Пришло время открытого террора…

Пришло время открытого террора…

То, что произошло в нашем обществе за последние полгода, многих прихожан Русской Православной Церкви повергло в растерянность. Большинство из нас не ожидало такого накала ненависти к Церкви в некоторых наших согражданах, не предполагало, что за последние годы окончательно оформилась идеология, которая открыто и откровенно противопоставила себя Церкви.

Эта идеология обладает механизмами информационного манипулирования, пониманием действенности тотальной пропаганды, а также разработанной системой цензуры в своих печатных органах. Она беспощадна к инакомыслящим, тоталитарна в своих амбициях, беспардонна в своих средствах – диффамации, инсинуаций и клеветы. Однако стоящие за ней политические силы и бизнес-элиты, рвущиеся к реальной управленческой власти в стране, не обладают пока значительной силой и властью, чтобы произнести Церкви окончательный приговор.

Но речь не о них. Пусть политологи и аналитики определяют параметры этой идеологии, состав ее приверженцев, средства к достижению целей.

Речь о нас – верующих людях. Мы разные. Есть среди нас те, кто по наивности думает, что диалог с, условно говоря, Ксенией Собчак не только возможен, но и нужен. Есть те, кто полагает, что миссионерский потенциал наших культурных священнослужителей и прихожан не задействован вполне, что, условно говоря, «болотные антицерковники» были бы способны нас услышать. Есть те – и их много, – кто сам разделяет протестные настроения, ненавидит ложь и лицемерие чиновников и думских политиков, жаждет перемен, но придерживается мнения, что путь нашего общества – не революция, а эволюция. Есть те, кто подозревает, что в нападках на Церковь виноваты сами «церковники», давшие повод к нелицеприятной критике. Есть среди нас и те – и их тоже много, – кто в той или иной степени поддерживает власть и с агрессией воспринимает действия протестующих. И наконец, есть те, кого возня в прессе и на московских площадях вообще не интересует. Их, между прочим, среди православных вообще большинство. Наверняка есть еще множество других церковных групп, в том числе и самых экзотических, о которых я не упомянул.

Но вот вопрос, который больше всего меня интересует: почему основной мишенью информационной войны стала Церковь? Почему так быстро после выборов в Думу «болото» переключилось с партии власти на «церковников»?

Даже после победы одного из кандидатов в президенты страны в марте, когда, казалось бы, определился главный противник «рассерженных горожан», злоба против православных только возрастала? Некоторые даже заподозрили в этом «руку Кремля»: мол, ищи, кому выгодно. Думаю, что это слишком грубо и прямолинейно. Если бы все сводилось к элементарной политической борьбе, спикеры противников нового президента стали бы искать среди православных своих единомышленников и наверняка нашли бы их немало. Но даже попытки такой не было предпринято. Нет, здесь проглядывается другой мотив, другая цель.

Не было ли это своеобразным реваншем за поражение атеистической политики СССР в 1990-е годы? По крайней мере, риторика небезызвестного письма академиков об угрозе клерикализации говорила именно об этом. Впрочем, и сегодняшние перформансы слишком явно отсылают к выходкам комсомольцев, а стилистика рассуждений о Церкви известных либеральных публицистов копирует передовицы газет времен безбожных пятилеток. Меня, например, поражает, как «Новая газета» не брезгует обыгрывать «на юморе» фамилию Патриарха в духе фельетонов времен борьбы с космополитизмом начала 1950-х годов (тогда коверкали «для смеха» нерусские фамилии) или когда «Литературная газета» 1970-х годов расшифровывала фамилию А. Солженицына как «солжет и падает ниц».

Нет, здесь объявлена война с православными верующими всех мастей без разбора и на уничтожение. Причем абсолютно не важно, в какие одежды рядится христианин – в либеральные или консервативные, к какому крылу тот или иной священнослужитель относится – к правым или к левым.

И началась атака отнюдь не в период выборов, а тогда, когда страна увидела многочасовые очереди в храм Христа Спасителя к Поясу Пресвятой Богородицы, когда стало понятно, что в 15 городах за 39 дней ему поклонились более 3 миллионов человек.

Если собрать всех вышедших на политические митинги за последние полгода во всех городах России, число их не превысит и пятой части поклонившихся Поясу. Весьма показательно, что в графоманских текстах известной панк-группы, выбравшей именно храм Христа Спасителя для своей выходки, постоянно повторяется: «Православным пояс не заменит митингов…».

И еще одно важное замечание, связанное со статистикой. Каждый раз, когда читаю результаты опросов россиян о религиозных предпочтениях, мысленно представляю, как коробит наших антиклерикалов от цифр, представленных социологами: то 65% опрошенных идентифицируют себя с Православием, то 73%, а то и 75%. А ведь священнослужителей в России очень мало: всего 16 тыс. человек (столько же, кстати, и храмов). Это на 3 тысячи городов и поселков городского типа, а также на 155 тысяч сел.

Для сравнения приведу количество участников других корпораций: учителей – 1,36 млн (общеобразовательных учреждений – 60,5 тыс.), преподавателей вузов – 341 тыс. (всего вузов – 3 тыс.), врачей – 707 тыс. (больничных учреждений – 6,8 тыс.), ученых (докторов и кандидатов наук) – более 500 тыс., газетных журналистов (не считая радио-, теле-, интернет-журналистов) – 102 тыс., членов Союза художников – 18 тыс., членов Союза театральных деятелей – 13 тыс., членов Союза архитекторов – 12,1 тыс., членов Союза писателей – более 12 тыс.

Внимание определенной прессы к священнослужителям, по сравнению с другими категориями наших сограждан, явно преувеличено.

Не хочу быть пророком, но мне кажется, что весенняя антихристианская волна – это только начало. Цунами впереди. И действительно, летом (26 июня) антихристианские террористы влезли в храм города Мозырь, осквернили алтарь, выбросили Святые Дары, порвали напрестольное Евангелие, сбросили с престола антиминс, осквернили иконы пентаграммами.

19 августа стены двух Южно-Сахалинских храмов были осквернены сатанинскими изображениями.

25 августа в Архангельске и в Челябинской области вандалами спилены четыре поклонных креста. Пришло время открытого террора против Церкви.

Неужели неясно, что начало этой вакханалии было положено высказываниями известной телеведущей, что Россия – «страна генетического отребья», выступлениями озлобленных участников всевозможных радио- и телешоу на церковные темы, статьями либеральной прессы?

В этой ситуации нам следует понять, как ко всему этому относиться и что нам делать. Я имею в виду не только информационную политику Церкви и даже не отношения Церкви и общества, хотя и в том, и в другом случае мы были застигнуты врасплох и оказались явно не подготовленными.

Я уверен: переживаемое нами информационное гонение на Церковь, переросшее в реальные действия террористов, происходит не без Промысла Божиего.

Господь посетил нас для того, чтобы мы все поняли, что «комфортного» Православия не бывает, что мы оказались в положении евангельского расслабленного и нам требуется исцеление, что семя христианства в Голгофской жертве, а не на телевизионных ток-шоу, что цель миссионерства не в том, чтобы понравиться либеральному собеседнику и продвинуться в топе блоггеров на сотню пунктов, а в том, чтобы привести человека к сознательному участию в Евхаристии, в которой есть вся полнота Церкви, исполнение всех миссионерских задач.

Многие из нас подчас забывают, что Царство Божие «не от мира сего» (Ин. 18: 36). Господь именно нам говорит: «Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин.15:19). Это не значит, конечно, что мы должны забиваться в свое православное гетто – а это и является целью врагов христианства, – но знать четкие границы того нравственного пространства, куда не должна ступать нога верующего человека: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7: 6). Ценой, казалось бы, безобидных публичных дискуссий с антихристианскими оппонентами может стать попрание святынь, предупреждает Господь, кощунство и богохульство, за которыми следует, как свидетельствует история, и кровавая баня для христиан.

Так, главе ордена иезуитов Игнатию Лойоле приписываются такие инструкции: «Римо-Католическая Церковь не ведет полемики с противником, который проявляет явную глупость или безумие. Нельзя ставить себя с таким противником на один уровень, нельзя, чтобы создавалось впечатление равноправного диалога. В подобных случаях следует всячески избегать дискуссии, необходимо просто умолкнуть и умолчать даже о попытках диалога. В подобном случае полное игнорирование является значительно более эффективным средством борьбы, нежели вступление в разговор».

Я не ставлю под сомнение необходимость свидетельствовать о Христе, нашу открытость миру, обществу и государству. Нам нечего скрывать, кроме одного, сформулированного святителем Иоанном Златоустом в молитве перед причастием: «Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда…»

Что за «тайна», и кто такой «враг»?

Тайна – это тайна Церкви Христовой, тайна Христа-Богочеловека, тайна Царствия Божия, тайна несения ига Христова, тайна святого причастия, тайна Креста – присоединения души человека ко Христу и Его Церкви. Это самый важный Божественный дар душе, взыскующей своего Спасителя.

Враг Христов – это отнюдь не грешный человек, каковыми мы все являемся, это тот, кто умышленно противится Богу и Его Церкви, кто хулит Его, насмехается над Ним. Это диавол. Иуда, этот вор, раб и льстец, не просто предатель, это тот, кто сознательно отверг Христа, отдал Его в руки гонителей.

Испокон веков христиане претерпевали гонения на Церковь, для нас это не ново, бывали времена и пострашнее, но сегодня Промыслом Божиим мы увидели методы гонения, соответствующие нынешнему постмодернистскому времени, уничтожающему всякую норму, элементарную этику и представление о человеке как о создании Божием.

Цель эпохи постмодерна, в которую мы вступили, именно и состоит в том, чтобы дезавуировать и низложить христианские истины, а затем и вовсе стереть их из сознания наших современников. Цель этой эпохи – навязать человеку новые парадигмы, где грех объявляется манифестацией человеческой свободы, богохульство выдается за художественную акцию, а порок воспринимается как нечто сообразное человеческой природе.

В этой ситуации заискивать перед гонителями, перенимая их язык и тон, пытаться соответствовать их конъюнктуре, быть подпевалами в общем хоре хулы на Церковь и ее служителей и даже отмалчиваться, когда при тебе поносят то, что свято для христианина, – значит становится иудами, «предателями в рясах», да и без рясы тоже.

Неужели не было понятно, что одной из главных задач антицерковной кампании было расколоть православных, столкнуть их, навязать церковной среде всевозможные дискуссии? Цель провокаций была достигнута чередой «открытых писем» со стороны разных групп верующих.

Почему это произошло? Потому что в нужной и важной заботе о реформировании церковного управления мы упустили тот факт, что в процессе воцерковления огромного числа наших сограждан за последние 20 лет в церковную ограду вошли миллионы людей, не впитавших с молоком матери традиции церковного благочестия, привнесших в Церковь мирскую систему отношений, политические страсти, духовные недуги века сего. Важнейший для Церкви институт духовничества остается без внимания; пастырские задачи, врачевание человеческих душ подчас подменяются «оказанием религиозных услуг» и формальным требоисполнительством. Мы много говорим о миссионерстве среди, условно говоря, байкеров-рокеров, но о самом насущном миссионерстве среди прихожан молчим.

Одной из главных болезней церковного общества сегодня является обмирщение церковного сознания, духовная секуляризация, когда в Церковь и в души верующих внедряются элементы учений, традиции, законы, этика, язык, ценности, взгляды этого мира, не сообразующиеся с Евангелием. В лучшем случае духовное подменяется душевным. Люди, называющие себя православными и даже церковными, начинают судить события, происходящие вокруг Церкви, с точки зрения земных ценностей и светских, во многом языческих, норм.

Другая болезнь, как следствие обмирщения, – это кризис иерархичности Церкви. Иерархичность при соблюдении евангельской заповеди любви к ближнему – один из незыблемых принципов устроения и жизни Церкви, проверенный веками. Но как-то незаметно стало обыденным в церковных кругах – и в «кухонных» беседах, и на страницах блогов – обсуждать и осуждать жизнь священников, настоятелей, церковных чиновников, иерархов, Патриарха. И это сочетается с неприкрытой лестью, когда такой «критикан» оказывается лицом к лицу с вышестоящим церковным чином. Кстати, лицемерие – это тоже распространенная болезнь церковного общества, которая выглядит в нашей среде особенно дико. «Начальство» нередко отвечает своим подчиненным тем же – постоянным недоверием, подозрительностью, а то и пренебрежением и грубостью.

Раз уж заговорили о духовных болезнях в церковной среде, то следует упомянуть и о той агрессивной реакции, которая проявилась в связи с антицерковной кампанией. Невоздержанность, злоба, гнев несовместимы с христианством. Даже словесно мы не должны ни на кого нападать – только защищать нашу веру, наши святыни, Церковь и Бога.

Кроме того, мне кажется, нам не надо искать такой защиты у государства, тем более требовать от законодателей ужесточения наказания за нападки на Церковь. Что может быть страшнее для нас, верующих, чем слова Христа о тьме кромешной, об огне неугасаемом, о плаче и скрежете зубовном, уготованных грешникам?

Все эти болезни становятся реальным препятствием на путях к церковному миру и единству верующих, собранных у одной Чаши.

И если мы сами не сможем обеспечить это единство, то за нас это сделают вся мощь антихристианской идеологии, господствующей в мире, кощунники и святотатцы, пляшущие на амвоне, террористы, рвущие Евангелие, сатанисты, оставляющие свои зловещие знаки на стенах храмов, вандалы, рубящие поклонные кресты.

Надеждой хоть на какое-то исправление всеобщей кривизны остается источник, таящийся в глубине души всякого человека, – это безудержная, никем не контролируемая и не управляемая жажда любви, без которой никто, даже представитель «генетического отребья», не может существовать на земле. И если мы, православные христиане, твердо знающие, что только Господь, Который и есть Любовь, может этот источник очистить и напитать, не приложим никаких усилий для свидетельства этой Любви, то не станем ли мы солью, потерявшей свой вкус?