|
Предлагаю вам ознакомиться с анализом Алена Шуэ (Alain Chouet), бывшего высокопоставленного представителя французской разведки и специалиста по Сирии, которой он занимается уже 40 лет. Этот анализ, идущий вразрез с общепринятой картиной, посвящен драматическим событиям, начавшимся в стране полтора года назад, и всем тем игрокам, которые "дергают за веревочки" за кулисами нынешних мятежей. С его мнением можно не соглашаться, но его точка зрения прекрасно аргументирована и достойна обсуждения.
Выражение «арабская весна» перекликается с «весной народов» 1848 года. После мятежа в Сиди-Бузиде 17 декабря 2010 года огонь перекинулся из Туниса на Египет, Ливию, Бахрейн, Йемен и, наконец, Сирию.
Несмотря на все звучавшие утверждения, народные протестные движения различной степени интенсивности не могли быть плодом «социальных сетей» в странах, где доступом в интернет обладает лишь «продвинутое» меньшинство, а средства блокировки сети чрезвычайно развиты. Даже если эти разные народы, действительно, стремились сместить коррумпированных лидеров и установить демократию, демонстранты на улицах хотели лишь поделить богатства для улучшения собственных условий жизни, получить рабочие места и обрести человеческое достоинство.
Вообще, эти мятежи, революции или даже «акты пробуждения» арабского мира связаны между собой финансированием со стороны Катара и других монархий Персидского залива, а также активным участием «Братьев-мусульман». А результаты не заставили себя долго ждать: последствия уже сейчас видны в Тунисе и Ливии, а в скором времени проявят себя и в Египте.
И здесь перед нами встает один, более чем справедливый вопрос: как получилось, что европейцы оказали такую поддержку движениям, которые действуют вопреки интересам народов и даже - наших с вами интересов? Хотя проблема демократизации государств не оставляет нас равнодушными, их движение к новой форме скрытого подчинения не сулит ничего хорошего в будущем.
Сирия – это последнее государство, которое угодило в бурю, погрузившую страну в море крови и огня. Худшие прогнозы насчет будущего арабских мятежей, которые звучали в первой половине 2011 года, сегодня становятся прискорбной действительностью. Я много говорил о них в публикациях и журналах, пойдя тем самым против общественного мнения на Западе, которое по большей части отличается энтузиазмом и наивностью. Потому что только наивный человек способен поверить в то, что в государстве, которое полвека находилось под властью диктаторских режимов, уничтожавших любые формы оппозиции, свобода и демократия могут выскочить, как джин из бутылки, благодаря одному лишь интернету, в пространство которого может выйти только крошечное меньшинство из наиболее привилегированных общественных слоев. Как только анархистское бурление и вопли этих любителей Facebook несколько поутихли, нам следовало попытаться понять реальное положение дел. Власть оказалась в руках единственно организованных политических сил, которым удалось пережить националистические диктатуры, благодаря финансовой помощи нефтяных теократических монархий (их объединяют общие ценности) и политической поддержке Запада (они служили для него заслоном на пути влияния восточного блока). Речь идет о религиозных фундаменталистах. Всего за полгода «арабская весна» превратилась в «исламистскую зиму».
Исламистские партии, «Братья-мусульмане» и салафиты получили подавляющее большинство парламентских кресел после народных восстаний в Тунисе и Египте. Они вынуждены сосуществовать с военным командованием, которое им приходится уважать в качестве доминирующего экономического игрока, однако постепенно все дальше отходят от требований населения, приведшего их к власти.
Они - опытные лицемеры, и их действия в корне противоречат их заявлениям. Так, в 2011 году на площади Тахрир в Египте они утверждали, что совершенно не стремятся к власти, тогда как сегодня добиваются кресла президента страны, парламентского большинства и всей полноты политического правления. В Тунисе они официально отказались включать законы шариата в конституцию, однако сейчас организуют в провинциях и городах средней значимости, которые не привлекают внимания западных СМИ, религиозные комитеты для претворения в жизнь постановлений, основанных на шариате.
Это движение постепенно перекидывается на более крупные города и даже столицы, где с каждым днем продолжают множиться самые разные запреты, ширится цензура развлечений и прессы, попираются основополагающие свободы и, разумеется, права женщин и несуннитских меньшинств. Кроме того, у этих реакционных политических сил нет причин опасаться будущих выборов.
У этих движений, которые получают щедрое финансирование от Саудовской Аравии и Катара (для которых они - залог господства в арабском мире), есть все средства для покупки, поддержки и формирования электората, способного закрепить их доминирующее положение по отношению к разрозненным и небогатым демократическим силам (их будет очень просто объявить проводниками иностранного влияния, а значит - нечестивцами). В Ливии и Йемене царит разброд. После того, как силы НАТО намного превысили предоставленный им ооновский мандат и уничтожили не слишком благовидный режим полковника Каддафи, страна оказалась заложницей аппетитов соперничающих друг с другом банд и племен, которые решили с оружием в руках отстаивать свои владения и доступ к ренте. Эфемерный Переходный национальный совет, который превозносил до небес небезызвестный Бернар-Анри Леви (Bernard Henri Lévy), сейчас разваливается на части под ударами лидеров исламистских банд. Некоторые из них – бывшие боевики «Аль-Каиды», которые получают поддержку и финансирование из Катара: Доха намеревается играть активную роль в решении всех вопросов и получить свою долю в разработке углеводородных ресурсов страны.
В Йемене бесславный уход президента Али Абдаллы Салеха приоткрыл дверь для всех центробежных сил, раздирающих страну. Провозглашенное в 1990 году объединение ее севера и юга было не лучшим образом воспринято некоторыми странами региона. В первую очередь, это касается Саудовской Аравии, которая не скрывала тревоги при виде порывов своего беспокойного соседа и не ослабляла поддержки подрывных фундаменталистских движений. Сегодня лидеры суннитских племен на юге и востоке страны (некоторые из них заявляют о принадлежности к «Аль-Каиде», и все без исключения называют себя салафитами) устраивают беспорядки у самой столицы Саны, оплота традиционно зейдитского (диссидентская ветвь шиизма) политического класса, который стал серьезной угрозой для легитимности саудовской королевской семьи. Один лишь сирийский режим до сих пор сопротивляется этому масштабному движению исламизации ценой всеобщего непонимания и международного унижения.
Перед тем, как дальше развивать эту тему, я хотел бы сделать небольшое уточнение, так как некоторые могут расценить мои слова, как ультраправые заявления и увидеть в них потворство диктатурам. Я регулярно бываю в Сирии на протяжение 45 лет и даже несколько лет прожил на ее территории. Я не утверждаю, что досконально знаю страну, но все же полагаю, что мне, по крайней мере, известно больше, чем некоторым из тех журналистов, которые свято уверены в своей правоте после трех- или четырехдневной поездки.
С конца 1970-х годов мне по работе доводилось неоднократно встречаться с представителями сирийских гражданских и военных спецслужб. Я мог лично убедиться в том, что они не чураются самых жестких средств и могут вести себя попросту, как дикари. Дело не в том, что они понимают права человек не так, как мы. Они вовсе не понимают никаких прав человека…
Такое положение дел в значительной мере объясняется их историей. Прежде всего, они опираются на традиции 400-летней оккупации турками-османами, которые были великими мастерами сажать на кол, сдирать кожу и четвертовать. Позднее они формировались под началом французских колониальных сил во время их мандата с 1920 по 1943 год, а после провозглашения независимости страны - с 1945 года по середину 1950-х годов - их консультировали бежавшие из Европы нацисты, которых сменили агенты КГБ, продержавшиеся до 1990 года. Все это, как легко понять, вовсе не способствовало формированию мягкости, толерантности и уважения к человеческой жизни.
Что касается самой сирийской власти, у меня нет и тени сомнения в том, что это - авторитарный, жестокий и закрытый режим. Тем не менее, сирийский режим не является диктатурой одного человека или даже семьи, как это было в Тунисе, Египте, Ливии и Ираке. Как и его отец, Башар Асад – это всего лишь верхушка сложного общинного айсберга, в связи с чем его возможный уход никак не отразится на реальном соотношении сил и раскладе власти в стране. За его плечами - два миллиона алавитов, решительно настроенных сражаться за свое выживание, и несколько миллионов различных меньшинств, которые могут очень многое потерять из-за прихода к власти исламистов (по всей видимости, это - единственное политическое будущее региона, которое рассматривает Запад).
Когда я впервые отправился в Сирию в 1966 году, страна все еще находилась под политическим контролем суннитского большинства, которое держало в руках все экономические и общественные рычаги. А суннитские буржуа все еще покупали (причем, иногда по нотариально заверенным договорам) девушек и юношей из алавитской общины, которые становились настоящими рабами: мальчики – поденщиками и чернорабочими, девочки – служанками.
Читайте также: Сирия - есть ли у США деньги на новую войну?
Алавиты – это общественная и религиозная группа, которая подвергается гонениям на протяжение более тысячи лет. Сейчас я приведу вам быстрое и схематичное описание, которое, безусловно, заставит скрежетать зубами экспертов, однако у нас определенно нет времени на исчерпывающее описание. Алавиты появились в Х веке на границе арабской и византийской империй в результате раскола среди шиитов. Они исповедуют нечто вроде философского синкретизма, который объединяет в себе элементы шиизма, греческого пантеизма, персидского маздеизма и византийского христианства. Сами они называют себя алавитами, то есть последователями зятя пророка Али, когда хотят, чтобы их приняли за мусульман, и нусайритами (по имени основателя их религии Ибн Нусайра), когда хотят дистанцироваться от них. По сути - они также далеки от ислама, как и сибирские шаманы. И это отнюдь не сделало их жизнь легче…
В любой монотеистической религии нет более страшного преступления, чем отступничество. А суннитский ислам рассматривает алавитов, как худших из всех отступников. В XIV веке салафит и один из основателей современного ваххабизма Ибн Таймия выпустил фетву с призывом к их преследованию и геноциду. Хотя Ибн Таймия не входит в число официальных толкователей Корана, его фетва никогда не ставилась под сомнение, особенно - среди салафитов, ваххабитов и «Братьев-мусульман».
Преследуемым со всех сторон алавитам пришлось искать убежища на засушливом гористом побережье между Ливаном и современной Турцией. Их верования приобрели герметичную и эзотерическую окраску, а скрытность и ложь стали щитом от мучителей. Реванш они смогли взять только в середине ХХ века. Суннитская буржуазия в Сирии, которая в течение нескольких веков находилась под иностранной оккупацией, допустила классический стратегический просчет во время провозглашения независимости страны в 1943 году.
Сунниты посчитали, что военное дело не приносит прибыли, и что армейская структура сама по себе – это всего лишь заурядный общественный инструмент. Они не захотели отправлять туда своих сыновей и переложили пополнение армии своей молодой страны на плечи самых бедных, то есть - меньшинств: христиан, исмаилитов, друзов, шиитов и, конечно же, алавитов. Но когда вы передаете оружие в руки бедняков и изгоев, это практически гарантированно означает, что они воспользуются им, чтобы заполучить все богатства и поквитаться за прошлое. Именно это и произошло в Сирии в 1960-х годах.
В 1970-х годах Хафез Асад, выходец из одной из самых бедных семей алавитской общины, возглавил военно-воздушные силы, а затем стал министром обороны. Он силой захватил власть, чтобы взять реванш, а также защитить меньшинство, к которому принадлежала его семья, и союзные меньшинства (христиане и друзы), оказавшие ему поддержку на пути к власти. Впоследствии он методично передал этим меньшинствам (и в первую очередь - собственному) контроль над всеми политическими, экономическими и общественными рычагами в стране. Подробное описание использованных им авторитарных методов и средств вы можете найти в статье, которая вышла почти 20 лет тому назад.
В условиях подъема фундаментализма, который сопровождает все нынешние изменения в арабском мире, его преемник, как и евреи в Израиле, оказался припертым к стенке. У него есть только две возможности: победить или умереть. К сопротивлению алавитов присоединились все остальные религиозные меньшинства Сирии: друзы, шииты, исмаилиты, а также христиане всех течений, которые извлекли горькие уроки из судьбы их собратьев в Ираке и коптов в Египте.
Многие сейчас твердят, как молитву, что «если мы не вмешаемся в Сирии, страна утонет в гражданской войне»… Однако нет, такая перспектива стране не грозит. Дело в том, что Сирия погрузилась в гражданскую войну еще в 1980 году, когда боевик «Братьев-мусульман» проник в кадетское училище Алеппо, методично отсеял суннитов от алавитов и расстрелял 80 алавитских кадетов в соответствии с фетвой Ибн Таймии.
В 1982 году «Братьям-мусульманам» пришлось заплатить за это высокую цену в Хаме (главный оплот движения), которую практически стер с лица земли дядя нынешнего президента, похоронив под обломками от 10 000 до 20 000 человек. С тех пор кровавые столкновения между сообществами стали обычным делом, хотя режим и пытался всеми силами это скрыть. Таким образом, предложить алавитам и прочим неарабским и несуннитским меньшинствам Сирии принять реформы и приход к власти салафитов – это то же самое, что предложить афроамериканцам восстановить статус-кво до гражданской войны в США. Они будут отчаянно сражаться против такой перспективы.
Сирийский режим не слишком привычен к информационной войне и позволил оппозиции играть в одни ворота. Но, разумеется, это касается не всей оппозиции. Дело в том, что в Сирии, действительно, существуют демократы и либералы, которые открыты миру, не могут мириться с авторитаризмом режима и надеялись на политическую открытость со стороны Башара Асада. Но они получили от него лишь определенные политические свободы в обмен на отказ от совершенно оправданных требований либеральных реформ.
Тем не менее, эти люди слишком разобщены, у них нет источников средств и поддержки. Их практически не слышно, и они не появляются в западных СМИ, потому что не требуют линчевать «Диктатора», как это было в Ливии. Если вы ищете информацию о Сирии в печатных и аудиовизуальных СМИ (в частности - во Франции), то сами давно могли убедиться, что большая часть сведений о положении в стране исходит от Сирийского центра прав человека или НКО (что по сути - одно и то же, так эти самые «НКО» неизменно означают Сирийский центр прав человека). Само по себе название «Сирийский центр прав человека» ласкает слух людей на Западе, для которого эта организация давно стала приоритетным, если не единственным источником информации. Тем не менее, у нее нет ничего общего с уважаемой Международной лигой прав человека. На самом деле, это всего лишь эманация «Братьев-мусульман», которой руководят исламистские активисты. Некоторых из них в прошлом уже осудили за насильственные действия, как, например, ее основателя Рияда аль-Малеха. Этот центр был создан в Лондоне в конце 1980-х годов с благословения англосаксонских спецслужб и практически полностью финансируется на саудовские и катарские деньги.
Я ни в коем случае не утверждаю, что информация от Сирийского центра прав человека не соответствует действительности, однако с учетом истории и ориентации этой организации меня все же удивляет, что западные и особенно - французские СМИ - полагаются на нее, как на единственный источник сведений, даже не пытаясь проверить их подлинность.
Второй любимчик западных СМИ и политиков - это Сирийский национальный совет, который был создан в 2011 году в Стамбуле по образцу ливийского ПНС и инициативе исламистской партии ПСР (а не турецкого государства). СНС был призван объединить в себе все оппозиционные силы, однако на деле быстро показал свои истинные цвета. Причем, в буквальном смысле… Национальный флаг Сирии состоит из трех горизонтальных полос. Черный - это цвет династии Аббасидов, который правили всем арабским миром с IX по XIII век. Белый - это символ династии Омейядов, которые царили здесь в VII и VIII веках. Наконец, красный цвет был призван стать воплощением социалистических устремлений режима. Однако сразу же после создания СНС заменил эту красную полосу на зеленый цвет исламизма. Вы сами могли в этом убедиться во время оппозиционных демонстраций, на которых исступленные крики «Аллах акбар!» раздаются куда чаще демократических лозунгов. При всем этом, доминирующее положение «Братьев-мусульман» в СНС, которое обеспечили турецкая ПСР и американский Госдепартамент, начинает вызывать раздражение практически у всех игроков.
Сирия – это не Ливия, а занимающие более четверти населения меньшинства хотят сказать свое слово, в том числе - и внутри оппозиции. Так, визит в Вашингтон делегации оппозиционно настроенных сирийских курдов в апреле этого года прошел, мягко говоря, не слишком удачно. Курды – сунниты, но не арабы. А раз они не являются арабами, «Братья-мусульмане» смотрят на них свысока. Они отправились в Госдепартамент, чтобы пожаловаться на притеснение внутри СНС, однако услышали в ответ, что им нужно подчиниться «Братьям-мусульманам» или выкручиваться самим. Вернувшись в Стамбул в не лучшем расположении духа, они объединились с другими оппозиционными меньшинствами и сместили полностью подчиненного «братьям» председателя Бурхана Гальюна. Его место занял курд Абдель Бассет Сайда, который будет делать все возможное (то есть - откровенно немного), чтобы не потерять ни благосклонность турецких исламистов, ни политическую поддержку американских неоконсерваторов, ни финансовую помощь Саудовской Аравии и Катара.
Все это, разумеется, создает неразбериху, но в то же время недвусмысленно указывает на русло, в которое хотят направить протестные движения в арабском мире исламистские государства при поддержке американских неоконсерваторов. Сирийские меньшинства (и особенно - держащие в руках государственный аппарат алавиты) беспокоятся за свое выживание и готовы обороняться с оружием в руках. Вывод из игры президента Сирии может иметь некое символическое значение, однако по сути - ничего не меняет в проблеме. Под угрозой находится не только и не столько он сам, сколько все его сообщество, которое будет вести себя еще жестче и агрессивнее в случае утраты лидеров и опоры. Чем больше проходит времени, и чем сильнее международное сообщество давит на меньшинства, оказавшиеся в опасности, - тем больше шансов на дальнейшее обострение ситуации по сценарию кровопролитной гражданской войны в Ливане с 1975 по 1990 год.
Возможно, год назад международное сообщество еще могло изменить расклад, потребовав от сирийской власти либеральные реформы в обмен на гарантии международной защиты меньшинств. А раз Саудовская Аравия и Катар (две теократические монархии ваххабитского толка) в теории являются нашими друзьями и союзниками, мы могли бы попросить их объявить фетву Ибн Таймии устаревшей и отменить ее, чтобы успокоить страсти. Но ничего подобного не случилось.
Запад во главе с Францией не предложил этим уязвимым сирийским меньшинствам ничего, кроме безапелляционного осуждения и зачастую истерической анафемы, обеспечив повсюду (политическим, а иногда и военным путем) приход к власти исламистов и господство теократических государств, которые поддерживают политический салафизм. Нефтяные теократии избавились от (безусловно, не слишком добродетельных) лидеров арабского национализма, - таких, как Саддам Хусейн, Бен Али, Мубарак и Каддафи, и критики Ирака, Алжира и Сирии, погрязших во внутренних конфликтах. Теперь им больше ничто не мешает заполучить с помощью своих нефтедолларов контроль над Лигой арабских государств и превратить ее в средство давления на международное сообщество и ООН для поддержки фундаменталистских политических движений, которые укрепляют их легитимность и защищают от любых форм демократического протеста.
В том, что реакционные монархии защищают собственные интересы, а фундаменталистские политические силы пытаются заполучить в свои руки власть, на которую зарятся уже почти целый век, нет ничего особенно удивительного. Гораздо больше вопросов вызывает стремление Запада установить повсюду интегристские режимы, в которых еще меньше демократии, чем в диктатурах, которым они пришли на смену. Хотя Запад так охотно клеймит исламизм на собственной территории, это не мешает ему стимулировать такие маневры в мусульманском и арабском мире.
Франция, которая без колебаний бросила все войска на уничтожение Каддафи (расчистив тем самым путь для исламистов) и призывает международное сообщество поступить точно так же с Башаром Асадом, не желает пошевелить и пальцем при виде раздела Мали преступными ордами, называющими себя исламистами, - лишь только потому, что их политические противники ими не являются. Точно также западные политики и СМИ даже глазом не моргнули, когда саудовские танки похоронили протестное движение в Бахрейне, стране с преимущественно шиитским населением, которой управляет реакционный суннитский автократ. Точно также постоянные убийства нигерийских христиан отрядами «Боко Харам» почти не привлекают внимание прессы и не беспокоят политиков. Что касается похищения четырех сотрудников Международного уголовного суда ливийскими «революционерами», то оно прошло практически незамеченным и почти не освещалось в наших СМИ. Однако представьте, какой бы поднялся крик, если бы этих людей похитили власти Сирии, Алжира или любой другой страны, которая еще не вошла в ряды «демократур», то есть сформировавшихся после выборов исламистских диктатур.
Если не логика, то хотя бы мораль и здравый смысл все же призывают нас задаться вопросом об этой непонятной шизофрении наших политиков и СМИ. Будущее покажет, действительно ли наше детское восхищение неопопулизмом, продвигаемым интернетом, и массовые инвестиции Катара и Саудовской Аравии в нашу экономику стоили потворства подъему варварства, которое, как нам казалось, не могло навредить нам самим.
Оригинал публикации: Alain Chouet : nos ministres sont-ils mal conseillés ou naïfs sur la Syrie?
Вернуться назад
|