Признавать свое поражение всегда тяжело, особенно когда ведешь тяжелую затяжную войну. Теснимый западными союзниками и русскими в последние дни Второй мировой войны Гитлер убеждал себя в том, что у него есть в резерве еще две армии, так что он сможет перейти в контрнаступление и одержать победу. Тем временем, полностью потеряв Тихоокеанский регион, члены кабинета императорской Японии до последнего были уверены в том, что ни один вражеский солдат не ступит на священную землю их страны. Человеческая психология такова, что, когда в правду не хочется верить, сознание услужливо рисует альтернативную реальность, в которой легче жить.  

То же самое можно сказать и о нынешней ситуации на нашей планете. Никто в мире, похоже, не желает признавать того, что происходит сегодня в еврозоне. Обозреватели и эксперты продолжают надеяться на то, что Германия, как фокусник, извлечет кролика из цилиндра и завалит континент евробондами, или Марио Драги (Mario Draghi) совершит переворот в Европейском центральном банке (ЕЦБ) и скупит все облигации неплатежеспособных стран.

Конечно, теоретически и то, и другое может иметь место, хотя оба варианта выглядят весьма маловероятными. Германия неспособна гарантировать погашение долгов еврозоны без контроля над еврозоной, а такого контроля ей никто не предлагает. Страны Северной Европы никогда не позволят «Средиземноморскому клубу» захватить ЕЦБ и превратить его в благотворительную организацию. Проблема лежит не столько в области политики, сколько в сфере права, и немцы постоянно указывают на данное обстоятельство.

У Европы имеется план А, согласно которому каждая страна должна реформировать свою экономику, провести рекапитализацию банков и сбалансировать бюджет. Однако этот план не работает, ведь страны, в расчете на которые он составлялся, особенно Франция, отвергают его, а в государствах Южной Европы вообще существует консенсус по поводу того, что меры жесткой экономии – это не решение проблемы.

Недавние выборы в Греции поставили страну в авангард противников идеи о том, что нужно потуже затянуть пояса. Италия и Испания (у которых нет средств для оказания помощи своим банкам) тоже призывают положить конец процессу осуществления мер жесткой экономии. Все эти государства лишились доступа на рынок облигаций, а в Португалии ситуация выглядит настолько безнадежной, что за каждый евро ее государственного долга дают едва ли несколько центов.

В Европе отсутствует продуманный план действий, который позволил бы неплатежеспособным странам выйти из еврозоны, соблюдая спокойствие и порядок. На самом деле, нет вообще ничего – ни защитных мер, ни планов, ни так называемой «дорожной карты». Маастрихтское соглашение, как и конституция США, не предусматривает механизма выхода. Поэтому вместо реального взгляда на вещи и планирования мероприятий на случай чрезвычайной обстановки, мы имеем отрицание очевидного и разговоры, в основе которых лежит стремление к самоуспокоению. Между тем, если какой-либо сценарий выглядит «немыслимым», это не означает, что подобного не может случиться.

На самом деле, худшие опасения уже сбываются. Греция страдает от острой нехватки средств – ее граждане стремительно снимают деньги с банковских депозитов, они уже перестали платить налоги и коммунальные платежи. Даже если страна останется на плаву после выборов 17 июня, вероятнее всего последует ее выход из еврозоны, причем весьма неорганизованный, объявление дефолта и деноминация валюты. При этом государство останется зависимым от зарубежной помощи, особенно импорта энергоносителей и продуктов питания. Поддерживать порядок в стране будет весьма трудно, поэтому армии, возможно, придется снова вмешаться.   

Как только падет Греция, массовое изъятие вкладов из банков, скорее всего, начнется в Испании и Италии. Никто не сможет остановить вкладчиков этих государств, помешать им снимать деньги со счетов в местных банков и переводить их в Швейцарию, Норвегию или Нью-Йорк. На этой стадии развития кризиса предотвратить сползание еврозоны в финансовый хаос способен только ЕЦБ, путем скупки государственных облигаций терпящих бедствие стран и финансирования мер по прекращению панического изъятия банковских вкладов. Масштабы подобной операции будут такими огромными, что ЕЦБ неминуемо подвергнется колоссальным кредитным рискам. Вместе с тем, банк все же может вмешаться, если, конечно, страны Северной Европы позволят ему это сделать.

Если же ЕЦБ не вмешается, Италии и Испании придется тоже выйти из еврозоны, объявить дефолт по государственным и банковским обязательствам, номинированным в евро, и перейти на национальную валюту. Мировая финансовая система понесет колоссальные убытки. Учитывая непрозрачность системы, кредиторам будет трудно определить, какие финансовые учреждения являются платежеспособными, а какие нет (такое уже было в сентябре 2008 года).

В США подобный сценарий развития событий скажется в основном на международных банках - Citigroup, Bank of America, JPMorgan Chase, Goldman Sachs и Morgan Stanley. Для их спасения потребуется пакет мер экстренной помощи, похожий на тот, который предусматривала правительственная программа спасения проблемных активов (TARP), разработанная после краха банка Lehman Brothers в 2008 году. Соединенные Штаты, конечно, могут себе позволить вторую TARP, однако для ее осуществления необходимо решение Конгресса, а его никто не способен гарантировать.  

Между тем, резкое падение благосостояния в сочетании с глобальным финансовым хаосом станет серьезной угрозой для тех, кто разрабатывает и осуществляет кредитно-денежную политику. Перед центральными банками поставят задачи по предотвращению дефляции и насыщению экономики денежной массой. Однако, так как банки представляют собой «передаточный механизм» в сфере финансового стимулирования, для успешного решения таких задач необходимо наличие функционирующей банковской системы. Каждому государству придется восстанавливать доверие к своим банкам, что, скорее всего, потребует серьезных гарантий и схем рекапитализации (таких, например, как TARP).

Финансовая система США, безусловно, способна выдержать любой удар, ведь государство имеет возможность напечатать столько денег, сколько нужно. Федеральная резервная система сможет поддерживать номинальные уровни цен и зарплат и сохранять темпы роста, если она будет действовать так же героически, как в 2008 году.

Фондовый рынок негативно отреагирует на обстановку неопределенности, вызванную крахом европейской  финансовой системы, в результате чего следует ожидать укрепления курсов доллара и иены, а также цены на золото. Судьбу британского фунта и швейцарского франка предугадать невозможно – они могли бы стать «безопасной гаванью» для инвесторов, однако банки этих стран очень сильно привязаны к еврозоне.

Плохо то, что мир совершенно не подготовлен к тому будущему, которое сегодня вырисовывается на горизонте, а приближающийся кризис вполне может принести с собой еще более неприятные и абсолютно непредвиденные последствия в экономической, финансовой и политической сферах.

Кристофер Махоуни – бывший вице-председатель рейтингового агентства Moody’s.