Польша. Агент Томек ищет женщину

Грозой взяточников в Польше является «агент Томек» — так запросто местные СМИ называют специального агента Томаша Качмарека, ставшего легендой благодаря своей успешной и довольно-таки нестандартной деятельности. Его главное оружие — умение красиво ухаживать за женщинами, представляясь завидным женихом. Не в последнюю очередь «агенту Томеку» обязано своей широкой известностью и учреждение, где он числится, — Центральное антикоррупционное бюро, ЦАБ, сформированное в 2006 году по инициативе правительства.

Работая под прикрытием, Качмарек раскрыл в 2007 году нечистые намерения депутата правящей партии «Гражданская платформа» Беаты Савицкой. Очаровав 43-летнюю женщину-политика, он предложил ей за взятку помочь в приватизации одного из пляжей на Балтийском море. Факт передачи денег зафиксировали камеры, и теперь это дело разбирает суд первой инстанции. В своих показаниях Савицкая говорит, что она намеренно была вовлечена в эту ситуацию, так как действовавший путём обмана агент соблазнил и манипулировал ею, используя весь арсенал обольщения — чувствительные письма, подарки, поцелуи.

Спустя два года таким же образом он «подставил» актрису и телеведущую Веронику Марчук, обвинённую во взяточничестве во время приватизации одного из польских издательств. После этого «агент Томек» взялся за Иоланту, супругу экс-президента Александра Квасьневского, но здесь потерпел сокрушительное поражение — бывшая первая леди отвергла его ухаживания. Спецслужбы подозревали, что семья Квасьневских незаконно владеет домом в живописном польском городке Казимеж Дольны, который был оформлен на третьих лиц. Сотрудники ЦАБ приобрели его в надежде, что чемодан денег с «жучком» отправится в руки президентской четы, но в итоге остались ни с чем. Теперь они ломают голову — что делать с виллой.

Во время этих операций польский Джеймс Бонд представлялся успешным бизнесменом, дорого одевался за счёт ЦАБ и ездил на шикарных авто. В местных СМИ создавался образ элитного подразделения, на работу в которое мечтает попасть каждый полицейский. Главная его задача — борьба с коррупцией в высших эшелонах общества, куда может проникнуть только равный по уровню финансового благополучия человек. ЦАБ держит свою работу в строжайшей тайне, так как большинство операций проводятся агентами под «блестящим» прикрытием, и при этом тратятся немалые бюджетные средства.

Факт растраты государственных денег на группу элитных агентов спровоцировал в польском обществе широкую дискуссию, которая едва не завершилась закрытием бюро. Ряд общественных организаций, однако, выступили против такой меры, так как, несмотря на не совсем обычные методы, его работа приносит хоть какие-то результаты. «Агент Томек» тем временем стал «Человеком года» по версии «Газеты Польска», нарицательным персонажем, последователей которого в местных политических кругах не просто опасаются, но даже боятся, особенно женщины.

Польша в минувшем году, как и в позапрошлом, оказалась на 41-м месте по уровню коррупции, если верить оценке международной организации Transparency International. Несмотря на то что республика менее коррумпирована, чем многие страны Африки, Азии и Южной Америки, она всё ещё далека по этому показателю от большинства государств Европы, Северной Америки и от Австралии. Тем не менее позиция в первых десятках — достаточно неплохой результат: за несколько последних лет республика переместилась с последнего места среди стран Евросоюза ближе к середине списка, отвоевав у других государств мира 20 позиций в списке. Сделано в самом деле немало. В правоохранительных органах расширили круг инструментов, используемых против нечистых на руку чиновников, ужесточили санкции, поставили перед следователями и судьями новые задачи, требующие во многих случаях по-настоящему актёрских способностей.

Впрочем, на результаты борьбы со взяточничеством смотрят тут по-разному. Надо сказать, что многие наблюдатели в стране не довольны нынешней ситуацией, угрожающей, по их мнению, потерей энтузиазма и напористости. «Многим итоги кажутся таким большим успехом, что уже ничего не нужно делать», — отметил профессор Антоний Каминский из Института политических исследований Польской академии наук.

В самом деле, если не считать нескольких громких и скандальных дел, особых успехов на фронте борьбы с мздоимством не видно, да и заметной активности не наблюдается. Более того, есть свидетельства, что власти то ли решили, что дело сделано и можно сворачивать кампанию, то ли взяли тайм-аут. Так, среди наиболее значимых событий последнего времени — закрытие польского отделения Тransparency International и ликвидация в правительстве должности представителя кабинета министров по борьбе с коррупцией, которую занимала Юлия Питера. Местные СМИ иронизируют: значит, «коррупция в стране побеждена, если даже ответственный за это человек правительству больше не нужен».

В 2002 году правительство коалиции левых партий объявило антикоррупционную стратегию, которая на поверку оказалась бессвязной коллекцией разнообразных решений, позаимствованных в основном из-за рубежа. В 2001—2005 годах Польша ратифицировала и ввела в национальное законодательство почти все соответствующие международные конвенции, реформировала Уголовный кодекс, расширила правовую и институциональную базы для борьбы с коррупцией.

На экспертов вся эта деятельность не произвела особого впечатления. «Стратегия 2002 года не была осознанным отражением антикоррупционной политики, а только цветной упаковкой, которая должна была убедить Европейскую комиссию, что Польша отвечает требованиям Евросоюза. Комиссию убедить удалось, но поляки так и не поверили, что в стране борются с коррупцией», — считает Гжегож Маковский, эксперт из Института общественных вопросов и автор книги «Коррупция как проблема общества».

На волне спада популярности коррумпированной верхушки к власти в 2005 году пришла правая партия «Закон и справедливость», единственным конкретным действием которой было создание ЦАБ. В начале своей деятельности бюро функционировало не совсем рационально, не имея никакого плана, а зачастую оно даже использовалось как инструмент политического противостояния.

Символом борьбы с коррупцией правительства Дональда Туска, пришедшего к власти в 2007 году, стала министр Юлия Питера. Однако, по мнению многих наблюдателей, её функция была чисто декоративной. Как пишет Маковский, она «была только фиговым листком, прикрывающим нежелание правительства заниматься коррупцией». Речь, отметил он, идёт «о недостатке политической воли в этой сфере, которая заключается в указании целей и рациональном выделении средств на их реализацию. До настоящего момента ни одно правительство в Польше не проводило антикоррупционной политики в этом понимании, отдавая эти вопросы на откуп обществу. Кабинет Туска — не исключение». И действительно, ни один из проектов Питеры так и не попал в парламент.

Кроме того, команде Туска не удалось провести серьёзную реформу ЦАБ и принять собственную антикоррупционную стратегию, рассчитанную на 2011—2016 годы, её проект был подготовлен, но до сих пор не утверждён. Согласно планам правительства главным мерилом реализации этой стратегии будет оценка Тransparency International, в рейтинге которого Польша намерена подняться в течение пяти лет на 6,4 пункта. Однако, как отмечают эксперты, этот индекс не измеряет уровень коррупции, а только уровень её восприятия.

Сейчас заметно, что коррупция перестала быть в польских СМИ дежурным вопросом, хотя общественные и неправительственные организации продолжают активно ею заниматься. На недавней конференции Фонда имени Стефана Батория, который уже 10 лет реализует программу противодействия коррупции, участники пришли к выводу, что в Польше наблюдается определённый прогресс, благодаря чему республика уже не рассматривается на международной арене как самая коррумпированная страна в ЕС. Фонд Батория предлагает спланировать последовательность действий, направленных на борьбу с коррупцией, на 15—20 лет и включить их в программу развития государства. Главное — довести до сознания общества, что отсутствие коррупции — это нормально. Как подчеркнули участники конференции, сегодня всё ещё существует убеждение, что по любому вопросу с чиновником можно договориться, всучив взятку.

Эксперты фонда подчёркивают: «Плохо, когда борьба с коррупцией становится делом диссидентов, а каждая проблема объясняется существованием коррумпированного строя. Плохо также, когда правительство отрицает факт угрозы распространения коррупции».

У представителей правительства на этот счёт своё мнение. «Утверждение, что в Польше ничего не меняется и коррупция процветает, — неправда, — сказала в одном из интервью лишившаяся своей должности Юлия Питера. — У нас значительно возросла раскрываемость преступлений в сравнении со статистикой десятилетней давности». Она отметила, что во время опросов общественного мнения всё больше людей отрицательно отвечают на вопрос об использовании механизма взяточничества в повседневной жизни, всё меньше людей утверждают, что с них требовали взятку или они сами её давали.

Возможно, у Польши на самом деле всё не так плохо, как считают здесь многие, тем более что на собственном опыте общения с местными чиновниками могу утверждать, что никаких намёков на взятку я здесь ни разу не заметила. Как бы то ни было, ясно одно — коррупция в Польше как будто притихла. С одной стороны, она, конечно, есть, а с другой — её как будто и не так много. Во всяком случае, её влияние на жизнь страны перестало быть таким очевидным, как ещё несколько лет назад.