Казахстан: Вся страна – минное поле?

 Большинство чиновников живут лишь сегодняшним днём, и никого не интересуют долгосрочные программы и будущие угрозы

Если для обывателя иногда важно просто прожить сегодняшний день, то для любого государства жизненной необходимостью является разработка всех возможных, даже невероятных сценариев развития неблагоприятных ситуаций, которые могут представлять для него реальную или гипотетическую угрозу. И Казахстан здесь не должен стоять в стороне.

    
   рисунок: Алексей Меринов     

Апофис? А по фиг!

Речь, конечно, не идёт о том, чтобы завтра уже открыть вакансии для футурологов или устроить тендеры на поставку магических хрустальных шаров или бобов для гадания. Просто от форс-мажора никто не застрахован. Поэтому во многих странах стараются уделять максимальное внимание моделированию ситуаций будущего, в том числе с учётом самых фантастических сценариев. Это особенно важно при разработке долгосрочных государственных программ развития, и Казахстан здесь не должен быть исключением.

Взять хотя бы заявления некоторых астрономов о том, что, упади на землю метеорит Апофис, открытый ещё в 2004 году, произошёл бы взрыв, по силе перекрывающий мощность всех ядерных бомб, существующих на планете. Но самое интересное, что одним из вероятных районов его падения называлась территория вдоль российской границы с Казахстаном и Монголией. Понятно, что при таком сценарии значительная часть казахстанской территории превратилась бы в "сумеречную зону" со всеми вытекающими экономическими, экологическими и прочими проблемами.
 
Впрочем, этот сюжет выглядит слишком по-голливудски, в стиле американских фильмов вроде "Армагеддона" и "Послезавтра". У нас есть гораздо более вероятные угрозы в будущем, которые могут заставить перекроить многие наши экономические программы.
 
Мы нагреваемся вдвое быстрее остального мира
 
Например, этим летом МЧС РК представило список казахстанских областей, наиболее подверженных риску возникновения природных катастроф – степных и лесных пожаров, снежных лавин, оползней, землетрясений и наводнений. Оказалось, практически на всей территории страны заложены природные мины замедленного действия.
 
А ведь есть ещё риски техногенных катастроф, которые могут иметь не менее серьёзные негативные последствия. В частности, после разлива нефти в Мексиканском заливе стали уделять больше внимания экологической безопасности Каспия. И здесь ситуацию ещё можно контролировать, усилив надзор за деятельностью добывающих компаний.
 
Гораздо больше проблем возникает при разработке превентивных мер в случае непредсказуемых природных катастроф, к которым наше МЧС вряд ли готово и психологически, и материально. Тем более что глобальные изменения климата грозят спровоцировать в республике детонацию упомянутых "мин замедленного действия". Хотя об этом говорят не первый год.
 
В проекте государственной программы "Экология Казахстана" на 2010–2020 годы чётко указывается на то, что вследствие потепления климата урожайность яровой пшеницы может снизиться более чем на 25%. По данным авторов программы, за последние 100 лет среднегодовая температура в стране повысилась на 1,8°С, а это в два с лишним раза превышает среднемировые показатели. Дальнейшее "нагревание" казахстанского воздуха усилит процессы деградации земель и опустынивания, что приведёт к росту количества пыльных бурь и пересыханию водоёмов.
 
И в это же самое время правительство делает серьёзную ставку на превращение Казахстана в одного из ведущих игроков на мировом продовольственном рынке.
 
В другом отчёте, подготовленном экспертной комиссией для ООН, говорится, будто изменение климата может вызвать катастрофический оползень в Алматы, и это стало бы ощутимым ударом по всей экономике Казахстана, поскольку южная столица – крупнейший донор госбюджета. В других регионах республики глобальное потепление, считают эксперты, приведёт к увеличению количества пожаров и наводнений.

При этом специалисты настоятельно рекомендуют всем государственным органам Казахстана (а не только отдельным министерствам) при реализации долгосрочных инфраструктурных проектов учитывать риски от климатических изменений. Это касается и Программы форсированного индустриально-инновационного развития (ПФИИР), которая рассчитана на ближайшее десятилетие. Но вся проблема в "синдроме временщика", когда большинство чиновников живут лишь сегодняшним днём, и никого не интересуют долгосрочные программы и гипотетические угрозы. Поэтому отдельные попытки некоторых госструктур заглянуть дальше своего носа являются скорее исключением, чем правилом.
 
Деньги освоят при любой погоде
 
Чтобы не быть голословными, возьмём самый свежий пример, который можно отнести к категории занимательных противоречий, часто звучащих из уст наших чиновников. Не так давно Агентство РК по регулированию естественных монополий заявило, что запасов водных ресурсов в Казахстане, с учётом поверхностных и подземных вод, хватит на 6–8 лет. В то же самое время появляется правительственная программа по обеспечению населения питьевой водой аж до 2020 года, на которую, кстати, собираются потратить свыше 950 миллионов тенге. По итогам её реализации через девять лет доступ к центральному водоснабжению в городах должен составить 100%, а в сельской местности 80%. Но, если опираться на данные АРЕМ, к 2020 году краны во многих казахстанских домах могут оказаться вообще сухими. При этом можно не сомневаться, что выделенные деньги при любом раскладе будут успешно освоены.

Кстати, предсказания агентства подтверждаются и другими данными. По прогнозам Комитета по водным ресурсам Минсельхоза РК, к 2018 году на территории Алматинской области может не остаться ни одного месторождения с утверждёнными запасами подземных вод питьевого качества. Как бы не получилось так, что через двадцать лет нам придётся не инновациями заниматься, а воевать за воду с соседями и решать проблему переселения тысяч "экологических" беженцев, которые будут улепётывать из новых зон экологического бедствия или из Алматы – в случае катастрофического землетрясения. Не дай Бог, конечно, но если подобное произойдёт, это заставит пересмотреть не только статьи бюджетных расходов, но всю структуру казахстанской экономики.
 
Какой воротничок у оралмана
 
Но кроме климатических бомб, которые могут подорвать многие амбициозные экономические программы в Казахстане, есть бомбы и социальные. Взять, например, проблему старения так называемых "самозанятых", которых в Казахстане около 2,5 миллиона человек. Сейчас для чиновников они делают хорошую официальную статистику снижения безработицы. Но учитывая то, что большинство "самозанятых" работало и работает в теневой сфере и практически не делает пенсионных отчислений, некоторые эксперты задаются вполне резонным вопросом: "Что государство будет делать с этими людьми, когда они станут пенсионерами и не смогут себя обеспечивать?" Либо превращать их в социальных маргиналов, либо существенно увеличивать государственные расходы на выплату минимальной базовой пенсии – естественно, за счёт роста налогов.
 
Если уж мы заговорили о демографии, то известный казахстанский демограф Макаш Татимов вообще считает, что Казахстан катастрофически стареет, и к концу XXI века мы начнём вымирать, как некоторые европейские народы. Кстати, последняя перепись населения в РК также отмечает тренд к старению, что в перспективе может оказать негативный мультипликативный эффект на экономическое развитие страны. Это сейчас хорошо ощущают те страны, где количество пенсионеров скоро сравняется с количеством трудоспособного населения – как, например, в Японии. Конечно, частично демографическую проблему в Казахстане можно решить за счёт оралманов: за пределами республики проживают от 3,5 до 4,5 миллиона этнических казахов.

Но если иметь в виду перспективы развития страны, то речь должна идти не только о количестве населения, но и о качестве человеческого капитала. К примеру, по статистике только 16,3% детей из малообеспеченных семей имеют возможность продолжить образование после школы. К сожалению, оралманы тоже не могут быстро компенсировать снижение человеческого капитала, так как сами часто нуждаются в серьёзной государственной поддержке для адаптации в новых для себя казахстанских условиях.
 
Тем временем соцопросы показывают, что каждый пятый казахстанец подумывает об эмиграции, причём 18% из них – казахи. И многие уже уехали, причём это были обеспеченные, образованные люди.
 
Таким образом, дефицит "белых" и "синих" воротничков порождает другой вопрос: "Кто через 10–20 лет будет развивать инновационную экономику страны, если, конечно, её к этому времени всё-таки создадут?" Но возникает ощущение того, что многие вопросы такого рода повиснут в воздухе лишь только потому, что наши чиновники часто относятся к стратегическим программам развития страны, как Ходжа Насреддин к своему ишаку, которого обещал научить говорить. Ради этих целей он взял кругленькую сумму у шаха, хорошо понимая, что выйдет сухим из воды, так как в необозримом будущем либо ишак сдохнет… Дальше вы помните.

Досым Сатпаев, директор Группы оценки рисков, Алматы