|
В тридевятом царстве, тридесятом государстве жил-поживал, добра наживал добрый молодец Алешка. Всем он был хорош. Щеки розовенькие, плечики богатырские, просто кровь с молоком, а не дитятко. Только один был недостаток - всем Алешка был недоволен. То изба не там стоит, то хлеб с маслом не того вкуса, то труба печи не так работает. Бывало, залезет добрый молодец на крышу, засунет голову в трубу и давай мерить дым. Посчитает, насупит брови, и давай отцу с матушкой откровения вещать. Что ж вы, старые, не видите, что дым не весь выходит? Я весь день считал, не сходятся-то цифры!
Прознали об Алешке злыдни с гадьего болота Яга Хилари Липтон и Кащей Макак Кейн. Лютую ненависть питали они к тридевятому царству. Там ведь и поля просторные и леса огромные, и земли плодородные, а в гадьем болоте тина да топи глухие. «Наш, человек Лешка!» - сразу поняли супостаты. Поможет он нам захватить царство тридевятое. И решили для этого дела научить Лешку заклинанию ведьминому.
Ударился об оземь Кащей Макак Кейн и обратился в гусляра сладкоголосого. Ударилась об оземь Яга Хилари Липтон, да так и осталась лежать с сотрясением . Старая была Яга, немощная. Пришел гусляр сладкоголосый к дому Алешки и давай петь песни красивые, сладострастные про свободы гадьи и чудеса болотные. Заслушался Алешка, стал с гусляром беседы чинить, ума гадьего набираться. Поведал Алешка гусляру сладкоголосому свои открытия про дым украденный, трубу коварную. Похвалил гусляр Алешку за око острое, думы глубокие, приобнял по-отцовски и повел на Болота Гадьи учить заклинанью ведьминому.
Три дня и три ночи Яга Хилари Липтон и Кащей Макак Кейн учили Лешку премудростям гадьим и заклинанию ведьминому. На третий день выучил Алешка заклинание. «Пжиф» - произнес отрок и почувствовал как заволновались топи болотные, загудели ветра западные. «Иди, Алешка, в свою деревню, - прокаркала Яга бесноватая, - и научи людей этому заклинанью. Пусть каждый постигнет науку гадью, премудрости болотные. Вот тебе мешок с тварями гадьими, жабами да пауками болотными, они тебе помогут». «Пжиф», - ответил Алешка и побежал домой.
С тех пор начал Алешка обходить дома людские, повторять заклинанье гадье, в трубы печные заглядывать. Околдовал Алешка народ деревенский, научил заклинанью проклятому. С тех пор пропал детский смех в деревне. Только гадье заклинанье «пжиф» неслось со двора каждого.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Проезжал в ту пору мимо деревни Алешкиной князь тридевятого царства Владимир на карете желтой, листьями калины украшенной. Видит князь чудо дивное: сидят люди деревенские, головы в печные трубы засунули, слова непонятные шепчут. Прислушался князь. «Пжиф, пжиф» - словно ветер, проносится по деревне.
Задумался Князь, что за мор заморский деревню одолел, что за супостаты лихие земли тридевятого царства околдовывают? Позвал Владимир друга своего закадычного – Хомяка Горыноча Трехглавого. «Не горюнься, Князь, - молвил Горыныч. - Пойду в ту деревню заколдованную, сражусь с лиходеями болотными, сниму заклятье нечистое. Не получат они земли тридевятые, души людские светлые.»
Пришел Хомяк Горыныч Трехглавый в деревню, да как закричит в три головы: «Выходите, лиходеи, биться, кому землицы тридевятой насыпать, подходите, всем раздам, столько сколько сможете унести. Когда произнес Хомяк Горыныч эти слова, стало тихо в деревне. Только пробежал мимо в сторону болот гусляр седовласый с мешком стонущим. Старая была Яга, немощная.
Стал Хомяк Горыныч Трехглавый по людским домам ходить, заклинанье поганое снимать. Очнулись люди от колдовства ведьминного, подавили да потравили тварей гадьих, пауков да жаб болотных. Последним Хомяк Горыныч Трехглавый зашел в дом Алешки. Испугался Алешка, заклинанье «пжиф» стал повторять. Послушал его Хомяк Горыныч, да и выпорол по-отцовски, по-доброму. Спала пелена с глаз добра молодца, понял он, что обманули его злыдни болотные, замутили разум песнями сладострастными. Извинился Алешка и стал поживать, добра наживать, всей деревне помогать.
Тут и сказочке конец, кто читал, тот молодец.
Вернуться назад
|