- Содержание нового законопроекта о регистрации некоммерческих организаций с зарубежным участием вполне соответствует аналогичному закону, действующему в США. Собственно, авторы законопроекта и не скрывают: за основу были взяты именно положения заокеанского законодательства. Правда, наш законопроект в области санкций за его нарушение мягче…
- Российский закон мягче не только по части санкций, но и по всей своей сущности. Во-первых, он включает только политическую деятельность, в то время как финансирование социальных проектов – скажем, защиты лесов - оказывает наиболее эффективное воздействие на общественное мнение. Во-вторых, он требует с агентов гораздо меньше информации: в США требуется предоставлять копии не только всех письменных соглашений, но и изложение всех устных договоренностей с иностранным спонсором. Включая намерения. В-третьих, в США доказательство конкретной личности иностранного заказчика не является необходимым. Этот пункт покрывает те случаи, когда деньги перечисляются через оффшорные зоны: если невозможно отследить источник, то этого и не требуется - достаточно того, что он не американский.
И главное: в США иностранные НКО не ведут деятельности, направленной на смену руководства государства. А у нас в стране в основном этим и занимаются, любая защита леса быстро превращается в требование смены «режима». Поэтому в России финансирование политической деятельности из-за рубежа должно быть запрещено.
Аксиома: когда ведение открытой войны, с применением танков и самолетов невозможно, тогда ведется подрывная война. Об исключительной эффективности такого подхода свидетельствует распад Советского Союза. Все, на что готов давать средства Вашингтон, направлено только на цели подрыва российской государственности. Здешние получатели денег могут говорить что угодно - в американской столице их видят и используют только как инструменты открытого и скрытого воздействия на российскую власть и общество.
- Глава Московской хельсинкской группы Людмила Алексеева, которая решает, оставаться ли ей в президентском Совете по правам человека, назвала закон «диким» и объявила его «наступлением на гражданское общество и демократию». Звучит, как приговор…
- Вашингтон вконец извратил понятие демократии. В его словаре «демократия» значит «лояльный США режим, проводящий американские интересы».
Истинный смысл демократии - как власти народа для народа - там отсутствует совершенно. Западное финансирование российского гражданского общества не строит, а подрывает истинную демократию в России. Потому что деньги направляются только тем политическим подхалимам, которые готовы вместе с ними принять на себя определенные обязательства. Просто так прижимистый Вашингтон денег не дает. И даже если часть этих денег разворовывается, это тоже польза: так покупается лояльность, так люди подсаживаются на крючок коррупции. Раз попробовав, остановиться сложно, а номера их счетов в Вашингтоне знают.
Когда массированное финансирование, а также активное обучение различным политтехнологиям получает лишь небольшая часть НКО, они обретают огромное конкурентное преимущество перед всеми остальными. В результате сформировалось «гражданское общество», почти полностью оккупированное западными бенефициарами, ничего общего с российским народом не имеющими. Усугубляют ситуацию средства массовой информации: они, скорее, будут ловить и «транслировать» каждое слово Людмилы Алексеевой, чем хоть раз процитируют рабочего Уралвагонзавода. Таким образом, мы получаем, с одной стороны, искусственно раздутые маргинальные группы, заполняющие своими истеричными криками подавляющую часть информационного пространства, а с другой стороны - безголосое большинство народа.
Западное финансирование искажает демократические процессы, фальсифицирует общественное мнение. Наше гражданское общество должны строить мы сами, на российские деньги. Сегодняшний законопроект корректирует ситуацию, но коррекция эта недостаточная.
- Книга «рецептов ненасильственных действий» от Джина Шарпа нашей оппозицией, видимо, зачитана до дыр. Предполагается, что осенью она опять начнет массовые мероприятия. Не будем утверждать, что все участники акций протеста – проплаченные Соединенными Штатами статисты, есть достаточно большое количество людей, которые, например, недовольны ростом цен и состоявшимся 1 июля повышением тарифов, потому что никто толком обосновать этого не может. Понятно, власть должна быть готова к этим событиям. Так какие идеи Шарпа и какие его рекомендации у нас пока не реализованы? Чего ждать? «Грубых жестов» и «Раздевания в знак протеста», как он рекомендует в разделе «Символические общественные акции»?
- За двадцать с лишним лет активной работы в России сформировалось вполне самостоятельное прозападное сообщество, способное на автономную деятельность. Им уже нет необходимости бегать за мелкими инструкциями в Вашингтон – сами знают, что делать. И Джина Шарпа они уже проходили, освоили все его тактические приемы, и способны составлять из них эффективные кампании, адаптированные к нашей специфике.
Важно то, что за годы «перезагрузки» внутри России сформировались устойчивые каналы финансирования прозападных операций, добавляющие значительные суммы к западному финансированию. Что касается выбора момента, самый удобный контекст для оппозиционной активности – это выборы, и вот на грядущих в сентябре региональных выборах они как раз и разгуляются. В ходе кампании оппозиция обязательно попытается использовать недовольство повышением тарифов и цен, коррупцией. Если им это удастся, резко повысятся массовость и накал протеста. Опять же для привлечения народных масс проамериканские либералы будут активно употреблять и левые лозунги.
Параллельно и пропорционально внутреннему давлению будет нарастать внешнее. Посмотрите, как слаженно наша «оппозиция» и Вашингтон работают по «делу Магнитского»: одни предлагают, другие подхватывают. Подача, рывок – настоящий футбол... Вместе играют в одни ворота. Давление нагнетается потому, что в Вашингтоне поняли: «перезагрузке» - как механизму превращения России в инструмент обслуживания интересов США – конец, надо переходить к более жестким мерам.
- На днях несколько из тех, кто величает себя оппозиционерами – причем их имена практически никому не знакомы – уже «выбрали свободу». Два бежали в Голландию, третий, по устоявшимся традициям, в Англию. Один величает себя «нацболом», второй – «антифашистом», которому грозил арест по обвинению в нападении на администрацию подмосковных Химок, третий, по его словам, опасался ареста по делу о массовых беспорядках 6 мая. Их теперь предложено считать «политэмигрантами». Одни беглецы, понятно, не хочет отвечать за свои поступки перед российским законодательством. Другие решили, что настал удобный случай попробовать получить гражданство в западной стране под предлогом преследования властей. Не кажется ли вам, что мы, в реальности, имеем дело с предприимчивыми людьми?
- Оппозиционеры бегут, и принимают их с радостью. На Западе они превращаются в резко антироссийских активистов, которые на руку тамошним радикалам будут разжигать злобу против России среди электората и помогут ужесточить политику в отношении нашей страны.
Вспомните, как это происходило в годы «холодной войны»: десятки тысяч коллаборационистов нашли приют в США и Канаде, туда постоянно прибывали недовольные советской жизнью эмигранты. Их организовали в национальные группы, которые активно участвовали в президентских кампаниях, чаще всего на стороне республиканцев. Эти же эмигранты основывали ярые антисоветские организации: разнообразные национальные комитеты, «Антибольшевистский блок народов», «Всемирную антикоммунистическую лигу». И ведь именно из этой среды выросли будущие лидеры независимых государств и «цветных» революций – реэмигранты, которые плохо разбирались в политике своей страны, но хорошо в вашингтонской: президент Валдас Адамкус в Литве, Вайра Вике-Фрейберга в Латвии, Хендрик Томас Илвес в Эстонии, Катерина Чумаченко-Ющенко на Украине.
Так что и сегодняшних беглецов ждут довольно яркие перспективы в их борьбе против родины.
- Вам хотелось бы посмотреть на «политэмигрантов» в тот момент, когда они «там» попробуют выйти на демонстрацию и потребовать отмены выборов, скажем, в британскую палату общин?
- Ряды движения «Оккупируй Уолл-стрит» и других подобных они не пополнят – это точно. Зачем им бороться против западных систем, если они в России боролись за водворение именно подобных? На Западе, в особенности в США, вообще невозможна системная критика, - только критика, направленная на усовершенствование существующей системы. За восемь лет работы в США в 2000-е годы я ни разу не слышала дебатов о преимуществах, например, социализма перед капитализмом. Американская информационно-пропагандистская система непроницаема и непробиваема. Попробовали бы они заговорить о «смене режима» там… Когда это происходило в прошлом, режим отвечал очень жестко: массовые рейды, организованные министром юстиции США Александром Палмером в 1920-е годы, когда сторонников левых идей депортировали из страны, маккартизм в 1940-1950-е годы, наконец, расстрел студенческих демонстраций в конце 1960-х.
Это в России оппозиции предоставлена свобода. Сегодняшний законопроект ее не ограничивает, а лишь позволяет вести мониторинг, и то частичный. В этом его слабость и недостаточность. Если элементарное требование прозрачности, которое оппозиция без конца предъявляет российской власти, их самих приводит в такой ужас, то чем же они тогда занимаются? Почему они не хотят раскрывать информацию об источниках финансирования?
Законы страны должны отвечать ее реалиям и тем вызовам, с которыми сталкивается государство и народ. Сегодня мы все еще можем отвечать на эти вызовы законодательными мерами. Но если они окажутся недостаточными – а они недостаточны даже с принятием этого закона, - то дальше борьба перейдет в силовое поле. И тогда России придется выбирать уже между грузинским, киргизским, египетским и сирийским сценариями.
Беседу вел Виктор Грибачев