Разъединение: путы которые больше не связывают. ("Foreign Policy". Германия)

'Foreign Policy ', Германия

Разъединение: путы, которые больше не связывают

Автор:
Дата публикации: 19-05-2012

Перевод осуществлён Клубом «Суть Времени»

Питер Пассел

Общеизвестно, что глобальная экономика становится более тесно интегрированной — и факторы, начиная от резкого падения стоимости океанских перевозок до развития мультинациональных производств (с участием ТНК —  прим. ред.) и роста действительно международных рынков ценных бумаг, связали национальные экономики как никогда раньше. Конечно, это должно означать, что мы все теперь в одной лодке. Катаклизмы в богатых странах откликаются с удвоенной силой на растущих и развивающихся экономиках. Правильно?

Звучит резонно, но реальность иная. Экономики больших развивающихся рынков (например, Китай, Индия и Бразилия) несильно пострадали от пузыря ипотечного кризиса и последующей рецессии в США, Японии и Европе, и быстро вернулись к прерванному росту.

Возникает парадокс: развивающиеся рынки и растущие страны неким образом «отвязались» от западного бизнес — цикла в эпоху, когда экономическая интеграция постоянно растет. Но эксперты пока не пришли к единому мнению, почему так случилось. Вот два противоположных объяснения.

Изменение торговых моделей

Всего несколько десятилетий назад большинство развивающихся стран сильно зависели от экспорта сырья — всего, от бананов до меди, от сои до нефти. И торговая модель была достаточно прямолинейной: богатые страны поставляли промышленные товары в обмен на сырье. Когда Европа, Япония и США вошли в рецессию, их спрос на сырье упал, потянув  страны — экспортеры за собой. На самом деле удар был даже более силен, чем этого можно было ожидать, так как поставщики сырья пострадали в два раза больше из-за сокращения объема экспорта и падающих экспортных цен.

Характер торговли изменился в 80-х и 90-х годах прошлого века, когда  промышленное производство, которое использовало большой объем дешевой рабочей силы, было перенесено в страны с низкой оплатой труда, преимущественно в Азию. Но большая часть спроса на экспорт бедных и развивающихся стран приходится на США, Евросоюз и Японию. Таким образом, отрыжка в США привела к несварению желудка в Тайланде, Мексике и Чили. (Скажите спасибо, что я нашёл альтернативу метафоре чихнул/простудился).

Многие страны — в частности, поставщики нефти и полезных ископаемых — остаются актерами одной роли, сильно зависимыми от экспорта сырья. Но крупнейшие развивающиеся экономики стали больше и сложнее, они диверсифицировали свой экспорт и продвинулись вверх по пищевой цепочке (стали потреблять больше продуктов питания — прим. Ред) с помощью высокотехнологичных товаров. Китай, не так давно бывший глобальным центром дешевой одежды и обуви, теперь экспортирует (в числе множества других вещей) солнечные  батареи и медицинское оборудование. Индия экспортирует лекарства и программное обеспечение наравне с хлопком, сахаром и домашней мебелью. Бразилия экспортирует оружие и коммерческие реактивные самолеты наравне с кофе, соей и апельсинами.

Это стало началом этапа радикального сдвига в вопросе кто чем торгует и с кем. Китай и Индия стали ненасытными импортерами сырья из стран, которые прежде ориентировались на рынки богатых индустриальных стран. Поэтому развивающиеся страны продают все большую часть своей продукции в другие развивающиеся страны. С учётом сказанного экспорт из развивающихся стран в другие развивающиеся страны вырос с менее чем 10% от всего их экспорта до почти 40% сегодня. В результате этой диверсификации и развивающиеся страны-экспортеры технологичных товаров, и развивающиеся страны- экспортеры сырья стали менее чувствительны к взлетам и падениям, происходящих в богатых экономиках.

Очевидный пример — новая синергия между Китаем и крупными экспортерами нефти. Растущий спрос Китая, возможно, предотвратил коллапс цен на нефть во время рецессии, и Белый Дом считает его причиной текущего скачка цен на топливо. Но воздействие этого сдвига (включая возникающие из-за этого политические трения) видны повсюду. Индия отказалась от предложенного США эмбарго на торговлю с Ираном потому, что она получает большую часть нефти из Ирана в обмен на сахар и рис. Мексика и Бразилия недавно уладили торговый спор, в котором Бразилия добивалась ограничения ввоза мексиканских автомобилей, которые конкурируют с местной бразильской продукцией.

Разъединение было подробно отражено в документах. Недавнее статистическое исследование, проведенное Inter-American Development Bank, показало, что влияние изменений ВВП Китая на ВВП стран Латинской Америки с середины 1990-х утроилось, тогда как влияние изменений ВВП США на Латинскую Америку уменьшилось вдвое.

Разработка лучшей политики

Одной из причин, по которой развивающиеся страны смогли проскочить через последнюю рецессию без особых потерь, является то, что они правильно использовали фискальные и монетарные инструменты для уменьшения удара от падения спроса на их экспорт. Пекин приказал китайским провинциальным и местным властям потратить дополнительно 580 миллиардов долларов (в основном на инфраструктурные проекты) в ответ на падение экспорта в США и Европу. Центральный банк Индии в своей зоне ответственности резко снизил ставку, по которой банки могли использовать правительственные фонды, а также обеспечил прямое вливание в финансовые рынки другими способами. Бразильское левоцентристское правительство использовало комбинацию фискальных и монетарных стимулов для остановки падения своей экономики всего лишь за два квартала и достигло удивительных 7% роста в 2010.

Разве это не то, что должны были сделать разумные правительства? Британия и, возможно, еврозона не действовали разумно, что делало их уязвимыми для «двойной» рецессии. Что более важно, Китай, Индия и Бразилия могли действовать решительно для отделения от рецессии богатых стран благодаря наличию серьёзного опыта работы с дефицитом бюджета и сдерживанием инфляции.

Так же важно (и более удивительно), что развивающиеся страны, которые сильно зависели от экспорта сырья, тоже смогли смягчить удар кризиса. Традиционно эти страны были неспособны справиться с искушением наращивать правительственные расходы в годы экономического бума, и не умели брать займы в голодные годы, чтобы компенсировать падение доходов от экспорта. Их фискальная политика была таким образом «проциклической» в том смысле, что усиливала колебания в общем спросе.

Но, как показал Джеффри Фрэнкель из Гарварда, большинство экспортеров сырья, смогли предпринять здравые фискальные действия и, таким образом, были способны расширить спрос во время последней рецессии с помощью «антициклической» политики стимулирования.

Чили стала первой, приняв необычайно сложный закон, который, по большому счёту, обязывает правительство создавать фискальные резервы, когда цена основного продукта экспорта Чили - меди - высокая, и позволяет ему использовать резервы, когда цена на медь падает. Обобщая, Френкель говорит, что развивающиеся страны повышают способность смягчать колебания цен тем, что они строят качественные правительственные институты для управления своими экономиками.

В действительности нет необходимости выбирать между этими объяснениями. С опорой на свои размеры и диверсификацию развивающиеся экономики обрели большее влияние на экономическую судьбу других развивающихся рынков и экономик. А с опорой на свои улучшающиеся показатели в качестве грамотных борцов с инфляцией они обладают большей свободой в использовании фискальных и монетарных стимулов, чтобы противостоять глобальной рецессии.

Это, несомненно, хорошая новость. Но остается большой вопрос, ответ на который не найден. Большие развивающиеся страны обретают волю и возможность защищать свои интересы во время глобального экономического кризиса. Мы не знаем, однако, хватит ли им кругозора выступить на лидирующих позициях в борьбе с глобальным кризисом, когда их экономическая мощь объединится с мощью богатых индустриальных стран.