Константин Затулин. Выбор после выборов: к продолжению темы

Директор Института стран СНГ Константин Затулин — о том, что взволновало «Клуб избирателей России и Владимира Путина»

Константин Затулин

Ровно две недели назад с заявлением в печати выступил «Клуб избирателей России и Владимира Путина», призвавший выбить почву из-под двоевластия, а заодно и очередной попытки праволиберального дворцового переворота в России, упразднив пост председателя правительства Российской Федерации. Авторы, а их было трое, первоначально не предполагали сразу раскрывать свои имена: они были заинтересованы в обсуждении своих идей, а не своих персоналий. Однако это оказалось невозможным и, поставленные перед выбором, двое предпочли уйти в тень. А упало, Б пропало, ну, а я «остался на трубе», подписав заявление. И теперь, как и предполагалось, узнаю много нового и интересного о себе самом и своих подлинных намерениях.

Волна, поднятая в сетях, довела некоторых блогеров до призывов посадить автора на пять лет за «публичный призыв к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации» (ст. 280 УК РФ), а то и «возбуждение ненависти либо вражды… с использованием средств массовой информации» (ст. 282). «Мы тоже не лыком шиты», — с гордостью думал я, втайне примериваясь к лаврам Ходорковского. Но последовавшая дискуссия, слава Богу, не свелась только к анализу моего прошлого (в студенческом оперотряде и ЦК ВЛКСМ), предполагаемым личным обидам или карьерным вожделениям.

Несогласные с нашим заявлением, каким бы не было их отношение лично к Путину или к Медведеву, шокированы самой постановкой вопроса о ликвидации поста премьера, с которым президент делит и так «непочатый край работы». Им почему-то не приходит в голову, что этот «непочатый край» можно делить десятком разных других способов, не прибегая при этом к услугам премьера, почти равного президенту по полномочиям, но не по порядку получения своей должности, проверки доверия к нему со стороны сограждан. Бывший председатель Совета министров СССР Николай Рыжков оказался чуть ли не единственным среди опрошенных депутатов и членов Совета Федерации, кто подтвердил наличие острой проблемы взаимоотношений аппаратов президента и премьера в практике управления государством — это больше говорит о государственном опыте наших законодателей, чем о неосуществимости нашего предложения.

Критики, конечно, не могли игнорировать тот факт, что предлагаемая в заявлении Клуба избирателей конституционная реформа не является чем-то нигде и никем не реализованным. Мы сознательно не ссылались на американскую модель, предпочитая, чтобы наши оппоненты сами попробовали опровергнуть ее применимость в России. Ведь США — такая же огромная, многонациональная, федеративная, стремящаяся к лидерству в мире страна, какой был Советский Союз и есть или хочет быть Российская Федерация. И что же? Один (Алексей Макаркин) видит препятствие в несчастливом российском опыте вице-президентства, другой (Борис Межуев) почему-то считает, что наш президент, в отличие от американского, не несет «политической ответственности перед собственной партией за проведение в жизнь определенной программы действий». Всё это какая-то чепуха. В Америке есть вице-президент, председательствующий на заседаниях сената, а у нас — председатель Совета Федерации, не являющийся вице-президентом, почему бы не усмотреть здесь аналогии с поправкой на «несчастливый опыт»? Весь смысл нашего письма как раз и состоит в том, чтобы Владимир Путин признал ответственность — если не перед полупарализованной «Единой Россией», то перед своими избирателями, — за «определенную программу действий». И судя по недавней встрече с активом, созданного им ОНФ, Путин чувствует такую необходимость.

Наконец, когда другие аргументы исчерпаны, нам говорят, что никакая отмена премьерства в России невозможна, ибо Путин публично дал Медведеву слово, что тот будет премьером. Что они чуть ли не «избирались вместе». Что ж, это неотразимый довод. Следует ли из этого, что Путин обречен на премьерство Медведева до конца своих полномочий? Что бы и когда бы тот ни сделал? Как это соотносится с уверениями тех же самых экспертов, что двоевластие в России исключено по определению, по Конституции?

Мы, конечно, могли бы считать свою задачу отчасти выполненной, если бы приняли на веру эти заявления о невозможности двоевластия со стороны людей, восхвалявших «тандем» и агитировавших за выдвижение Дмитрия Медведева на второй срок. Если бы мы не замечали происходящего — здесь и сейчас. Переходный период после избрания Владимира Путина и до его вступления в должность вовсю используется уходящим президентом и его окружением не для подготовки мемуаров, а для достижения необратимости в расширении своих будущих полномочий, создания собственной политической базы, подконтрольного своим сторонникам телеканала. Дмитрий Медведев совсем не похож на кандидата в «технические премьеры», роль которого якобы уготована действующей Конституцией. Тем, кто сомневается в этом, рекомендую повнимательнее ознакомиться с планами присоединения к международному партнерству «Открытое правительство», которое может состояться уже 16–18 апреля, на ближайшем заседании этой организации в Бразилии. По сути, речь идет о частичной утрате суверенитета, заложенной в эффектную обертку этой американо-бразильской инициативы.

Благодарю тех, кто, как и мои друзья, обеспокоен складывающейся ситуацией и сходится с нами в необходимости предотвратить растаскивание плодов победы большинства на выборах 4 марта с.г. Сейчас еще преждевременно, как иные настаивают, анонсировать планы противодействия, бежать подавать заявки на митинг или пристраиваться в хвост очереди в окошко регистрации собственной партии. Как и все, мы ждем 7 мая и того, что последует за инаугурацией Владимира Путина.

Автор — директор Института стран СНГ