Острова изоляции

Guy Sorman

Guy Sorman, a French philosopher and economist, is the author of Economics Does Not Lie.

Острова изоляции

ПАРИЖ. Японцы и британцы могут показаться очень разными, но при более близком рассмотрении можно найти нечто сходное в параллельных судьбах этих двух островных народов. С их старыми имперскими амбициями и широко распространенным отвращением к большим континентам, от которых их отделяют самые узкие моря, и британцы, и японцы восприимчивы к песням сирен изоляционизма. К сожалению, кажется, обе страны поддаются этому опасному искушению.

Возможно, география – это судьба. Как островитяне, англичане и японцы с осторожностью относились ‑ и часто имели комплекс превосходства – к их великим континентальным соседям, Европе и Китаю, соответственно. И исторически обе страны компенсировали свою изоляцию сильными центральными правительствами, мощными флотами, динамичным предпринимательством, живой культурой и имперскими амбициями.

Сегодня Япония и Великобритания претендуют на открытые общества, а также на участие в процессе глобализации. В действительности, обе страны, в основном, смотрят внутрь себя и обеспокоены дезинтеграцией своих самобытных культур. Обе отчаянно пытаются поставить иммигрантов в безвыходное положение, либо посредством культурной сегрегации в Великобритании, либо, в случае Японии, посредством простого отказа. Чем больше цивилизаций переплетаются в новом мировом порядке, тем больше соблазна у японцев и британцев оставаться в стороне.

В Японии соблазн изоляционизма выражается в текущей ностальгии по периоду Эдо, с 1600 по 1868 год, до того как император Мэйдзи открыл Японию миру. «Возвращение в Эдо» стало доминирующей темой в общественных настроениях и дебатах, поддерживаемой писателями, учеными и историками, такими как Наоки Инозе (который также является вице-губернатором Токио), которые утверждают, что японцы были намного счастливее в своем замкнутом мире, будучи блаженно изолированы от стремления к материальному успеху и международному статусу.

Движение «Возвращение в эпоху Эдо» отражается в отказе молодых японцев учить иностранный язык или выезжать за границу. В Европе, Северной Америке и других странах вездесущих японских туристов 1970-х годов заменили китайцы и корейцы. Число японцев, получающих образование за рубежом, находится на рекордно низком уровне в тот момент, когда южные корейцы и китайцы роятся в европейских и североамериканских университетах. Даже в великих мировые университетах, от Гарварда до Оксфорда, учится все меньше японских студентов.

В этом англичане очень похожи на японцев: все меньше людей изучают иностранные языки, получают образование за рубежом, а также следуют по старому пути работы в Гонконге, Сингапуре или Австралии. Это настроение «маленькой Англии» настолько распространено, что правительство премьер-министра Дэвида Кэмерона хочет провести референдум, чтобы спросить британцев, хотят ли они остаться в Европейском Союзе, голосование, которое даже выдающийся евроскептик Маргарет Тэтчер не рисковала провести.

Перспектива референдума отражает подавляющее настроение среди тори, которые приводят в пример Норвегию – которая не является членом ЕС и основной ролью которой в мировых делах является присуждение Нобелевской премии мира – как модели для роли Великобритании в мире. Конечно, в Норвегии самый высокий доход в мире на душу населения. Но это не является соответствующим стандартом, по которому Великобритания и другие западные страны должны оценивать себя, поскольку в Норвегии очень маленькое и однородное население, которое обладает обширными (и хорошо управляемыми) природными ресурсами.

Если британцев спросить на референдуме, то они вполне могут выйти из ЕС, который им никогда не нравился. Это будет иметь непредвиденные последствия в виде укрепления федералистов на континенте, тем самым ускоряя динамику интеграции, которую сегодня хотят остановить англичане.

Британцы могут выйти как раз в то время, когда Исландия, Сербия, Турция и Украина, несмотря на нынешний кризис в Европе, пытаются стать членами ЕС. И, несмотря на кризис еврозоны, Польша, в частности, по-прежнему хочет присоединиться к ней в ближайшем будущем. Британцы могут воротить нос от евро – к которому привязан даже предположительно независимый швейцарский франк – но он останется почти наверняка валютой почти 300 миллионов европейцев.

Изоляционизм в Японии или Великобритании является не только недальновидным выбором, особенно для Японии, он также может быть рискованным, учитывая рост Китая по соседству. И Япония, и Великобритания, как бы они ни желали признаваться в этом, зависят от мирового рынка. Их изоляционизм оставит их граждан плохо подготовленными к конкуренции, а их правительства останутся в стороне от принятия решений, которые влияют на мировую экономику и торговлю. Изоляционизм также не может гарантировать национальную безопасность в условиях роста угрозы со стороны террористических групп и растущих амбиций со стороны Китая и России.

Ностальгия по эпохе Эдо в Японии и притягательность модели Норвегии в Великобритании не являются рациональным выбором. Они просто передают национальную озабоченность во время глобальной конкуренции между культурами, экономиками и нарастающими стратегическими амбициями.

Иногда страны, как и отдельные люди, устают и начинают стремиться к своей идеализированной молодости ‑ периодические явления, которые историки называют «деклинизмом». Можно называть это так, или желанием отдохнуть от истории, но Япония и Великобритания сегодня, кажется, выбирают путь, который только ускорит упадок.