Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил в прошлую пятницу, что кризис в Сирии невозможно разрешить, если международное сообщество будет игнорировать позиции России и Китая.

Россия явно раздосадована тем, что «международное сообщество» вознамерилось дискредитировать миссию наблюдателей ООН в Сирии и продолжает саботировать попытки Москвы организовать общесирийский диалог.

Однако поразительно то, что в своем интервью Лавров говорил и от имени Пекина. Его теплые слова были приурочены к визиту в Москву вице-премьера Китая Ли Кэцяна. И Ли, не теряя времени, полностью одобрил заявление Лаврова, добавив: «Позиции [китайской и российской] сторон по Северной Корее и Сирии совпадают на 100 процентов».

Между тем, газета Коммунистической партии Китая Global Times опубликовала в субботу передовицу, посвященную визиту Ли, в которой повторяла аргумент, впервые заявленный два или три месяца назад: международное положение вынудило Китай и Россию вместе дать отпор интервенционистской политике Запада.

Газета писала:

"Основное значение китайско-российского партнерства в обозримом будущем может заключаться в том, что оно создает препятствие западной монополии и защищает базовые права незападного мира, в том числе независимость национальных интересов и разнообразие политических систем".

Однако передовица признает, что и в Китае, и в России есть лобби, выступающие за приоритет связей с Западом и что, кроме того, «Китай и Россия с подозрением относятся друг к другу». Тем не менее, ее авторы утверждают, что визит Ли «в год глобальных выборов» (в Москве, Вашингтоне и Пекине) продемонстрировал взаимное доверие Китая и России и призван сделать партнерство «более четким и привлекательным».

Считается, что Ли может в октябре занять место Вэня Цзябао, и его миссия в Москву знаменовала собой попытку Пекина переустановить компас китайско-российского партнерства накануне предстоящего 7 мая возвращения на пост президента Владимира Путина, который пять лет провел в должности премьер-министра.

Пекин уже договорился об официальном визите Путина в Китай в июне, который станет для него вторым за последний год. Пекин делает все для укрепления своего всеобъемлющего стратегического партнерства с Москвой в условиях «разворота США в сторону Азии», который уже начинает негативно отражаться на китайско-американских отношениях.

Фундаментальное разногласие

Но у Москвы несколько иные приоритеты. Российские элиты единодушны в том, что ключом к модернизации экономики России является доступ к западным технологиям и Москва должна уделять первостепенное внимание партнерству с США и Европой. Российские элиты и средний класс не считают Китай заменой Западу. И не поддаются на «мягкое влияние» Китая. Россия намерена по-своему (и с выгодой) использовать Китай, являющийся крупным соседом и мощной экономической державой.

Затруднение для России состоит в том, что Вашингтон в настоящее время ведет политику выборочного взаимодействия с ней по вопросам, представляющим наибольший интерес — прежде всего по Афганистану, а это не соответствует российским ожиданиям равноправного партнерства между двумя великими державами.

Вашингтону нужен максимум транзитных мощностей, которые он может получить от Москвы в рамках Северной распределительной сети, дабы обеспечить доставку грузов в Афганистан и обратно, но не видит необходимости в консультациях с Россией относительно регионального сценария для Афганистана и Центральной Азии после 2014 года. Не обращает он внимания и на российский демарш по поводу военных баз США в Афганистане после запланированного на 2014 год вывода войск.

С точки зрения России, проблема противоракетной обороны становится средством испытания намерений США. Но США стремятся нейтрализовать любую угрозу, представляемую стратегическими ракетами — не только со стороны России, но также Китая и Ирана — которая делает их уязвимыми.

Это давно является целью США и с распадом Советского Союза она стала осуществимой. С другой стороны, российская военная доктрина строится на глобальном стратегическом балансе. Недавно на страницах Moscow Times эта парадигма была изложена следующим образом:

Стремление Соединенных Штатов к созданию современной глобальной системы противоракетной обороны неразрывно связано с идеей глобального доминирования США. В этом вся суть внешней и оборонной политики Соединенных Штатов. Именно по этой причине любые переговоры с США об ограничении противоракетной обороны зайдут в тупик... Учитывая, что Россия является более слабой стороной в двусторонних отношениях, у Вашингтона нет убедительных причин ради хороших отношений с Россией связывать себе руки по вопросу, который он считает центральным с точки зрения своей национальной безопасности.

Между тем, США продолжают развертывание системы противоракетной обороны. Неделей ранее начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал Николай Макаров предостерегал: «Создаваемая ПРО с 2017-2018 годов может нарушить стабильность в Европе и нести угрозы безопасности России... Но ждать нельзя, надо думать, какие меры противодействия необходимо предпринять».

В четверг министр обороны России Анатолий Сердюков заявил: «Найти взаимоприемлемые решения по противоракетной обороне пока не удается. Ситуация практически заходит в тупик... Сейчас перед нашими странами стоит дилемма. Либо мы сможем пройти тест на сотрудничество и совместно реагировать на новые ракетные вызовы и угрозы, либо мы будем вынуждены принимать военно-технические меры».

В американо-российских отношениях существует фундаментальное разногласие, которое нелегко преодолеть. Однако Китай парадоксальным образом не может или не хочет им воспользоваться.

Ни Москва, ни Пекин (который тоже ощущает угрозу, исходящую от американского противоракетного «щита» в Азиатско-Тихоокеанском регионе) не заинтересованы в совместной работе. В четверг пресса приводила слова высокопоставленного представителя российского министерства обороны, возглавляющего управление военного сотрудничества: «Ядерный потенциал КНР будет обнулен [Соединенными Штатами] гораздо раньше, чем ядерный потенциал России. У Китая возможности гораздо меньше... Но, очевидно, у них есть иная философия обеспечения безопасности страны, комментировать которую должны сами представители Китая».

Суть в том, что Москва предпочитает решать свои проблемы с Вашингтоном собственными силами. В обширном интервью, данном российским СМИ на прошлой неделе, накануне сложения полномочий, президент Дмитрий Медведев всячески предостерегал против «демонизации» Америки.

Лавров развил эту тему в еще одном интервью, призвав не драматизировать «шероховатости» в отношениях России с США. По его оценкам, «за последние несколько лет российско-американские отношения вышли, пожалуй, на лучший за все предыдущие годы уровень взаимодействия». Лавров заявил, что Москва «сумела улучшить ситуацию в этой области с администрацией президента Барака Обамы». (Медведев в своем интервью также говорил о том, что президентство Обамы было лучшим периодом «за всю историю российско-американских отношений»).

Железные сердца

Между тем, Россия налаживает отношения и с крупными нефтяными компаниями США. Близкий к Путину вице-премьер Игорь Сечин, считающийся куратором российской энергетической отрасли, в прошлом месяце нанес свой первый визит в Вашингтон в рамках турне по привлечению инвестиций. Две недели назад Путин лично присутствовал при подписании соглашения о совместном предприятии с ExxonMobil, бюджет которого на ближайшие три-четыре десятилетия оценивается в полтриллиона долларов.

При всем этом Москва придает большое значение экономическому сотрудничеству с Китаем. В прошлом году объем китайско-российского товарооборота достиг почти 80 млрд. долларов, увеличившись за год на 42,7%. В ходе визита Ли в Москву две страны подписали 27 торговых соглашений общей стоимостью 15 млрд. долларов. В стратегическом сотрудничестве Китая и России ведущую роль играют связи в сфере энергетики, важность которых может только возрасти в контексте поставленной задачи по увеличению двустороннего товарооборота до 100 млрд. долл. к 2015 году и 200 млрд. долл. к 2020 году.

Тем не менее, Ли не сумел разрешить ценовой спор, из-за которого блокируется газовая сделка на триллион долларов с российским «Газпромом». Москва требует таких же тарифов, по которым она продает газ в Европу, а Китай считает их слишком высокими. Не подписанный до сих пор контракт предусматривает, что Россия будет поставлять Китаю по трубопроводу до 68 миллиардов кубометров газа в год, в результате чего Китай должен стать крупнейшим импортером ее газа.

Сделка Москвы с ExxonMobil должна была стать неожиданностью для Пекина. Она явно была одобрена Путиным, готовящимся вступить в должность президента. Утверждается, что Ли предложил «совершенно новую модель» сотрудничества в газовой сфере и «получил позитивную оценку от российской стороны» — об этом заявил один высокопоставленный представитель китайской делегации, посетившей Москву. Пекин будет надеяться на то, что газовую сделку удастся заключить во время июньского визита Путина в Китай.

Однако Москва явно никуда не торопится. Не успел Ли покинуть Москву, как «Газпром» объявил, что Россия и Япония ведут переговоры о строительстве трубопровода для увеличения объема поставок газа. «Участники встречи рассмотрели перспективы наращивания экспорта природного газа из России в Японию в рамках расширения производства СПГ на Сахалине и осуществления проекта строительства завода по производству СПГ во Владивостоке. Кроме того, стороны затронули возможность проработки проекта трубопроводных поставок газа из России в Японию». Будущий трубопровод может быть проложен по дну моря.

Добро пожаловать в Страну восходящего солнца. Москва явно дает сигнал Китаю о том, что он является всего лишь одним основных импортеров газа, а в настоящее время — даже не главным клиентом в Азиатско-Тихоокеанском регионе. «Газпром» уже осуществляет совместно с японским консорциумом проект на 7 млрд. долларов по строительству во Владивостоке завода по производству СПГ и газохимического комплекса, которые должны быть пущены в эксплуатацию в 2016 году и будут производить 10 млн. тонн СПГ, из которых 7 миллионов будут поставляться в Японию и 3 миллиона — в Южную Корею.

То есть, вопреки тому, что написала Global Times, Путин не намеревается вместе с Китаем бросаться на западные ветряные мельницы с целью защиты «базовых прав незападного мира». Да, бросаться на ветряные мельницы он способен, но для этого у него должны быть убедительные мотивы, а единственной целью такого поступка будет обеспечение интересов России.

Скорее Москва последует примеру Вашингтона и будет взаимодействовать с Китаем таким образом, чтобы это оптимально обеспечивало реализацию ее интересов. Таким образом, по Сирии ответом на призывы Китая действовать в унисон будет «да» (по крайней мере, на настоящий момент); но по Северной Корее это в лучшем случае «может быть», а по Вьетнаму — со всей определенностью «нет».

Итого, ключ к радиальному изменению этого китайско-российского уравнения лежит в кармане Обамы. Обама должен определиться с тем, будет ли он заново перезагружать отношения с Россией на фоне исторического «разворота» США в сторону Азии.

Теперь его задача — трезво оценить тот карикатурный образ Путина, что сложился в восприятии Запада. Действительно, визит Ли в Москву обернулся рядом неожиданностей.

Посол М. К. Бхадракумар был профессиональным дипломатом министерства иностранных дел Индии. Работал, в частности, в Советском Союзе, Южной Корее, на Шри-Ланке, в Германии, Афганистане, Пакистане, Узбекистане, Кувейте и Турции.