19 декабря на саммите ОДКБ в Москве будет рассмотрен вопрос о приостановлении членства Узбекистана в организации. До этого Ташкент юридически еще остаётся участником ОДКБ. Впрочем, препятствий к его выходу из Договора коллективной безопасности нет, и с нового года ОДКБ, по сути, начнет работать в новом для себя формате…

О своем намерении приостановить членство в ОДКБ Узбекистан уведомил секретариат организации в конце июня. В соответствии с 19-й статьей устава ОДКБ, для того чтобы выйти из ее состава, необходимо направить депозитарию устава официальное уведомление не позднее чем за шесть месяцев до даты выхода. 25 октября на заседании думского Комитета по делам СНГ полномочный представитель РФ при ОДКБ Игорь Лякин-Фролов сообщил, что на предварительных консультациях было высказано общее мнение в пользу приостановления участия Узбекистана в Договоре о коллективной безопасности. Поэтому решение декабрьского саммита ОДКБ, по сути, предрешено – заявление Узбекистана будет удовлетворено.

Главной причиной приостановления членства Ташкента в ОДКБ, по словам российского дипломата, стали принципиально разные подходы к развитию организации. Узбекистан основной акцент делал на оказание помощи в случае агрессии против одного или нескольких участников организации, рассматривая ОДКБ как страховку на случай прорыва талибов из Афганистана на узбекскую территорию или же возникновения другой внешней угрозы. Именно такой формат изначально был заложен в Договор о коллективной безопасности 1992 года, трансформированный в 2002 году в Организацию Договора о коллективной безопасности. В условиях распада СССР, дезинтеграции его вооруженных сил и становления национальных армий и других силовых структур ОДКБ должна была служить гарантией безопасности на случай внешней агрессии. Ввиду резкого усиления радикальных исламистских сил в Афганистане внешняя угроза является вполне реальной.

В последнее время в деятельности ОДКБ появились новые акценты. Большинство ее участников поддержали курс на превращение организации в многопрофильную структуру, которая должна заниматься не только вопросами предотвращения внешней агрессии, но и противодействием другим вызовам и угрозам – терроризму, наркотрафику, незаконной миграции, киберпреступности. По словам председателя думского Комитета по делам СНГ Леонида Слуцкого, ОДКБ сегодня «уже позиционируется как измерение безопасности будущего Евразийского союза»… Нынешнее узбекское руководство такой курс не устраивал. «Они этого не хотели, постоянно противодействовали прогрессу по этому направлению», - отметил И. Лякин-Фролов. Поэтому особого ущерба от выхода Узбекистана из организации нанесено не будет. Более того, программы ОДКБ в отсутствие Ташкента, по оценкам дипломатов, выполняются даже более успешно и эффективно, чем при его участии.

Противоречия между Узбекистаном и большинством других участников ОДКБ проявились едва ли не сразу после того, как Ташкент повторно восстановил свое членство в организации. Напомним, что в 1999-2005 г. Узбекистан участником ОДКБ не являлся. В этот период он входил в состав созданного при участии США блока ГУУАМ (Грузия – Украина – Узбекистан – Азербайджан - Молдавия). Свое участие в деятельности этого объединения Ташкент прекратил после масштабной критики, которую вызвало на Западе подавление массовых волнений в Андижане (май 2005 г.). Вскоре после этого Узбекистан заключил договор о союзнических отношениях с Россией и восстановил свое членство в ОДКБ (август 2006 г.). Однако полноценного участия в деятельности организации Ташкент, в сущности, не принимал, приступив к постепенному восстановлению отношений с Соединёнными Штатами и ЕС. Так, Узбекистан отказался принимать участие в создании Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР) ОДКБ, созданных в 2009 г. для отражения военной агрессии, спецопераций по борьбе с терроризмом, экстремизмом и наркотрафиком, ликвидации природных и техногенных катастроф. Большую часть сил для КСОР предоставили Россия, Казахстан и Белоруссия. Киргизия и Таджикистан включили в их состав по одному батальону. Однако Ташкент отказался участвовать в создании этих сил даже формально.

Возражения Узбекистана, зафиксированные в «Особом мнении по проекту соглашения о КСОР ОДКБ», касались принципов применения коллективных сил. Ташкент настаивал на том, что решение о применении КСОР должно приниматься не «на основании официального обращения одной или нескольких сторон на основе консенсуса или с согласия сторон, для которых настоящее Соглашение вступило в силу», как это зафиксировано в соглашении, а «с согласия или в соответствии с просьбой самих этих государств». Узбекистан отстаивал тезис о том, что «коллективные силы не могут использоваться как военная составляющая на пространстве СНГ и в государствах ОДКБ для разрешения споров и противостояния, которые могут возникнуть между этими государствами», поскольку каждое государство ОДКБ в состоянии само решать внутренние противоречия, а необходимость в привлечении КСОР может возникнуть только в случае «внешней агрессии и силового вмешательства извне». Еще одно принципиальное возражение Узбекистана – решение о направлении воинского контингента на территорию другого государства и его принятие на своей территории возможны только в том случае, если это не противоречит национальному законодательству.

Опасения Ташкента связаны с тем, что подразделения КСОР могут быть использованы в конфликтах между самими участниками ОДКБ. Основания для таких опасений есть – отношения Узбекистана с соседями по региону, и прежде всего Киргизией и Таджикистаном, оставляют желать лучшего. После распада СССР между ними сформировался тугой узел противоречий, связанных с проведением границ, межэтническими отношениями, транспортным сообщением, поставками нефти и газа, а также использованием водно-энергетических ресурсов. Отношения Ташкента и Душанбе после начала строительства Рогунской ГЭС больше напоминают холодную войну. На границе между Киргизией и Узбекистаном периодически происходят перестрелки с человеческими жертвами. В случае обострения конфликта силы КСОР ОДКБ могли бы использоваться в качестве миротворческих подразделений без согласия Ташкента. Именно поэтому Узбекистан настаивал на применении принципа консенсуса, что позволило бы ему блокировать любые инициативы по использованию КСОР в конфликтах с соседями. Тому же служит и нежелание допускать, чтобы подразделения КСОР использовались для разрешения межгосударственных конфликтов и противоречий.

Однако дистанцироваться от участия в разрешении внутренних и межгосударственных конфликтов ОДКБ будет очень сложно. Так, отказ направить миротворческие силы для участия в предотвращении межэтнических столкновений в южных областях Киргизии, которые произошли в июне 2010 г., породил многочисленные вопросы о смысле существования организации. Ведь для того и создавались коллективные силы ОДКБ, которые на момент ошских событий еще находились в стадии формирования (Россия ратифицировала соглашение по КСОР в декабре 2010 г.). «Особая позиция» Ташкента лишь тормозила создание этих сил. Президент Белоруссии А. Лукашенко еще в октябре прошлого года предложил рассмотреть вопрос о членстве Ташкента, поскольку «тройная игра, которую ведет Узбекистан, не позволяет ему находиться в ОДКБ». 

Определенный урон Организации Договора коллективной безопасности Узбекистан своим решением всё же нанес. И связан он не только с пропагандистским резонансом. В Узбекистане проживает половина населения постсоветской Центральной Азии, он располагает второй по масштабу экономикой и одной из наиболее боеспособных армий региона. На Узбекистан замыкается большинство транспортных коммуникаций, которые ведут в Таджикистан и Южную Киргизию. Возможно, поэтому решение Ташкента и не является окончательным. «Мы идем на приостановление членства Узбекистана, - говорит И.Лякин-Фролов, - но мы хотели бы, чтобы дверь не была закрыта для возвращения в организацию в случае изменения политической конъюнктуры в этой стране». Что ж, это мудро.