Автор Жан Циглер: «Однажды восстанет совесть» ('Süddeutsche Zeitung', Германия)

Алекс Рюле

Перевод осуществлен Клубом «Суть Времени»

В реальности Жан Циглер выглядит совсем не так, как представляют себе консультанта ООН. Отличия начинаются уже с таблички с именем на двери. Это визитная карточка ООН с пафосным логотипом организации на лазоревом фоне, однако, она криво приклеена скотчем рядом со звонком.

Когда дверь открывается, в проеме возникает статный мужчина с коричневым загаром, (он только что из Руанды), в стоптанных полуботинках на босу ногу и видавших виды брюках, вытянутых настолько, что, пожалуй, ими, при желании, можно воспользоваться как палаткой. Радушное приветствие — «мы сразу отобедаем, не так ли?», ему только нужно собраться, но это недолго, он быстро взлетает по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Впечатляюще для человека в 78 лет.

Пока мы его ждем, мимо громыхает трактор — за поворотом, в направлении Франции раскинулись склоны виноградников: Пуссин, деревня под Женевой, прямо на границе. Пока мы ждем, можно быстро прокрутить в голове все, что приходит на память в первую очередь, ключевые моменты, которые вновь стоит вспомнить и сегодня, например, как он в 1964 году несколько дней здесь, в Женеве, был водителем у Че Гевары. Когда он под конец робко спросил, можно ли ему вместе с Че отправиться на Кубу, команданте взглянул на город из окна своего номера в отеле «Интерконтиненталь», и сказал: «Ты здесь родился. Здесь мозг этого монстра. Ты должен бороться здесь».

Или Конго шестидесятых годов, страну, которую он застал молодым сотрудником ООН, где неописуемый по жестокости хаос гражданской войны перемолол весь его недалекий европейский апломб, с которым он приехал. И вспомнить, как он по возвращении в Париж рассказывал все это Жан-Полю Сартру. Властителю умов, который часами расспрашивал его, словно ученик, а затем вскричал своей подруге Симоне де Бовуар: «Обо всем этом надо написать!», а она потом разбирала в кафе «Де Флор» готовый текст Циглера.

Циглер написал свыше 20 книг

Циглер хороший актер: он изображает надменность светской дамы де Бовуар, с какой она пролистала в кафе всю его рукопись, не переставая вздыхать: «Это не французский». На последней странице она увидела его имя, и сказала: «Но Ганс, Ганс! Это же не имя!». После чего решительно перечеркнула это немецкое имя швейцарца, родившегося в округе Тун, и, не спрашивая его мнения, дала ему новое. И вуаля, на свет появился автор Жан Циглер.

Который на сегодня написал уже более двадцати книг. О Швейцарии и сомнительном происхождении ее богатства. Об Африке и ее деспотах. О потере смыслов в современных индустриальных обществах. И снова, и снова о голоде в мире, эта тема, кажется, причиняет ему прямо-таки физическую боль, которая настолько не дает ему покоя, что прямо по пути в ресторан он внезапно останавливается посреди маленькой деревенской улочки, и произносит: «В прошлом году в США сожгли 138 миллионов тонн маиса, а в это время каждые пять секунд где-то в мире умирает от голода один ребенок. Ты понимаешь? Но ведь так же нельзя».

Уф... Мы еще не дошли до ресторана, а он уже на «ты»... и каждые пять секунд умирает от голода один ребенок. Хм... И что теперь поделать с этой убийственной теоремой? Наша встреча с Жаном Циглером заняла шесть часов. И за это время от голода умерло 4320 детей.

Некроз проедает лицо ребенка

Цинично ли это, манипулировать такими цифрами? Громоздить на бумаге из всех этих детей чудовищную гору трупов? С другой стороны, не странно ли, что одно предложение «каждые пять секунд на Земле от голода умирает один ребенок», не продирает до костей? Вероятно, каждый подумает в этом момент, он же не «Всемирная совесть», да и кризис евро доставляет немало собственных проблем.

Но, прежде всего, это предложение совершенно безобидно, потому что абстрактно. Оно же не передает, каково это — умирать, к примеру, от номы (влажная гангрена щеки — прим. пер.), болезни, вызываемой голодом. «Сначала лицо ребенка отекает, затем некроз проедает мягкие ткани. Губы и щеки пропадают, на их месте появляются зияющие дыры. Глаза проваливаются сквозь разрушенную кость глазницы. Челюсть становится неподвижной. Шрамы обезображивают лицо. Поскольку челюсть блокируется, ребенок больше не может открывать рот. Поэтому мать сама выбивает зубы с одной стороны, чтобы влить в рот немного просяной похлебки», - так описывает Циглер в своей новой многостраничной книге «Мы позволяем им умирать с голоду» последствия этой болезни, к которой особенно предрасположены недоедающие дети (издатель Ц.Бертельсманн, 320 страниц, 19,99 евро, поступает в продажу в ближайший понедельник).

Но вот, наконец, Циглер в маленьком деревенском ресторанчике, где в этот полдень уже уютно расположились деревенские виноградари, они все встречают его рукопожатием и приветствием: «Бонжур, Жан!». Он и сам со своими крупными руками, добродушной миной, всем таким уютным видом похож, скорее, на состарившегося ремесленника, чем вице-президента Совещательной комиссии совета ООН по правам человека (так звучит его должность на сегодняшний день). Может быть, это всего лишь мимикрия, в конце концов, из под его пера однажды вышла великолепная фраза: «Чем радикальнее твои воззрения, тем более обывательски ты должен выглядеть».

«Да я же Вас знаю. Вы та рожа из телевизора...»

За соседним столом две блондинки, и мужчина с завитыми волосами, в солнечных очках и белоснежной рубашке, время от времени они осматривают все вокруг. Циглер говорит о том, что нома вовсе не какая-то библейская чума, не Бич Божий и не загадка для медицины, нужно всего три евро, чтобы спасти ребенка, но поскольку ничего не делается, то каждый год от нее умирает 140 тысяч детей. На этой фразе мужчина в костюме яхтсмена внезапно бросает язвительным тоном: «Да я же Вас знаю. Вы та рожа из телевизора... Дюпон? Мюллер? Шмидт?» Эти имена он произносит с нагловатой ухмылкой, обе дамы нагнув головы, зажимают руками рты, чтобы не плеснуть от хохота, но подрагивающие плечи выдают их сдавленное бульканье.

Здесь мужчина меняет тон, и выкрикивает холодно, словно ментор: «Герр Циглер». Циглер отрывается от нашего разговора. «Герр Циглер, я хотел бы Вам заметить, что каждый имеет право взять деньги, которые ему дарованы». Циглер: «Поясните, что Вы понимаете под подарком?». Ситуация резко накаляется, так стремительно, словно все это время оба дуэлянта лишь прятали рапиры под столом в ожидании повода кинуться друг на друга.

О чем речь, становится ясно лишь со слов Циглера, что «...своим богатством Швейцария обязана ограблению немецкой казны». Женщины с досадой вздыхают, но когда Циглер добавляет, что швейцарский бундесрат ни на что не способен, потому что не отваживается занимать ясную позицию хоть по какому-то вопросу, яхтсмен внезапно становится миролюбив. О да! Никчемный бундесрат, тупое государство — вот, наконец, общая тема, это можно ругать сообща.

Мужчина разрешает этот клинч простым аргументом, по-деревенски похлопав противника по плечу и громко рассмеявшись, чтобы на прощание шепнуть, однако, тем особым, ядовитым тихим голосом: «Циглер, говорите о нас хорошо. Ну, Вы меня поняли». Ох, ты! Что же это было? «Небольшая дегустация ненависти по-швейцарски».

Его считают «изменником родины» и «клеветником»

Социолог Жан Циглер стал экспертом по голоду в мире. Однако, когда он впервые в середине 70-х назвал швейцарские банки - «укрывателями награбленного» всей капиталистической системой, а Швейцарию — «диснейлендом под управлением банков и бандитов», для многих своих швейцарских сограждан он стал «изменником родины» и «клеветником, поливающим грязью своих соотечественников». Ему было тем легче приобретать себе врагов, что в вызвавших жаркие споры статьях он не всегда был аккуратен с цифрами. Это помимо чрезвычайно полемических формулировок.

Циглера заваливали письмами с угрозами, одно время он находился под защитой полиции, один мясник прислал ему даже веревку с намеком повеситься на ней. Позднее на него обрушились иски о возмещении морального вреда, одна только книга «Швейцария отмывает лучше» дала повод для девяти исков, процессы по которым он проиграл. Всего он был приговорен к выплате в качестве возмещения причиненного ущерба на сумму в 6,6 миллионов швейцарских марок.

Однако, сейчас Циглер из тех, кто сам указывает на ошибки в собственных расчетах: «Мои расчеты более уже не верны». «Какие расчеты?». «Те, с мертвыми. Ситуация так резко изменилась за последние месяцы, в зоне Сахеля, на Африканском Роге. Что в настоящий момент один ребенок умирает от голода уже каждые три секунды. Хотя планета может прокормить 12 миллиардов человек. Полное безумие... Пойдемте, прогуляемся».

Каждые три секунды. Это значит, за время, необходимое для прочтения этих слов. Предложение, предложение, ... и ребенок. Это звучит жестоко? Но Циглер в своей новой книге еще более резок, он бросается в схватку, он вооружен «сталинским оргáном» (немецкое прозвище для советских реактивного установок «Катюша» — прим. пер.) своей риторики: криминальные банки, разбойники из кругов глобального финансового капитала, спекулирующие на основных продуктах питания. Капитализм джунглей, наемных убийц и хищных зверей. И в придачу, чудовищно некомпетентные всемирные организации, не способные сдвинуть ситуацию к лучшему.

Нома, болезнь голодных, игнорируется ВОЗ

Вот лишь один пример из сотен, которые он собрал: нома, ужасное заболевание, вызываемое голоданием. Факт его существования игнорируется Всемирной организацией здравоохранения. Потому что ВОЗ обязана заниматься лишь двумя видами болезней: инфекционными, и теми, о которых конкретно просят страны-участницы. А поскольку нома не заразна, и ни одна из стран не попросила помощи в борьбе с ней, ее и нет в соответствующем списке ВОЗ.

Циглер ездил в Берн, «чтобы в федеральном ведомстве по здравоохранению указать на существование этой проблемы. Высокий чиновник, принявший его, отказался вносить на сессию ВОЗ рассмотрение соответствующей резолюции, обосновав это тем, что «в ее контрольном списке и так уже слишком много болезней». Таковы самые шокирующие моменты скрупулезного исследования этой книги. Если он спокойно говорит о «безумии» ситуации, то действует это намного сильнее, чем если бы он бушевал как капитан Хэддок (персонаж серии комиксов — прим. пер.)

Циглер так хорошо знает то, о чем говорит и пишет, потому что он восемь лет работал специальным докладчиком ООН по вопросам пропитания. Он, не зная отдыха, объездил в этой должности все очаги бедствия в мире, видел картины голода и писал об этом, и кричал. С полемическим запалом? «Разумеется, иначе никто не будет слушать». И что же, он все еще не наелся этим по горло? Ведь сегодня в мире голодает больше людей, чем в 2002 году, когда Циглер занял свою должность.

Не стоит заранее спрашивать, какие плоды принесут...

Циглер внезапно останавливается и смотрит озадаченно, будто ему задали какой-то абсурдный вопрос. «Однако, не стоит спрашивать какие плоды принесут деревья, которые только сажают». Он идет дальше, руки за спину, вдоль виноградников, вниз, в направлении французской границы.

Плоды. Что касается его критики разных сторон жизни Швейцарии, она действительно дала плоды. Если в 80-е годы он слыл «подлым изменником» и «неисправимым социалистом», то сейчас даже его враги признают, что он был первым, кто поднял проблему банковской тайны. Сейчас он уже осыпан премиями. Премия CARE Германия-Люксембург (неправительственная организация, занимающаяся вопросами развития и оказания помощи в экстренных случаях, — прим.перев.), премия Бруно Крайски...

Циглер отмахивается: «Премии - это вполне обычные возрастные изменения. А вот наша банковская тайна - Мубарак поместил на счета в Швейцарии 682 миллиона франков. Вы полагаете, что эти деньги будут возвращены Египту? Ни единого сантима. Берн заявил, что новое правительство Египта должно сначала доказать, что эти деньги принадлежат Мубараку, и что оно является его законным наследником. А иначе, мол, деньги мог бы востребовать любой желающий. Понимаешь?». Это такая особая разновидность «ты» - революционное «ты», которого не избежать ни одному из его собеседников. В остальных случаях он обращается на «Вы», но когда речь заходит о голоде или несправедливости... вот тут и нам с тобой придется встать в строй, товарищ, ты понимаешь?

Тем временем Циглер доходит до моста через пограничную реку Аллондон, и рассказывает, как молодой Дюрренматт (швейцарский немецкоязычный прозаик, публицист, драматург и художник — прим. пер.) должен был однажды охранять его во время Второй мировой войны: «Однако он так напился со своим собутыльником, что просто не смог найти мост».

Странно. Встреча с Жаном Циглером не действует удручающе. Наоборот. И не столько потому, что он так уверен в своей правоте, и не потому, что он что-то проповедует, а потому, что он так заразительно оптимистичен. И потому, что хорошо заметно, какое удовольствие для него оставаться активным в жизни. Просто продолжать и продолжать что-то делать. Держать себя в форме с помощью лыж, дзюдо, тенниса, «решающими для победы в борьбе являются ночные заседания, когда все вокруг уже дремлют». Злить своих врагов — спекулянтов продовольствием, Всемирный банк, крупнейшие концерны.

На Зальцбургских фестивалях Циглера неизменно вычеркивают из списка приглашенных

Как и в прошлом году, когда он должен был держать речь на открытии Зальцбургского фестиваля. Под нажимом швейцарского спонсора — фирмы «Нестле», он снова был исключен из списка приглашенных, что вызвало скандал. В итоге речь вместо того, чтобы пропасть втуне за тяжелыми гардинами какого-то зала в Зальцбурге, была напечатана в газетах и издана отдельно небольшой брошюрой, словно «Возмущайтесь!» Стефана Хесселя (политический памфлет участника движения Сопротивления, узника концлагерей — прим. пер.).

Хорошо, пусть и возмутительно, но именно сейчас появилось очередное исследование от «Оксфэм» (международное объединение 15 организаций, занимающееся проблемами бедности — прим. пер.), согласно которому изменения климата и деятельность спекулянтов взорвут цены на продовольствие. Все это будет настолько ужасно... Циглер начинает подниматься в гору, и неожиданно заговаривает на испанском. Что, простите?

«Да. Взгляните на Америку. Засуха вызвала страшный взлет цен. Но однажды совесть поднимет восстание, и возникнет новый мир. Caminante, no hay camino, se hace camino al andar. Антонио Мачадо. Испанский поэт. Когда победил Франко, и разбитые войска республиканцев бежали через Пиренеи, несколько человек, из тех кто шел с ним, спросили Мачадо, чему он постоянно улыбается. И он ответил им строкой: Путник, нет впереди дороги, ты торишь ее целиной». (перев. с исп. — В. Столбов)

Циглер поднимает глаза на своего собеседника, в них играют огоньки: «Понимаете? Если бы Вы со своим блокнотом попали 14 августа 1789 в Париж и начали спрашивать людей — скажите, а не здесь ли пройдет марш на Бастилию, не скажите ли, чем все это закончится? — никто из них тоже не смог бы ответить». После чего он шагает дальше — вверх через виноградники, домой, в свой кабинет, где на книжном шкафу стоит почтовая открытка, а на ней изображен Бертольд Брехт с книгой в руках. Внизу подпись: «Б.Б. вооружает».