ее могут подхватить и другие страны, некогда пострадавшие от имперских амбиций Британии. А в продолжающемся противоборстве с англосаксонским альянсом Лондона и Вашингтона, который действует довольно-таки агрессивно против остального мира, лишние проблемы для Британии и США, как говорится, не помешают.

И еще одно замечание. Ситуация осложняется тем, что оба государства – Китай и Индия - демографические рекордсмены. Отстаивание прав человека и либерально-демократические инициативы а-ля Западная Европа как в Индии, так и в Китае могут носить лишь эпизодический, показательный характер и иметь политическую окраску.

Западу просто не выгодно, чтобы население обеих стран имело блага среднего класса – это будет катастрофическим ударом как в экономическом, так и в экологическом, и гуманитарном отношении. Впрочем, такое развитие сценария давно просчитано в Римском клубе.

Следовательно, вопрос демаркации границ будет, по возможности, использован представителями «золотого миллиарда», если эта тема вдруг окажется востребованной.