Парализованная империя

Американские лидеры не могут идти наперекор «системе»

Для действующего президента США, который ведет сейчас борьбу за Белый дом, внешняя политика, казалось бы, является выигрышной темой. Но добиться реальных прорывов ему мешает система сдержек и противовесов. О внешнеполитической стратегии Обамы корреспондент «Однако» Александр Терентьев-мл. побеседовал с профессором лондонского Королевского колледжа Анатолем ЛИВЕНОМ.

После того как американские конгрессмены потребовали наказать Кремль за бескомпромиссную позицию в сирийском вопросе и принять так называемый закон Магнитского, многие политологи объявили о крахе «перезагрузки». Тем более что республиканский кандидат в президенты называет Россию геополитическим соперником №1...

— Я бы не спешил с выводами. У Обамы были довольно веские основания для того, чтобы нажать на кнопку «перезагрузки». Ведь к тому моменту, когда он оказался в Белом доме, вопросы, которые служили яблоком раздора в отношениях Москвы и Вашингтона, были сняты с повестки дня. Западная экспансия завершилась. Концепция расширения НАТО и ЕС на Восток, разработанная в середине 90-х, приказала долго жить. Смешно говорить о дальнейшем расширении Евросоюза, наблюдая за тем, что творится в государствах, которые являются родоначальниками этой организации. С 2008 года мало кто всерьез рассуждает и о расширении Североатлантического альянса (даже влиятельные американские военные выступают сейчас против экспансии НАТО: слишком много есть реальных вызовов, чтобы продолжать раздувать мифическую российскую угрозу). Страхи, существовавшие в Кремле, развеялись. Стало очевидно, что у Запада нет ни желания, ни возможностей включить в свою сферу влияния бывшие советские республики и развернуть их против Москвы. Тем не менее риторика обеих сторон осталась неоправданно жесткой. Американский конгресс — институт власти, который отличается патологической ненавистью к России. И преодолеть эту институциональную ненависть очень сложно. Разумеется, и в Москве остались влиятельные силы, настроенные против Запада.

Противоречия сохранились, но, на мой взгляд, они вполне решаемы. Никто не спорит, создание американской ПРО — вопрос болезненный. Однако, думается, обе стороны ведут себя неадекватно. Американцы продвигают малореализуемый проект, а русские реагируют на их действия чересчур истерично. Камнем преткновения является также Сирия. Но и в сирийском вопросе стороны ведут себя не слишком разумно. Крики американских и европейских политиков ни к чему не приведут, разве что в очередной раз продемонстрируют миру их «благородные порывы». Ведь военная операция в Сирии невозможна, и об этом говорят все без исключения эксперты. К тому же Запад совершенно не понимает, что представляет собой оппозиция, которую он спонсирует. Россия также уперлась рогом: она давно могла бы дистанцироваться от режима Асада и поддержать переходное правительство, и это, заметим, не затронуло бы ее стратегических интересов в регионе. Неразрешимых противоречий между Россией и Западом не существует. Сирия — это вам не Грузия, которая присоединилась к НАТО и совершила нападение на Южную Осетию.

Это вам не Украина, вошедшая в Североатлантический альянс и потребовавшая вывести Черноморский флот из Севастополя. Таких раздражителей, как четыре года назад, больше нет. Правда, стоит отметить, что рос сийско-американские от ношения не наполнены реальным содержанием. Ведь торговый оборот между странами минимален. Другое дело — ЕС. Это крупнейший торговый партнер Москвы, который в эпоху кризиса кровно заинтересован в российских инвестициях. И я не удивлюсь, если через несколько лет Россия и Евросоюз сообща будут осваивать Сибирь или разрабатывать совместную космическую программу. Правда, если Запад действительно рассчитывает на более тесное партнерство, ему пора бы уже перестать вмешиваться в российскую внутреннюю политику и понять, что кандидаты, которых поддерживают в Лондоне и Вашингтоне, вызывают раздражение у большинства населения в России. Нужно действовать менее топорно.

Чем, на ваш взгляд, объясняется тот факт, что Америка все чаще отказывается от своих обязательств на мировой арене?

— Как и Британская империя в эпоху заката, Соединенные Штаты сейчас переживают кризис перенапряжения. Правда, Америка — более могущественная держава. И если англичане не могли одновременно вести морскую войну с Германией, Италией и Японией, США легко бы справились со всеми своими соперниками, даже если бы те объединили усилия. Да, китайская экономика растет очень быстрыми темпами, и Пекин способен бросить вызов Америке в Восточной Азии, но ни в одном другом регионе мира тягаться с Вашингтоном китайцы не готовы. К тому же у КНР практически нет союзников, у Соединенных Штатов же их довольно много. Однако по примеру Британии, которая в 1890-е годы начала отказываться от своих обязательств, заключая сделки с другими государствами и перекладывая на них ответственность за решение региональных проблем, Америка сейчас также пересматривает свою внешнеполитическую стратегию. США, как я уже говорил, похоронили планы расширения НАТО. Все более очевидным становится их желание уйти с Ближнего Востока. Но, к сожалению, о восстановлении американского влияния в западном полушарии пока речь не идет. Вашингтон не поддерживает государства Центральной Америки, и в результате они погружаются в хаос, что, безусловно, создает серьезные проблемы для американского общества. Идиотический выбор внешнеполитических приоритетов во многом объясняется влиянием лобби на капитолийском холме, которое не позволяет администрации изменить повестку дня. То же самое, кстати, было и в случае с Британией, которая под давлением американского лобби ввязалась в конфликт с Японией, хотя два этих государства на протяжении долгого времени связывали союзнические отношения. На Дальнем Востоке Лондон вынужден был отстаивать интересы США, точно так же как Америка отстаивает сейчас на Ближнем Востоке интересы Израиля.

Многие обвиняют Обаму в том, что он слабый лидер, который оказался неспособен осуществить прагматичную революцию в американской внешней политике...

— Проще всего повесить всех собак на президента. Однако в действительности он бессилен что-либо изменить. Да, он не так импульсивен, как его предшественник Джордж Буш-младший, который изображал из себя волевого лидера, но в действительности полностью зависел от вице-президента Дика Чейни и той группы предпринимателей и лоббистов, которые за ним стояли. Обама демонстрирует политическую волю ровно настолько, насколько это позволяет ему американская система. Никто бы не разрешил президенту проводить кардинально другую линию на Ближнем Востоке или осуществить реальную перезагрузку в отношениях с Россией. Законодатели просто наложили бы вето на его решения. А если бы даже необходимые законы удалось протащить через конгресс, их отменил бы Верховный суд США. Так что проблема не в отсутствии воли у президента. Проблема в политической системе, которая ведет к параличу власти в Вашингтоне. Это парализованная империя. После 11 сентября ситуация изменилась, на какое-то время у президента появились реальные полномочия, но это был очень небольшой отрезок времени. Уже в 2008 году Пентагон дважды сорвал замыслы «неоконов», которые собирались атаковать Иран и послать войска в Грузию.

И если даже у меня есть четкие идеи о том, как преобразовать Америку, стань я президентом, никто не дал бы мне воплотить их в жизнь. В журнале Foreign Policy недавно была опубликована статья, автор которой пытался представить, как в действительности будет строить свою внешнюю политику Митт Ромни. В большинстве случаев его прогнозы не имеют ничего общего с предвыборными обещаниями республиканского кандидата. Например, республиканцы честят сейчас Обаму за то, что он проявляет слабость в отношениях с Россией. Но что они предлагают? Разорвать соглашение СНВ-3? Или продолжить экспансию НАТО на Восток? Это не позволят сделать ключевые европейские члены альянса — Франция и Германия. Так что «ястребу» Ромни остается только кричать, грозить пальцем и обвинять Москву во всех смертных грехах. Но это будет простое сотрясение воздуха, не более. Как мы могли убедиться на примере реформы здравоохранения, возможности президента весьма ограниченны. Причем в конгрессе ему приходится преодолевать сопротивление не только оппозиции, но и своих однопартийцев. Ведь демократы и республиканцы в США — это вам не компартия Советского Союза. Конгрессменам невозможно приказать принять тот или иной закон, с каждым из них нужно вести переговоры, отстаивая решение, которое предлагает президент. Они никогда не поддержат билль, если он противоречит их личным интересам, интересам их спонсоров и жителей их избирательного округа. Обама вынужден был согласиться на бесконечное число компромиссов, чтобы обеспечить поддержку демократов при голосовании по реформе здравоохранения. То же самое происходит и с внешнеполитическими вопросами. Еще раз повторюсь: проблема в системе, и смешно обвинять конкретных политиков.

Как, на ваш взгляд, события «арабской весны» повлияют на положение Америки на Ближнем Востоке? И что вы думаете о заявлениях некоторых экспертов, которые уверяют, что с благословения США в регионе восстанавливается суннитский халифат...

— В данном случае можно процитировать Дэн Сяопина, который на вопрос о последствиях Французской революции заявил: «Еще слишком рано делать выводы». Скорее всего, в странах, переживших «арабскую весну», установятся режимы, которые будут намного прохладнее относиться к Америке. Посмотрите, что происходит сегодня в Турции. Такая же модель будет действовать в странах Северной Африки. Конечно, ни о каком возрождении халифата речь не идет. Во-первых, в истории никогда не было единого государства, объединяющего мусульманские народы, за исключением непродолжительного периода в эпоху возникновения ислама. Была еще и Оттоманская империя, но она никогда не могла распространить свою власть на такие исламские регионы, как Южная Азия. Я не отрицаю, что существует идея сообщества мусульман (мусульманской уммы), как в Средние века была идея сообщества христиан. Однако национальные элиты ни при каком раскладе не откажутся от своей власти, не пожертвуют ею ради некоего панисламского образования.

Как, на ваш взгляд, будут развиваться отношения США и Ирана? Созреют ли когда-нибудь в Вашингтоне к заключению большой сделки с региональной супердержавой?

— Начиная с XIX века в Тегеране с большим подозрением относятся к Западу. Самая известная иранская сатирическая новелла «Мой дядя Наполеон», которая была написана еще в 1940-е годы, полностью посвящена паранойе и теориям заговора, существующим в персидском обществе. Так что иранский национализм с ярко выраженным антизападным оттенком зародился задолго до основания Исламской Республики. Конечно, у иранцев были все основания для того, чтобы не доверять Западу: имперские договоры XIX века, англо-советское вторжение во время Второй мировой войны, свержение Мохаммеда Моссадыка и поддержка Саддама Хусейна в ирано-иракской войне. Однако иногда их антизападная риторика доведена до гротеска. Многие в Тегеране, например, до сих пор свято верят в то, что заговоры против ИРИ плетет Британия. В 50-е годы это было так, но прошло уже более полувека, и британское влияние в мире, прямо скажем, немного уменьшилось.

Сторонники жесткой линии в Вашингтоне уверяют, что иранская система абсолютно иррациональна. Однако это неправда. Шиитская религия, действительно, очень непохожа на то, к чему привыкли на Западе, но политики в Тегеране — обыкновенные националисты, которые пытаются отстоять интересы своего государства, в том числе право развивать мирную ядерную энергетику. И разговоры о том, что ИРИ — игрок непредсказуемый — это по большому счету ложь, которая распространяется западными пропагандистами. Иран — открытое государство, люди свободно пересекают границу в ту и в другую сторону. Да, в иранской политической системе есть революционные элементы, но в первую очередь она основывается на традициях, которые восходят к XVI веку.

Соединенные Штаты реализуют стратегию, которая заключается в том, чтобы сколотить союз суннитских автократов, направленный против иранской революции. Эта стратегия была разработана еще в 1979 году, в тот момент, когда произошла исламская революция. Тем не менее, как это ни парадоксально, в нулевые годы американцы поставили в Ираке проиранское шиитское правительство и свергли в Афганистане талибанский режим, представители которого воспринимали Тегеран как своего заклятого врага.

Если бы США последовательно проводили политику сдерживания Ирана, они способствовали бы восстановлению суннитской военной диктатуры в Ираке и вряд ли бы заключили в Афганистане союз с хазарейцами-шиитами против талибов-суннитов. Так что интересы Америки вполне могут совпадать с интересами ИРИ. Но радикальные изменения в отношениях Тегерана и Вашингтона возможны лишь в случае чрезвычайных обстоятельств. Если, например, падет нынешний саудовский режим и к власти в Эр-Рияде придет антизападное правительство суннитских экстремистов, Соединенные Штаты будут вынуждены либо уйти с Ближнего Востока, либо создать в регионе новую конфигурацию власти. В этом случае даже израильтяне не станут возражать против сближения Америки с Ираном, понимая, что ваххабитские саудовские правители представляют для них куда более серьезную угрозу, чем тегеранские аятоллы.