Хиллари Клинтон позволила себе устать

Характерное несходство двух последних госсекретарей Соединенных Штатов образует парадокс.  

Про Кондолизу Райс говорили, что она не предлагала Джорджу Бушу своих идей, а только ранжировала для него чужие мнения и оставалась верным проводником политики своего президента. Между тем, внешняя политика Америки в преломлении Райс была своеобычной и целостной, пусть и не всегда удобной нам, а госсекретарь при Буше выглядела очень яркой личностью: можно отдельно говорить о линиях Джорджа Буша и Кондолизы Райс во внешней политике. В отношении России политика Райс была критичной, но при этом она нашу страну любила.

Хиллари Клинтон внесла во внешнюю политику Америки свой, казалось бы, оригинальный вклад. Однако такое впечатление создается только потому, что Барак Обама был на тот момент новичком во внешней политике. В целом она пыталась по мере сил транслировать внешнюю политику Обамы, но иногда давала волю своим эмоциям. Из-за этого высказывания Клинтон отличаются от умеренных высказываний Обамы, а это в свою очередь дает повод некоторым аналитикам относить ее к внешнеполитическим «ястребам» от демократической партии.

Но ее внешнеполитическая линия колеблется, она ситуативна и следует за конъюнктурой – у Хиллари Клинтон нет собственных глубоких идей. Ее политика по отношению к России была, особенно в первую половину президентства Обамы, нам выгодна, удобна; но она не понимает и не хочет понимать сущность России. Россия для нее – всего лишь один из партнеров, даже если к ней и требуется особый подход, но Россия для Клинтон безлика, ведь она одна из многих.

Клинтон поначалу подавала большие надежды, но оставалась, увы, посредственным госсекретарем. Для текущей внешней политики России это, в общем, и неважно. Но яркая личность на посту главы дипломатии нашего главного соперника-партнера заставляет нас и нашу внешнюю политику быть более глубокими и содержательными. Посредственность же не стимулирует нас относиться к своей внешней политике творчески, но провоцирует вязнуть в череде текущих событий, не задумываясь об их истинном глубинном смысле.

Когда Хиллари Клинтон и Барак Обама были оба претендентами на пост президента США и конкурировали между собой, они соревновались и в том, как более жестко заклеймить Россию. Политику Джорджа Буша по отношению к России оба они называли мягкотелой. И казалось, что кто бы из них ни стал президентом, наши отношения с Соединенными Штатами только обострятся. Однако уже во время обсуждения в Сенате кандидатуры Хиллари Клинтон на должность госсекретаря, перспектива отношений США и России прояснилась.

Кондолиза Райс была известна как сторонница силовой политики Америки и идеи монополярности, согласно которой все сложные мировые проблемы Америка решает единолично. Она – один из самых влиятельных авторов доктрины превентивного американского удара. И вдруг Хиллари Клинтон в середине января 2009 года выступает с идеями, потрясшими мир, – она выступила в поддержку концепции многополярности.

Конечно, это была не та многополярность, за которую при Джордже Буше безуспешно ратовали Россия, Китай, Франция, Германия. Она более похожа на концепцию многосторонности, которую в свое время выработала и предложила администрации Джорджа Буша Великобритания, возглавляемая на тот момент Тони Блэром. Суть ее состояла в том, что Америка выдает изначальные импульсы к внешнеполитическим подходам, которые потом уже развиваются сотрудничающими с Америкой странами.

Буш и Райс тогда этой идеей не заинтересовались, но таковой оказалась суть представленной Клинтон идеи многопартнерства. Не то чтобы это могло вполне удовлетворить Россию, нацеленную самой задавать тон во внешней политике в интересующих ее вопросах, но это внушало надежду на новое сотрудничество с Америкой, ведь в конце президентства Буша отношения России и Америки зашли в тупик, а Райс даже заговорила о международной изоляции России. Но вот администрация Обамы провозгласила курс на «перезагрузку» отношений с Россией. Об этом и объявила Хиллари Клинтон на совместной пресс-конференции с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым.

Казалось, она дала этому новому процессу мощный положительный заряд. Так весело, от души Клинтон смеялась над своей промашкой: вместо символической кнопки со словом «перезагрузка» она преподнесла Лаврову кнопку со словом «перегрузка». Вроде бы Хиллари нашла себя: ей представилась возможность позиционировать себя как самостоятельного политика, дипломата со своей особенной программой.

Согласно распределению ролей в предвыборной кампании Барака Обамы, Клинтон должна была работать над завершением войн в Ираке и Афганистане, коррекцией политики по отношению к Ирану в более миролюбивом ключе, формировать новую европейскую политику, строить поступательные, уравновешенные, продуманные отношения с растущими мировыми и региональными державами. Политика силы Джорджа Буша и Кондолизы Райс преобразовывалась, как тогда представлялось, в политику «умной силы»: силы, применяемой с умом – редко, да метко.

Таким образом, в начале своей дипломатической карьеры Хиллари Клинтон провозгласила новые принципы американской внешней политики по всем направлениям. Теперь Клинтон предстояло провести эти принципы в жизнь, воплотить в целостной, внутренне логичной структуре внешнеполитических действий Америки. Начинающий госсекретарь Хиллари Клинтон еще во время предвыборной кампании провозглашала себя опытным политиком, ссылаясь на то, что была два срока первой леди Америки, и казалась вполне способной найти адекватные способы проведения в жизнь внешнеполитические принципы администрации Обамы.

Мир ожидал от нее, что это ей удастся не хуже, чем Кондолизе Райс удавалось проводить в жизнь внешнеполитические принципы Джорджа Буша. Клинтон действительно начала за здравие, но… кончила за упокой.

Многопартнерской политики у Америки не получилось. То есть не получилось никакого сотрудничества с другими странами, политика при Хиллари Клинтон ничем не отличается от той, которая была при Кондолизе Райс: никаких новых форматов не появилось, а старые действуют хуже, чем это было раньше. Райс была даже более терпеливой и не избегала переговоров (если их намечала) даже тогда, когда они не могли ничем положительным закончиться.

К примеру, Райс прилетела в Россию сразу после войны с Грузией, когда заведомо очевидно было, что никакие договоренности уже невозможны, и обсудила всю актуальную повестку дня.

А что же Клинтон?

А Клинтон этим летом заявила, что не полетит де на конференцию по Сирии в Женеву, если страны-участницы не пообещают ей приять резолюцию, призывающую Башара Асада оставить президентский пост. В целом, Клинтон плохо держится в ситуации отсутствия согласия США с другими державами. Несмотря на свою открытую приверженность политике силы, в двусторонних отношениях Райс была более сдержана при конфликтных ситуациях, даже куда более острых, чем при Клинтон.

Так по поводу несогласия России и Китая с американской политикой в Сирии Клинтон угрожала, что обе державы поплатятся за это. Райс таких заявлений себе не позволяла. Хотя американская политика при Райс была много более милитаристской, о госсекретаре лично никогда не говорили, что она радуется войнам и смертям. Не то чтобы Райс стеснялась своей ястребиной сущности, но она публично не проявляла свои эмоции.

А Клинтон…

Может быть, она по сути и более миролюбива, но дает больше поводов для нападок: так она не смогла сдержать своей радости при сообщении об убийстве Муаммара Каддафи. С именем Хиллари Клинтон связывают бомбардировки Ливии. Вспоминают также – дело давнее, но Хиллари Клинтон дает повод не забывать этой истории, – что она впала в депрессию, когда ее муж Билл Клинтон во избежание смертей среди мирного населения и американских солдат вывел войска из Сомали.

А ее уж очень эмоциональный, «ястребиный» подход к гражданской войне в Сирии мы сейчас воочию наблюдаем. Право, не будь более осторожного и сдержанного Обамы, Хиллари Клинтон давно бы уже ввязала Америку в прямой военный конфликт и наломала бы дров. Вообще, бросается в глаза откровенная непоследовательность Клинтон, отсутствие предсказуемого внешнеполитического поведения в течение всего ее четырехлетнего госсекретарского срока. Это тоже ее отличает от Райс, которая всегда была более или менее предсказуема и уравновешена.

Райс никогда не выступала как особый проводник политики защиты прав чернокожих или женщин, она вела политику только как представитель великой державы. Клинтон же часто выступает как женщина в защиту равноправия других женщин. И это тоже представляется непрофессиональным. Если Кондолиза Райс работала, да будет позволительно сравнить, как исправный механизм весь срок, то Хиллари Клинтон выдохлась уже задолго до его истечения. И тут, в отличие от Райс, она повела себя и вовсе не как женщина. Райс всегда была собрана и внимательна к своей внешности, тогда как Клинтон откровенно запустила себя: появляется на встречах усталой, лохматой, совсем без макияжа. Это тоже не профессионально, ведь она – лицо Америки.

Может быть, парадокс в политике последних госсекретарей объясняется тем, что Кондолиза Райс была специально выбрана Джорджем Бушем, сначала в качестве своего советника по внешней политике, потом – уже в качестве госсекретаря. А Хиллари Клинтон изначально все же была претендентом на президентское кресло. И вот, чтобы заручиться поддержкой ее сторонников, а также в связи с дефицитом кадров в своей команде, Барак Обама предложил ей занять должность госсекретаря.

А потому Райс в большей мере была функцией, проводником политики Буша, профессиональным дипломатом, а Клинтон позволяет себе проявлять свои человеческие как сильные, так и слабые стороны. Но последнее не всегда хорошо. Бесспорно, что и госсекретарь Соединенных Штатов должен оставаться человеком и проявлять в политике свою индивидуальность, но – в преломленном виде, через творческую реализацию своей функции, а не представляясь миру простоволосой, с синяками под глазами и проявляя свою эмоциональную неуравновешенность.

Что в итоге?

У Хиллари Клинтон был, очевидно, изначально более позитивный подход на выстраивание отношений с Россией, что и было ею провозглашено в начале осуществления дипломатической миссии. Но работать с ней, сотрудничать, партнерствовать оказалось российским дипломатам сложнее, чем с Кондолизой Райс.

Поэтому отношения с Америкой опять усложнились. Может быть, даже не меньше, чем в бытность госсекретарем Кондолизы Райс. Но у той был к тому вполне реальный повод – Америка шла на принцип из-за войны с Грузией.

У Клинтон такого повода нет. Разногласия по Сирии – всего лишь один из рабочих моментов, который вовсе не должен быть достаточным поводом для снижения планки в двухсторонних отношениях великих держав.