Политическая Европа или смерть ("Le Point", Франция)

Если политическая Европа не образуется, евро исчезнет.

Это исчезновение может принимать самые разные формы и пойти по нескольким путям.

Это может быть взрыв, развал, медленная смерть, распад, раздел.

Этот процесс может занять два-три года или пять-десять лет. Ему может предшествовать множество ремиссий, которые каждый раз будут создавать ощущение, что худшее уже позади.

Катализатором может стать обрушение Греции, которая сгибается под неподъемным грузом нереалистичных и невыносимых для народа планов жесткой экономии, или решение Конституционного суда, которое перечеркнет для Германии безграничный риск дефолта государства-члена союза.

Но евро исчезнет. Так или иначе, если ничего не произойдет, оно исчезнет. Это больше не предположения, не туманные опасения, не красная тряпка, которой машут перед лицом строптивых европейцев. Это - уверенность. Причем, уверенность эта основывается не только на логике (абсурдность химеры, в которую, если все останется по-прежнему, превратится эта абстрактная единая валюта, не имеющая привязки к экономикам, ресурсам и общему налогообложению), но и истории (все ситуации за последние два века, которые напоминают нам о современном кризисе).

Потому что евро - это не первый опыт единой валюты, запущенный Западом.

Таких попыток было, по меньшей мере, шесть, и из их истории можно вынести немало уроков, хотя, разумеется, ситуации тогда и сейчас едва ли сравнимы.

Две из них полностью провалились, причем провалились из-за национального эгоизма и неравенства в развитии государств, которые не могли без объединения говорить на одном валютном языке (кстати говоря, в первом случае ключевым эпизодом стали неплатежи по... греческим долгам!): речь идет о двух ныне благополучно забытых авантюрах, а именно - Латинском союзе (1865-1927) и Скандинавском союзе (1873-1914).

Еще две очень быстро добились успеха. Причем, сразу по двум направлениям, так как процесс валютной унификации сопровождало политическое объединение. Вспомните о рождении швейцарского франка, который в 1848 году в момент принятия конституции Конфедерации, и полвека спустя после множества проб и ошибок в результате нежелания платить политическую цену экономического союза приходил на смену рухнувшим валютам в городах, кантонах и регионах. Или триумфальной победе итальянской лиры над целым сонмом валют, которые индексировались либо с привязкой к валютам немецких государств - либо к франку, либо к древним герцогскими или республиканским традициям (но какой ценой был достигнут этот триумф, который - особенно на юге - вызвал столько человеческих драм, разрушил столько старинных структур и маленьких компаний, заставил целые города перебраться на север или даже во Францию и Америку!).

Наконец, еще две на ощупь продвигались вперед, отступали, едва не обрушились, но в конечном итоге добились успеха. Им удалось ввести по-настоящему общую валюту, однако достигнуто это было лишь в результате бесконечных кризисов, обратных шагов, временных отмен, и благодаря отважным лидерам, которые понимали, что валюта не может существовать без опоры на бюджет и налоги, режима распределения ресурсов, трудового права, правил общественной игры, короче говоря - действительно единой политики. Такова история новой марки, которая через 40 лет после создания Германского таможенного союза в 1834 году взяла верх над флоринами, талерами, кроненталерами и прочими марками немецких городов. Таким был путь доллара, который, чего многие не знают, смог окончательно утвердиться только через 120 лет, после того, как было достигнуто соглашение о федерализации долгов всех штатов.

Вывод здесь может быть только один.    

Без федерации нет единой валюты.

Без политического единства валюта может просуществовать несколько десятилетий, однако затем неизменно обрушивается под ударом войны или кризиса.

Другими словами, без прогресса в этой политической интеграции, которую ни один политик во Франции и Германии, по всей видимости, не принимает всерьез, без отказа национальных государств от своих полномочий и без открытого поражения «суверенитистов» (в действительности, эти люди лишь подталкивают народы к отступлению и провалу) евро ожидает такой же конец, который, например, ждал бы доллар в случае победы южан в Гражданской войне в США.

Раньше говорили: социализм или варварство.

Сегодня нужно сказать: политический союз или варварство.

Или даже лучше: федерализм или распад, а если распад, то значит - и социальный регресс, незащищенность, взрывообразный рост безработицы, нищета.

Или еще лучше: Европа или делает шаг вперед, берет курс на политическую интеграцию, без которой ни одной общей валюте не удавалось просуществовать хоть сколько-нибудь долгий срок, или выпадает из истории и погружается в хаос.

У нас есть только один выбор: политическое единство или смерть.

Все остальное (маневры одних, ничтожные договоренности других, всяческие фонды солидарности и стабилизационные банки) только откладывает неизбежное и поддерживает у смертельно больного беспочвенную надежду на выздоровление.

Оригинал публикации: Construire l'Europe politique, ou mourir