Семь грехов Европы ('Die Zeit', Германия)

Автор: Пеер Тойвсен, Карин Финкенцеллер, Михаэль Туманн, Марк Ширитц, Йохен Биттнер, Андреа Бём, Джон Ф. Юнгклаусен

Дата публикации: 18-12-2011

Материал предоставлен РГРК «Голос России» в рамках информационного сотрудничества

Это огромные суммы. Это такие деньги, что глаза европейских политиков должны разгореться от жадности. В одной Швейцарии на счетах иностранных граждан, большинство из которых граждане ЕС, лежат 1560 миллиардов евро, в Великобритании, в первую очередь на Нормандских островах*, лежат 1400 миллиардов, в Люксембурге - 440 миллиардов, в Лихтенштейне - 78 миллиардов. Все эти государства помогают скрываться от налогов. Они высасывают национальное достояние других стран и живут на проценты.

А что делает Европа? Вместо того чтобы возмутиться, европейские лидеры называют скандальную ситуацию старой традицией, дипломатическим вопросом. Что касается Швейцарии и Лихтенштейна, то некоторые страны, в том числе и Германия, настаивают на заключении двусторонних соглашений о предотвращении многократного налогообложения, предусматривающих возвращение на родину части налогов на доход от прироста капитала. Это подрывает требование Еврокомиссии об автоматическом обмене информацией для обнаружения злостных «уклонистов» от налогов. Требование, которое отвергает даже Люксембург. Тот самый Люксембург, который в остальном так охотно проповедует европейскую солидарность.

Если французский концерн Areva, занимающийся производством ядерных реакторов, объявит в середине декабря о сокращении нескольких тысяч рабочих мест, сотрудникам опасаться нечего.

«Никаких серьезных последствий не будет, это линия, проводимая государством»,- дал понять министр финансов Франции Франсуа Баруэн (François Baroin) после того, как просочилась первая информация о готовящихся сокращениях. После этого Баруэн вызвал к себе директора Areva Люка Урселя (Luc Oursel). «Решение, предусматривающее возможности маневра за счет рабочих мест, принято не будет», - внушал ему министр. Акцент на рабочие места во Франции.

Во Франции подобным речам никто не удивляется. Они относятся к основам государства со времен Жана-Батиста Кольбера (Jean-Baptiste Colbert), министра финансов Людовика XIV, Короля-Солнце, с которого началась практика управления экономикой дирижистскими методами. Неважно, что 87% акций Areva принадлежит государству. Когда незадолго до этого зашатавшийся частный автомобильный концерн Peugeot Citroën объявил о грядущих сокращениях, министр промышленности Эрик Бессон (Éric Besson) также обещал, что во Франции количество рабочих мест останется неизменным. Главе Renault Карлосу Гону (Carlos Ghosn) также пришлось «остаться после уроков», когда он вознамерился перенести часть производства в Турцию.

Сейчас основной причиной затруднительного положения французского автопрома является нежелание государства размещать производство в развивающихся странах. Что бывает, когда государство возводит себя в ранг покровителя экономики? Издержки производства растут, товары дорожают. Государственный протекционизм усиливается во имя борьбы с сокращением экспорта. Замкнутый круг. В лучшем случае французское правительство отметит нерентабельную работу наградой. В худшем случае Елисейский дворец использует свою власть над концернами в качестве политического оружия.

Французские политики - убежденные европейцы, когда французам не удается преуспеть самостоятельно. В свое время это привело к основанию Европейского аэрокосмического и оборонного концерна (EADS). Поэтому существует интерес к созданию судостроительного альянса по примеру авиастроительного концерна. Но в то же время нынешний президент Николя Саркози, еще в свою бытность министром финансов, воспротивился покупке Siemens доли его французского конкурента Alstom. Тот же Саркози в 2004 году курировал передачу немецко-французского фармацевтического концерна Aventis французам из Sanofi, тем самым обеспечив им позицию третьей крупнейшей фармацевтической компании в мире. И это по его желанию в договоре о реформе ЕС из раздела о внутреннем европейском рынке была вычеркнута формулировка «свободная и чистая конкуренция». Сколько еще Европейский Союз будет допускать подобное высокомерие?

Они скажут: виновата Ангела Меркель. Они скажут: немецкая безжалостность убивает Европу. Так греческие бульварные газеты объясняют природу кризиса, так кричат демонстранты и популистские политики. Для этих греков проблему представляют не их собственные долги, а другие, кого они предостерегают, торопят и поучают. Так они обманывают себя и Европу.

Что в Афинах поразительно, так это невероятно щадящее отношение к самим себе. Кто нападает на виновников бедственного положения? Сами должники-греки. Те, кто все время думал, что для Эллады в Европе денег достаточно. Корпорации, которые цепляются за свои привилегии. Рабочие государственных железных дорог, которые в условиях хаоса вокруг заработных плат получали огромное денежное содержание. Семьи, которые присваивали себе пенсии умерших родственников. Политики, которые нанимают племянников и племянниц своих избирателей. Племянники и племянницы, которые соглашаются работать на них. Об этом говорят афинские СМИ. Но чего не хватает, так это греческой катартической злости на таких граждан.

Афинский популист сурово высказывается по адресу Меркель, но весьма либерален в отношении ответственности в собственной стране. Потому что он охотнее будет выступать против далекого чудища, чем самого себя выставит на суд. Эта слабость, эта неспособность к самокритике и есть настоящий кризис Греции.

Конечно, можно объяснить все, как ирландский министр культуры. «Мы - счастливый народ», - сказал он на днях. «По сути своей мы - народ искренний. Для иностранных инвесторов это самое главное.» Возможно, это и так. Правда, налоги в Ирландии при искреннем рассмотрении и оказываются той маленькой причиной, из-за которой остров в Атлантическом океане как магнит притягивает международные инвестиции. В Ирландии налог на доходы от предпринимательской деятельности составляет лишь 12,5%. Это абсолютный минимум по Европе. Большинство стран ЕС, например, Германия или Франция, требуют около 30% доходов предприятий.

Как, скажите на милость, на внутреннем рынке, где каждый должен иметь равные конкурентные возможности, могут существовать такие перепады? Еще до долгового кризиса одна двенадцатая доходов привлекла к себе крупные международные корпорации - такие, как Facebook, Intel, Pfizer, Merk, SAP, IBM. Все они ринулись на остров céad míle fáilte или «ста тысяч приветствий». Прекрасно, но это логика государства-острова: чем больше фирм осядут в этих краях, тем более щадящей окажется хватка государства. Хотя правительство Ирландии и собирается поднять некоторые налоги, но налог на доходы от предпринимательской деятельности останется неизменным. В конце концов, как говорит официальный Дублин, Ирландии нужно компенсировать пару недостатков, обусловленных ее положением, например, отсутствие железнодорожного сообщения с миром.

Ну да. С каких пор это волнует IT-фирмы или страховые компании? Более того: роль моста и единственного англоязычного члена еврозоны, это тоже кое-что. Итак, Ирландия: все так же искренна, все так же солидарна, все так же счастлива!

Может ли существовать такая Европа, где один экспортирует и получает прибыль, а другие потребляют и входят в долги?

Немцы горды могуществом своего экспорта, он считается доказательством производительности немецкой экономики. Но если одна страна продает другим больше товаров, чем получает от них, тогда ситуация для всех участников оказывается скорее неприятной. В этом году прирост немецкого экспорта в страны ЕС составил 62 миллиарда евро. Это значит, что товары, производимые в Германии, не обмениваются на иностранные товары, а фактически поставляются за деньги, отпущенные в кредит. Страны Южной Европы берут в долг у Германии, чтобы покупать ее же товары. Только кто громче всех жалуется на существование этих задолженностей? Правильно, Германия.

В будущем должникам предстоит банкротство, а кредиторам - отказ от притязаний. За последние годы немцы набрали зарубежных активов почти на один триллион евро. Большей части денег уже нет, так как Юг больше не в состоянии платить по счетам.

Поэтому теперь канцлер говорит, что все должны быть как немцы. Все тоже должны экспортировать больше, чем импортировать. Все так же должны урезать заработные платы и ограничивать потребление. Но сказать легче, чем сделать. Так как если все захотят только продавать товары, не останется никого, кто бы их покупал. И тогда экономика встанет. Если европейцы не хотят наводнить мир своими товарами, придется искать компромисс внутри ЕС. Итальянцы должны затянуть ремни, а немцы - выдавать больше денег.

Ты не должен оставлять своему соседу море без рыбы. Так должна была бы звучать одна из десяти заповедей Европы. Данная заповедь вытекает из предыдущей: ты не должен делать своих фермеров зависимыми от субсидий.

На период с 2007 по 2013 год Брюссель заложил более одного миллиона евро на поддержку испанского рыболовства - сумму, намного превышающую объем дотаций для любой другой страны ЕС. Воды Европы переполнены рыбой, но Испания посылает свой суперсовременный промысловый флот к берегам Сенегала и Мавритании, оставляя тамошним рыбакам скудный улов и превышая оговоренные квоты ловли рыбы.

Против подобных действий нужно предпринимать правовые шаги, а также разработать новое соглашение по рыбной ловле между Европейский Союзом и африканскими странами. Правительство Испании раскритиковало обе инициативы. Равно как и серьезное реформирование системы дотаций сельского хозяйства. Из кассы Брюсселя в европейские аграрные хозяйства ежегодно перетекает около 50 миллиардов евро. Основная доля дотаций идет непосредственно фермерам в различных странах ЕС, за счет чего сохраняется их конкурентоспособность внутри сидящего на демпинговых ценах предприятия. Значительная часть дешевого мяса, молока и овощей из Испании, Италии, Франции или Германии оседает на африканских рынках.

Это выгодно для бедных, скажут экспортеры. Однако локальные производители из Ганы, Камеруна или Кот-д'Ивуар терпят фиаско. В случае роста цен на селькохозяйственное сырье эти страны не смогут позволить себе импорт сухого молока, мяса птицы или зерна из ЕС.

Приведет или это к кризису продуктов питания или голоду, итог налицо: в экстренных случаях ЕС - самый крупный инвестор в мире.

Британцы не слышали, где звон? Они продолжают думать, что убытки их промышленности можно компенсировать рассуждениями о чужих деньгах, будто бы за последние три года не было никакого коллапса мира финансов. Будто бы потеря этих денег должна и впредь обращаться их прибылью. Не внимая ничьим уговорам, они упрямо следуют собственной логике о неуязвимости рынков, которой, в конце концов, покорились и политики, и общество.

В этом сложном мире пересекающихся понятий свободы Джона Стюарта Милля (John Stuart Mill) и Адама Смита (Adam Smith ) внутри Лондонского Сити возможно появление финансовой системы без какого-либо серьезного регулирования, в которой циркулируют сложные деривативы и секьюритизированные ценные бумаги, ставшие причиной кризиса в 2008 году. Тогда из сберегательных касс и пенсионных фондов исчезли миллиарды евро, принадлежавшие простым вкладчикам, а лондонские банкиры убытков не понесли.

Кризис задолженности государств начался тогда, когда правительства вынуждены были разделить проблемы банков. Несмотря на это, из Лондона на предложение о разделении рисков инвесторами раздаются только возмущенные крики протеста. Предложенные федеральным правительством налог на трансакции, с помощью которого можно положить конец спекуляциям на биржах, канцлер казначейства Джордж Осборн (George Osborne) театрально назвал «золотой пулей в сердце города. Кто так упрямо плывет против течения, пожалуй, должен идти купаться в другом месте.

* Так в оригинале. Нормандские острова не входят в состав Великобритании, хотя и подчиняются юрисдикции британской короны и входят в таможенное пространство ЕС.