|
– Валентин Михайлович, в Великой Отечественной войне СССР выстоял и победил благодаря невероятным усилиям всего советского народа…
– Да, советский народ победил. «Мы за ценой не постоим», – думали в Отечественную стар и млад, женщины и мужчины. Не только комсомольцы и коммунисты, на которых приходилась треть потерь в борьбе с врагом (при удельном весе членов ВКП (б) в тогдашнем обществе 3–4%).
Не будем ёрничать, без железной хватки Сталина-диктатора страна могла бы рухнуть в 1941–1942 годах.
В июле 1941 года британцы отводили нам на существование от 4 до 6 недель. Руководство США полагало, что рейх «высвободит ноги из русской трясины» за полтора, максимум три месяца, хотя те же американцы могли бы вычитать из текста операции «Барбаросса» (они располагали его полной версией с 10 января 1941 г.), что нацисты примерялись водрузить победный флаг где-то к октябрю.
Так политики и их обслуга просчитываются, когда желаемое принимают за действительное.
Поворотным событием Второй мировой стала Московская битва. В декабре 1941 года Гитлер в узком кругу признал: военной победы рейху не видать. Доктрина блицкригов, позволившая поставить под пяту почти всю Европу, обнаружила несостоятельность на российских просторах.
В позиционной войне Германия была загодя обречена. На горизонте замаячило блиц-поражение.
Прояви США и Англия зимой 1941–1942 годов готовность не только к «товарищескому рукопожатию», но и к ратному взаимодействию с СССР, третий рейх скончался бы не позднее весны-лета 1943 года.
– Почему же кровопролитие в Европе затянулось ещё на два года?
– В наличие избыток доказательств – «чрезмерная витальность» СССР и перспектива его «избыточного влияния» на архитектонику послевоенного мира скверно вписывались в концепции тогдашних наших союзников.
1945 год. Худшее, казалось, минуло, и можно вплотную заняться качественным обновлением международных отношений на основе добрососедства, терпимости, уважения международно-правовых установлений, что торжественно провозгласили учредители Организации Объединённых Наций.
На поверку оказалось, что власть предержащие в США и Англии под одним подписывались в Тегеране, Ялте, Потсдаме и совсем иное держали в уме.
Черчиллю не терпелось развязать третью мировую (операция «Немыслимое»). Трумэн сосредоточился на капитализации козырей, которыми наделил его осёдланный военный атом. Преемника Рузвельта и его приспешников не смущали заимствования из нацистского кредо.
Гитлер, Геринг, Розенберг подчёркивали: Россия должна исчезнуть с политической карты независимо от того, какой – царский или любой иной – строй в ней правит.
Администрация Трумэна приняла в 1946 году за отправной пункт «обновлённой» стратегии – какую бы политику ни проводила Москва, само существование СССР несовместимо с безопасностью Соединённых Штатов.
Чтобы сломить волю нашего народа к сопротивлению, нацисты планировали в течение двух лет уничтожить несколько десятков миллионов россиян. Американцы прикидывали в тех же целях «вывести из строя» упреждающим ядерным ударом 60–70 миллионов человек.
Примем к сведению: первые наброски испепеления 15 советских городов делались спецами из ВВС США в августе 1945 года – ещё до капитуляции Японии, но с учётом применения атомных бомб против Хиросимы и Нагасаки. Воздержусь от углублений в сию мрачную материю.
Приведённые факты, однако, проясняют, как и почему все усилия Москвы сохранить хотя бы отчасти конструктивный капитал, наработанный антигитлеровской коалицией, наталкивались на обструкцию «демократов».
– Но в 45-м война для СССР по сути не окончилась?..
– Развязанная Западом холодная война поглотила больше жизней, чем Первая мировая. И некое чудо уберегло человечество от ещё худших испытаний.
Запредельным напряжением сил Советский Союз одолел атомную монополию Вашингтона, лишил США «неуязвимости», на которой столь долго и не без навара паразитировала их верхушка.
Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Особенно много умников не прочь попозировать, перемывая сегодня кости активным актёрам ключевых событий ХХ века.
Формальная логика приводит нас из пункта А в пункт Б, рассуждал Эйнштейн. А воображение – куда угодно.
Помимо наглых вызовов, бросавшихся Советскому Союзу новоявленными претендентами на мировое господство, донесения разведки не позволяли советскому руководству ни на минуту расслабиться и после победного 1945 года. Не перебор утверждение, что после окончания Второй мировой у нас было даже меньше оснований для благодушия, чем в кризисные 1939–1941 годы.
Благодаря разведке Сталин располагал точной информацией о подготовке Соединённых Штатов к ядерному нападению на СССР. Час Икс назначался на 1949 год, был перенесён на 1952 год, наконец, застолблен на 1957 году.
Должен ли был и как распорядиться наш постаревший лидер, вчитываясь, скажем, в план «Дропшот» (ноябрь 1949 г.), утверждённый президентом Трумэном в качестве основы внешней и военной политики Штатов, а также блока НАТО?
В любом случае избегать ловушек типа операции «Раскол», что расставлялись спецслужбами США и Англии, дабы спровоцировать новые зачистки как внутри страны, так и в Чехословакии, Польше, Венгрии, Румынии, Болгарии.
Учинённый Соединёнными Штатами раскол Германии, намерение учредить сепаратное западногерманское государство, перевооружить и включить его в формировавшиеся военные блоки понудило Москву сместить румб.
От даллесовского «балансирования на грани войны» требовалось оградиться оборонительным поясом из союзных государств.
Только так, полагали Сталин и его советники, можно было свести к минимуму издержки осады, пока не сломлены атомная монополия США и их подавляющее превосходство в средствах доставки ядерного оружия к целям.
Август 1949-го. Первые испытания боевого ядерного устройства в СССР. Год спустя американские аналитики начали принимать во внимание возможный «ограниченный ущерб для континентальной части США» в случае ответного советского удара.
В 1954–1956 годах и «ястребы», заклинившиеся на силовых решениях, оказались вынужденными считаться с тем, что приговор Советскому Союзу равнозначен самоубийству США.
Выводы, однако, последовали сугубо американского свойства – коль нахрапом противника не взять, к военному прессу извне надобно прибавить подрывные действия иного порядка.
Советское руководство тщательно регистрировало приливы и отливы американской агрессивности. «Гарантированное взаимное уничтожение» приглашало стороны к раздумьям о модус вивенди.
По инициативе Сталина 10 марта 1952 года было озвучено предложение о воссоединении Германии на основе свободного волеизъявления немцев, касающегося, в частности, её будущего социального устройства.
Предусматривались разработка с участием общегерманского правительства мирного договора, вывод войск четырёх держав-победительниц, право Германии создать собственную оборонительную армию. Одоление раскола Германии означало бы преодоление раскола Европы.
Адекватной реакции с Запада не последовало. Шанс разруливания ситуации в конструктивное русло в очередной раз был упущен.
– В ту пору Вам довелось работать в Комитете информации при МИД…
– Так именовался центр, готовивший аналитические материалы по важным международным проблемам для Сталина. По согласованию с его секретариатом материалы могли посылаться другим членам руководства.
В декабре 1952 года при моём участии была подготовлена записка о дискуссиях в свободно-демократической партии ФРГ на предмет выхода из коалиции с Аденауэром. Либералы собирались выразить таким образом протест против пресмыкательства Бонна перед тремя западными державами.
Вашингтону с трудом удалось утихомирить фронду. Упоминаю сей эпизод потому, что германская проблематика занимала Сталина до конца жизни. Он полагал, что расчленение Германии противоречило «стратегическим интересам СССР».
Наследники ещё у гроба вождя занялись дележом власти. Особую активность развили Берия и Хрущёв.
Косвенно в перетягивание каната оказался вовлечённым Комитет информации. Ему было поручено подготовить записку о возможной динамике развития Германии с учётом перемен, совершившихся в Москве, а также предстоявших осенью 1953 года новых выборов в бундестаг ФРГ.
Оказалось, что наши представления существенно разошлись с оценками разведки, авторизованными Берией.
Последний без согласования с другими членами политбюро распорядился задействовать его «личных агентов» для прояснения: какую компенсацию «демократы» готовы будут выплатить СССР в ответ на его согласие с западными условиями объединения Германии.
Телефонный звонок Берии Ивану Ивановичу Тугаринову, и. о. председателя Комитета информации (я присутствовал при состоявшемся разговоре):
Берия: Откуда вы взяли, что социал-демократы не одолеют партию Аденауэра на осенних выборах? У моих ребят другое мнение.
Тугаринов: Объективные данные не отводят СДПГ больших шансов. И главное – в случае успеха социал-демократы едва ли сумеют освободить ФРГ от пут, которыми повязали её три державы.
Берия: Почему комитет заставляет членов политбюро гадать, что у твоих экспертов на уме? Если не можете ясно писать, вообще не пишите.
Срываюсь и вполголоса замечаю: «А может, незачем писать тому, кто не умеет читать?»
Берия: Кто там у тебя бурчит?
Упомяни Тугаринов имя автора, пришлось бы мне, наверное, пройти все круги ада.
В 1951–1953 годах я шёл (естественно, сам не зная того, в «мегрельском деле», затеянном подручным Берии Рухадзе) в качестве резидента французской разведки в СССР. Неисповедимы пути твои, Господи.
Самовольство Берии с реанимацией мартовской (1953 г.) инициативы Сталина в германских делах Хрущёв использовал для свержения своего могущественного соперника: «Империалистический агент Лаврентий Берия собирался предать социалистического союзника ГДР!»
Это было центральным и решающим пунктом приговора, вынесенного специальным трибуналом в процессе над Берией.
Приметим, Сталин настоятельно рекомендовал руководителям восточной зоны, а с 1949 года Германской Демократической Республики, воздерживаться от «социалистических экспериментов».
Задача, подчёркивал он, – довести до ума буржуазную революцию 1848 года, прерванную Отто Бисмарком и сведённую на нет Гитлером. Ров между ФРГ и ГДР не должен был превращаться в бездну.
На восстановление единства Германии Сталин отводил 5–7 лет, и поскольку многое зависело от Москвы, предпочитал оставлять недописанными страницы немецкой книги бытия.
– Далее пришёл Хрущёв…
– Хрущёв без долгих колебаний сдал «демократам» знамя объединения Германии. Развернулось «выстраивание социализма» по всем азимутам с ГДР в качестве коренника сей упряжки… Проставлю здесь многоточие, чтобы невзначай не сказать лишнего.
Ошибки, особенно в политике, как внешней, так и внутренней, суть производные от незнания лучшего. Или от нежелания считаться с доводами логики и фактов. А когда фундамент криво заложен, всему зданию криво стоять.
Повторюсь – с 1946 года до конца истёкшего столетия линия Вашингтона состояла в том, чтобы не мытьём, так катаньем довести СССР до коллапса. Заглянем в заокеанские святцы. Один из проектов, представленных на подпись президенту Эйзенхауэру, намечал первым «обезоруживающим ударом» убить в СССР и КНР 195 миллионов человек.
При обсуждении (август 1977 г.) планов «обезглавливания Советского Союза» речь шла об уничтожении 113 млн русских. Бжезинскому, участвовавшему в данной сходке, эта формула показалась слишком общей. Он потребовал так переформулировать директивы, чтобы удары нацеливались прежде всего на «великороссов», главного врага «тотальной демократизации».
Излишне, наверное, замечать, что американские штабы занимались не бумаготворчеством. Под их запросы выделялись несметные миллиарды долларов, мобилизовывались научные лаборатории, корпевшие над совершенствованием оружия массового поражения – ядерного, химического, биологического.
Полутора тысячами, если не больше, военных баз и других объектов окружили Советский Союз. Треть стратегической авиации США постоянно барражировала в воздухе, до половины ракетоносцев держали наготове в море. Сплошная милитаризация глобуса. Никто сего не оспорит.
Но медаль всегда о двух сторонах. По злой воле или самопроизвольно арсеналы изрыгнут смерть, вздыбят землю, выплеснут из океана воду. Что дальше?
США и СССР озаботились к 70-м годам скопить ядерное оружие в количестве, гарантировавшем 30–50-кратное уничтожение друг друга, а заодно и всего живого на Земле. Призрак ядерной зимы взошёл на горизонте.
Лишь некоторые отпетые «оптимисты» тешили себя иллюзией, относили себя к примерно 5% землян, кои могли всё-таки уцелеть, запрятавшись в бункеры и пещеры.
Вайнбергер, министр обороны в администрации Рейгана, настаивал на повышении оборотов в гонке вооружений, чтобы доконать советскую экономику и урезать возможности СССР помогать друзьям.
В свою очередь мы, эксперты, убеждали политбюро, что наша «самая внешняя» есть «самая внутренняя». Иначе говоря, качество внутреннего климата – неотрывная составляющая в состязании систем. Эти сигналы портили настроение начальства и мало способствовали заземлению нашей внешней и внутренней политики.
В 1958 году по навету министра внутренних дел Серова – Комитет информации вторгается в несвойственные ему сферы – Хрущёв распустил наше учреждение.
Вместе с двумя коллегами по комитету я направил на имя первого секретаря ЦК докладную записку, в которой подчёркивалась необходимость, потребность в существовании аналитического центра, независимого от силовых, разведывательных и политических ведомств.
В результате возник отдел информации ЦК КПСС. Ему вменялось готовить к каждому заседанию политбюро обзор мировой ситуации и аннотировать материалы, касавшиеся концептуальных аспектов внешней политики, вносившиеся на рассмотрение данной инстанции.
Прошло с полгода. Хрущёв потряс атмосферу предложением превратить Западный Берлин в «вольный город» – в третью самостоятельную структуру, не входящую в состав ГДР или ФРГ. Если США, Англия и Франция отвергнут сей проект, СССР вынужден будет заключить мирный договор с ГДР и передать ей контрольные функции за коммуникациями города с внешним миром.
Георгий Пушкин, заведующий новым отделом, оснащённый солидными выкладками, отправился на доклад к Хрущёву. Услышав, что «вольного города» из Западного Берлина не получится, а если мы попытаемся силком навязать ему нашу модель, то не исключён вооружённый конфликт, Никита Сергеевич отрезал: ерунда, войны не будет, если даже советские войска вступят в Западный Берлин.
Слушать Пушкина дальше не стал, распорядился бумагами отдела информации его больше не утруждать. Через месяц-другой Хрущёв спросил коллег: «А что, отдел информации ещё существует? А что, ЦК без него не проживёт?» И сам же ответил: «Контору распустить».
Позднее мне пришлось быть невольным свидетелем подобных спонтанных извержений Хрущёва и не его одного на нашем Олимпе-Везувии.
– После смерти Сталина ситуация в стране развивалась непредсказуемо…
– Накануне ХХ съезда КПСС, когда свергался с пьедестала Сталин, Хрущёв обязал несколько бригад, состоявших из работников спецслужб, прочесать досье «врагов народа», ликвидированных при Менжинском, Ягоде, Ежове и Берии.
Замарывались подписи Хрущёва под расстрельными списками, наиболее одиозные листы вырывались. Возможности познать истинные мотивы поведения «отца народов» затруднительны, ибо по приказу Хрущёва были сожжены прослушки разговоров «изменников», «шпионов», «заговорщиков». Предположительно в записях «слухачей» могло упоминаться имя Хрущёва.
Клаузевиц, анализируя провал наполеоновского и других нашествий, пришёл к заключению – Россию нельзя победить извне, её можно сломать только изнутри. Великая Отечественная воочию доказала, насколько крепок стан России и тверда решимость россиян в отпоре иностранным супостатам.
Пока Вашингтон держал мир под своим ядерным колпаком, Москва ставилась перед выбором: либо сломать американскую монополию, либо кануть в Лету.
Но следовало ли плестись в хвосте у американского военно-промышленного комплекса, заимствовать чужие поверья после того, как было вырвано жало у апологетов насилия?
Андрей Сахаров предлагал уравновесить американское превосходство размещением 100-мегатонных зарядов вдоль Атлантического и Тихоокеанского побережья Штатов. Другие авторитетные конструкторы и разработчики выступали за «асимметричную» реакцию на натовское бряцание оружием.
– А что Хрущёв?
– Дала знать о себе его склонность к крупному помолу. На слом отправили «плавучие гробы» – с иголочки новый надводный флот. На голодный паёк посадили боевую авиацию. Сумбурные новации не обошли другие рода войск.
Ресурсы перебрасывались на конструирование и изготовление всех видов ракет. С ними, оснащёнными ядерными зарядами, сопрягалось обеспечение надёжной защиты наших рубежей.
И чтобы ни у кого не осталось сомнений в решимости и способности показать «кузькину мать», Хрущёв провёл в 1961 году беспрецедентную серию ядерных испытаний. Они, надо признать, произвели впечатление и на Соединённые Штаты, и на их партнёров.
Трудно оспорить – не СССР задавал темп и тон в гонке вооружений.
Просчёт советского руководства от Хрущёва до Черненко сводился к неумению или нежеланию понять, что тотальная война (объявленная или необъявленная – безразлично) не знает пауз, правовых или нравственных табу, заповедных зон.
Вашингтон объявил нейтралитет «аморальной политикой», а непредсказуемость поведения на мировой арене – своего, разумеется, и в нарушение договорных обязательств – «стратегическим резервом».
Инициатива в подобной войне за тем, у кого экономическое, научно-техническое и позиционное превосходство.
Мы, эксперты, при каждой возможности подчёркивали, что при соотношении семь к одному на экономическом базисе в пользу США, Западной Европы и Японии наша манёвроспособность не может не быть ограниченной.
В ответ слышалось: «Социализм всё выдержит!»
Оракулы, отвешивавшие при каждом удобном и неудобном случае поклоны классикам марксизма, навязывали гегелевскую догму: «Всё разумное существует, всё существующее разумно».
Не субъективен тот, кому всё безразлично. У меня предостаточно личных мотивов для вынесения жёсткого вердикта Сталину, в деятельности коего сплавились воедино несовместные гений и злодейство.
Пробный камень истории, однако, – правда, вся правда и только правда.
Исследователь былого (воспроизведу наказ Александра Сергеевича Пушкина) «не должен хитрить и клониться на одну сторону, жертвуя другою… Не его тайное или явное пристрастие должно говорить в трагедии, но люди минувших дней, их умы, их предрассудки. Не его дело оправдывать или обвинять, его дело воскресить минувший век во всей его истине».
Архисложная задача, но без её исполнения не приблизимся мы к объективному диагнозу, к разъяснению, отчего России – досоветской, советской, постсоветской – выпадал столь тяжкий жребий. Мифы – не путеводители, уроков на будущее из них не извлечь.
Окончание следует.
Вернуться назад
|