"Не-построено-ничего" и реальность. К вопросу возрождения флота

"Не-построено-ничего" и реальность. К вопросу возрождения флота

Когда слушаю или читаю людей заслуженных и многоопытных, которые говорят о провале военной реформы, возникает ощущение, что или я нахожусь в какой-то параллельной реальности, или они. Так, на прошедшем на днях в Госдуме круглом столе на тему «Состояние Вооруженных Сил в результате реформирования последних лет» выступил бывший заместитель главкома ВМФ и начальник Генерального штаба ВМФ адмирал Валентин Селиванов, человек более чем просто компетентный. Но, читая по стенограмме его сравнение состояния флота Советских времён и нынешнего, не мог избавиться от ощущения, что уважаемый Валентин Егорович перенёсся из 80-х годов в наше время, не заметив всего, что происходило и происходит сейчас.

Не то чтобы в оправдание Валентина Егоровича, а больше в качестве пояснения, надо заметить, что в самые трудные для Флота годы адмирал находился не на курорте, а на службе (в должности НГШ ВМФ с 1992 года), что не могло не оставить тяжелый рубец на его сердце. Поэтому следует с пониманием отнестись к некоторому сгущению красок, которое он допускает для придания контраста разнице между мощью Советского флота и Российского. К такому художественному приёму следует отнести предложение представить сложность планирования операций, когда следовало развести в океане 251 атомную и ещё 200 дизельных подлодок. Советский Союз действительно обладал самым мощным в мире подводным флотом. Но уважаемый адмирал взял цифру не боевого состава, так как на начало 1991 года Советский Союз имел 285 лодок различных классов, многие из которых подлежали списанию по причинам больших сроков эксплуатации или технического несоответствия времени. Другое дело, что их должны были заменять лодки новой постройки. А после разрушения Союза ожидать равноценного обновления боевого состава не приходилось по понятным причинам. Понятным, наверняка, и Валентину Егоровичу — не зря же он сравнивает катастрофические последствия Великой отечественной с сегодняшним днём.

Другим художественным преувеличением можно считать слова о том, что за 21 год не построено ни одного корабля и ни одной подводной лодки.

Боевой состав подводных сил сегодня составляет 71 лодку. Из них с 1992 года в состав флотов приняты 17. Правда, большинство из них заложены ещё в Советском Союзе и только достроены после его крушения. Но есть и исключения. Три лодки проекта 971М (четвёртая — К-152 «Нерпа» продана Индии) и ещё две других проектов и заложены, и построены, и включены в боевой состав уже после 1991 года. Также я не учитываю лодки, заложенные недавно, но ещё не включенные по различным причинам в состав ВМФ. А это не только новейшие АПЛ «Северодвинск» и РПКСН «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский», которые сейчас проходят испытания (а ещё три только строятся). Три дизельные «Варшавянки» строятся на Адмиралтейских верфях, а ещё три будут заложены, как только освободится место на стапелях. ДЭПЛ «Санкт-Петербург» завершает ходовые испытания после устранения недоработок, а ещё две, заложенные в 2005-06 годах, будут достраиваться по изменённому проекту. Как раз сейчас для новых неатомных субмарин на борту опытовой лодки Б-90 «Саров» (которая, кстати, тоже спущена на воду в 2007) проводятся испытания воздухонезависимой энергетической установки. Так что фраза «ни одной» — не верна фактически, хотя количественный состав новых подлодок и составляет разительный контраст с советскими временами. Но нельзя утверждать и то, что для исправления ситуации ничего не делается. Как раз сейчас Российская кораблестроительная программа имеет масштаб, недоступный постперестроечному времени.

Это касается и надводного флота. Естественно, его основу составляют советские корабли, а количество новых пока невелико. Естественно, численный и качественный его состав оставляет желать лучшего. Трудно спорить с адмиралом, когда он говорит о необходимости увеличения боевого состава до уровня способности проведения масштабных морских операций. Но здесь снова не получается воспринимать всерьёз предположение Валентина Егоровича, что противники нашего флота определены «руководством другой страны» как «террористы и туземцы, именуемые пиратами». Если бы так, то к чему кораблестроительная программа, включающая океанские корабли, вооруженные явно избыточно для борьбы с пиратами? Или пираты нынче имеют мощнейший в мире авианосный флот?

Вместе со строительством новых кораблей поддерживается техническое состояние оставшихся в наследство от Советского Союза. Это необходимо, поскольку невозможно обновить флот за пару лет — это, думаю, Валентин Егорович должен понимать — в свое время выводил в моря так непросто и небыстро строившиеся советские авианесущие корабли. На днях ракетный крейсер «Маршал Устинов» поставлен в док судоремонтного завода «Звёздочка». Предполагается обычный ремонт без существенной модернизации. Снова в состав флота крейсер войдёт в конце следующего года. Напомню: ракетные крейсеры проекта 1164 «Атлант» являются одними из самых мощных кораблей нашего флота — однотипные крейсера «Москва» и «Варяг» являются флагманами, соответственно, Черноморского и Тихоокеанского флотов. Хотя ранее озвучивалось предложение передать «Маршал Устинов» Тихоокеанскому флоту, для усиления дальневосточной группировки кораблей (конечно, не для борьбы с пиратами), пока такие планы остаются не подтверждёнными.

Дело в том, что сроки оснащения Северного флота новейшими фрегатами проекта 22350 пока остаются неясными. Хотя новые корабли имеют меньшее водоизмещение и более «лёгкую» классификацию, их боевые возможности почти не будут уступать крейсерам, в первую очередь за счёт новых комплексов вооружения. Вот только испытания этих комплексов и их интеграция в общую боевую информационно-управляющую систему корабля требуют немалого времени. Например, на головном корабле проекта - «Адмирал Горшков», корпус которого спущен на воду ещё два года назад, - в ближайшее время начнется монтаж главных антенных постов РЛС. Хотя ранее планировалось в ноябре уже вывести его на ходовые испытания. А ведь дальше предстоит ещё и немалый период самих испытаний, до завершения которого, принять на вооружение корабль невозможно. Если попытаться реально оценить сроки, то выход на ходовые испытания (после завершения монтажных и наладочных работ, швартовых испытаний) можно ждать не раньше апреля. Кроме этого, от результатов испытаний и тех изменений, которые будут внесены по их итогам, зависит ход строительства остальных кораблей серии. Сейчас в достройке ещё два корпуса («Адмирал Касатонов» и «Адмирал Головко») а до конца года будет заложен ещё, как минимум, один. Эти корабли уже будут серийными. И после испытаний головного, и доведения на нём всех систем и оборудования, темп их строительства и ввода в строй должен быть уже другим. Но пока приходится довольствоваться ремонтом существующих кораблей (поддержанием имеющегося состава) и постройкой по уже серийным проектам.

В первую очередь, это шесть кораблей проекта 11356, которые пойдут на усиление Черноморского флота. Это вполне серийный и отработанный до мелочей проект, который появился как развитие сторожевого корабля проекта 11540, основательно переработанного в интересах поставок в Индию. Завод «Янтарь» способен их строить с темпом не менее одной единицы в год, что успешно и доказал в рамках индийского контракта. Для отечественного флота проект изменён, так как оборудование и системы иностранного производства, заменены на отечественные. Три единицы уже заложены. Несмотря на то, что этот корабль вполне современен, и по комплексу вооружения является одним из лучших в своем классе, следует признать, что причиной заказа шести кораблей этого проекта, стала задержка с новым. Тем не менее, решение это очень удачное, в первую очередь по срокам реализации. Шесть достаточно мощных кораблей океанской зоны, гарантированно введённые в строй до 2016 года — это очень существенно. В отличие от фрегатов нового проекта, здесь предположить задержки очень сложно, поскольку постройку и ввод в строй почти однотипных кораблей для Индии, можно сравнить с выпеканием пирожков (если такое сравнение применимо к строительству кораблей).

Другими, уже вполне серийными кораблями являются сторожевые корабли (корветы) проекта 20380, которые строятся в Санкт-Петербурге и Комсомольске-на-Амуре. Причём это уже корабли нового проекта, освоенные в серии буквально на наших глазах — два в составе Балтийского флота («Стерегущий» и «Сообразительный»), один на ходовых испытаниях («Бойкий»), ещё четыре в достройке. Конечно, это корабли ближней морской зоны, а не океанской. Но вряд ли кто-то будет утверждать, что такие корабли нам не нужны. А более крупные тоже проектируются. Кроме уже строящихся кораблей пр.11356 и 22350, это и новые эсминцы, и даже авианосцы. О небольших и вспомогательных кораблях говорить не будем, чтобы избежать ошибочного представления, будто бы мы строим только прибрежный или «антипиратский» флот.

Впрочем, при проектировании и строительстве крупных кораблей, мы сталкиваемся с закономерными трудностями. Здесь, несколько эмоциональное заявление адмирала Селиванова о том, что «у нас нет организации, которая должна строить военные корабли», нельзя воспринимать буквально — в конце концов они строятся, причем с полной загрузкой производственных мощностей. Например, на Северной верфи, для закладки двух новых кораблей, место освободится только после спуска на воду сторожевого корабля «Стойкий» и большого разведывательного корабля «Вице-адмирал Юрий Иванов» (оба в ближайшее время). Последний, кстати, тоже по новому проекту. Однако, сроки проектирования и ввода в строй самих кораблей и отдельных их систем, достаточно длительны. Именно это имел в виду адмирал, говоря об отсутствии организации, а именно, о ликвидации управления кораблестроения и главного технического управления при Главкомате ВМФ.

Здесь снова придётся пояснить, что конструкторские бюро и кораблестроительные предприятия (объединённые в ОСК) не сами формируют для себя техзадания на проекты новых кораблей и подлодок. Скажем, никуда не делись НИИ кораблестроения и вооружения ВМФ (1 ЦНИИ МО РФ), НИИ оперативно-стратегических исследований строительства ВМФ (объединивший 24, 34 и 14 ЦНИИ ВМФ), НИИ подводных технологий и спасения (91 НИИЦ и 228 ЦНИЛ АСД МО), и другие научно-технические институты ВМФ. Просто они вошли в состав Военного учебно-научного центра ВМФ (ВУНЦ ВМФ), который по-прежнему подчинён Главкомату ВМФ. Можно обсуждать эффективность новой организации научного процесса — это даже нужно для скорейшего восстановления флота. Но не стоит утверждать, что некому определять облик нового флота и строить новые корабли.

Что касается сроков обновления флота, и роли в задержках реализации проектов самого Главкомата ВМФ (на восстановлении деятельности которого в прежнем объеме настаивает уважаемый адмирал Селиванов), то следует вспомнить что по этому поводу говорил уходя в отставку глава ОСК Роман Троценко:

«...Во-первых, фактически никто не знал, что именно нужно строить. По массе проектов у нас не было согласованных технических заданий, и в процессе постройки корабля его проект корректировали сразу с нескольких сторон — главкомат ВМФ, номерные институты Минобороны, несколько департаментов самого министерства. При этом по некоторым проектам изменения вносились пять раз, а есть и такие проекты, которые меняли 12 раз! Если вспомнить тот же пример с холодильником, периодически возникали изменения — и говорили, что у него должно быть то две двери, то одна, то выше, то уже. И ряд этих изменений носил принципиальный характер и требовал полного перепроектирования объекта». 

Я, конечно, не оспариваю опыт и знания бывшего НГШ ВМФ — они, без сомнения, выше уровня обсуждения в СМИ проблем возрождения флота. Просто очень хочется реального взгляда на вещи и реальной заботы о делах сегодняшних, а не сравнения с временами, когда всё было иначе, с допущением художественных преувеличений и не менее художественных упрощений. Особенно от людей такого уровня.