Алексей Кравецкий: О возможности и желательности плановой экономики

Люди — не роботы. Невозможно предсказать, в какой момент кому захочется новую рубашку, поэтому невозможно запланировать выпуск рубашек.

Логично?

О, да. Но только если не смотреть по сторонам. Если же всё-таки посмотреть, то станет понятно: само мироздание ежечасно опровергает этот тезис. Никто не знает, например, куда движется каждая молекула жидкости, однако даже скептики вполне себе уверены, что чай будет оставаться у них в чашке, пока они его не выпьют и не прольют. Ну или, быть может, за несколько суток ещё испарится.

Хотя молекулы имеют разные скорости, диапазон, в котором находится температура их чая, адепты «непрогнозируемости» вполне себе определяют безо всяких точных приборов. А при помощи собственных рецепторов они могут эту температуру определить с точностью до десятка градусов. Удивительный результат.

Метеослужбы, не имея представления о состоянии отдельных молекул в атмосфере, умудряются на недели и даже месяцы вперёд предсказывать погоду. Не наблюдая за каждым отдельным микробом, медики, тем не менее, лечат болезни. Регулировщики регулируют движение, не подключаясь к мозгу каждого отдельного водителя.

Современная реальность буквально насыщена плановой экономикой. Точнее, конечно, частичными её реализациями.

Никто не знает ведь, в какой момент Васе Пупкину вздумается пойти в ресторан. Но. Вы наверно встречали ситуацию, когда заказанное вами блюдо кончилось? Встречали. То есть, в ресторане каждого блюда, в общем-то впритык. Нету в ресторанах бездонных бочек, из которых повара черпают продукты в неограниченных количествах. Но, спрашивается, впритык к чему? Как они узнают это магическое число, — количество порций блюда в день, — если Васе Пупкину неожиданно может вступить в голову? Как сотовые операторы умудряются держать пропускающую способность сети на самом пределе — ведь она «падает» только во время ЧП, значит, у неё мощности тоже к чему-то якобы непредсказуемому впритык.

Самое интересное. Крайне ценный ресурс — электроэнергия — почти не поддаётся запасанию, если мы говорим о масштабах страны. То есть, сеть электростанций должна произвести в каждый момент времени ровно столько электричества, сколько его в данный момент нужно. Если меньше — в лучшем случае где-то погаснет свет. Если больше — излишек уйдёт в атмосферу в виде тепла. О боже мой, неужели они следят за каждым жителем страны?! Ведь никто не может предсказать, когда Вася Пупкин решит зажечь свет!

Однако я, — для усиления накала страстей, — ещё более страшное сейчас скажу. Никто из вас не знает наверняка, какое число выпадет на кубике. Если вы будете пытаться его угадать, то в пяти случаях из шести ошибётесь. Но, внимание, если вы кинете кубик десять тысяч раз, то сумма выпавших чисел будет лежать где-то так между 34-36-ю тысячами. Конечно, я назвал довольно большой диапазон, но он при этом никак не тянет на «пять ошибок против одного угаданного числа».

Вот о чём стоило бы задуматься в ответ на аргумент «люди — не роботы». Внутренний голос всё-таки подсказывает нам, что человек менее случаен в своих проявлениях, нежели швыряемый кубик. Но мы умудряемся предсказывать даже поведение последнего.

С одной, правда, существенной добавкой: не поведение — сумму поведений. Грубо говоря, каждый отдельный человек в каждый отдельный момент времени может быть непредсказуем, но общество, как совокупность людей, тем не менее, предсказуемо. Хотя бы в плане своих экономических проявлений.

В данном вопросе статистика однозначно рулит. Именно по собранной статистике прогнозируются вышеописанные явления. Именно она позволяет поварам, операторам сотовой связи, регулировщикам и так далее, каждый день делать свою особую неуличную магию в самых разных экономических сферах.

Закон больших чисел позволяет нам с ростом численности вовлечённых и количества отдельных актов делать всё меньшую и меньшую относительную ошибку в прогнозах. Причём, ошибка по сумме куда как меньше суммы ошибок по каждому отдельному случаю. Пытаясь угадать потребляемую каждой отдельной квартирой электроэнергию, мы гораздо сильнее отклонимся от реального значения, чем прогнозируя потребление сразу всего квартала.

Теперь, внимание, следующий вопрос: почему бы этой магии вдруг испариться, если мы с отдельных больших групп людей перейдём на очень большую группы, их объединяющую? С чего бы закону больших чисел вдруг повернуться вспять и ухудшить нам результаты при укрупнении выборки?

Многие спросят: если так мощно это дело планируется, то почему в СССР с его плановой экономикой были пустые полки? И я отвечу. Причём, отвечу весьма неожиданно для многих.

В СССР не было плановой экономики. То есть, была, но в самом зачатке. Централизовано планировались только самые общие показатели, поскольку на более детальное планирование просто не было вычислительных мощностей. На тот момент их просто на планете Земля не существовало. Предприятия же общались между собой, если не как чисто рыночные агенты, то как полунезависимые филиалы одной очень крупной корпорации. С взаиморасчётами в неконвертируемых рублях, децентрализованным поиском поставщиков и так далее. Внутренний план у них, конечно, был, но он есть и на всех капиталистических предприятиях.

Причина же пустых полок — во-первых, фиксированные цены, а во-вторых, сознательный саботаж на последнем отрезке существования СССР.

Ирония судьбы в том, что пустые полки появились как раз в момент максимального для СССР отказа от плановой централизованной экономики. Именно в тот момент, когда стала разрешена кооперативная и даже частная собственность, отличная от колхозов (не все знают, колхозы не находились в госсобственности, они — собственность кооперативная) и подсобных хозяйств. Так что, если уж вообще рассматривать серьёзно аргумент с пустыми полками в приложении к действующей форме экономических отношений (а не ценообразования и криминала в высших эшелонах власти), то они как раз должны склонять в пользу плана, а не против него. Эвон как, чуть отошли от плановой экономики — сразу же полки пустые.

На данный момент, при нынешних вычислительных мощностях, отказ от плановой экономики в пользу усугубления рыночной — абсурд. Это примерно как пропагандировать в двадцать первом веке гужевой транспорт в городе Москва. Или вместо электронной почты вернуться даже не к бумажной, а к пергаменту. Нет сомнений, «уже проверено, оно работает». Как «работают» пергамент и конная тяга. Как работает соха и каменный топор. Они все тоже «проверены веками», но почему-то на этом основании никому не приходит в голову возвращаться к ним. Никто почему-то не предлагает водить из Москвы в Ленинград торговые караваны на верблюдах. Хотя «проверено». Кое-где до сих пор эпизодически водят.

Аргументы о «невозможности» устаревают прямо на глазах. Помню, ещё лет пятнадцать назад активно использовался аргумент, что, де, «если каждому водителю выдать маршрут, то движение станет адски неэффективным, а так они „по–рыночному“ отлично справляются». Ещё шутили про это: типа, вот было бы смеху, если бы перед началом движения каждый запрашивал себе маршрут до пункта назначения. Сейчас, когда почти каждый водитель действительно запрашивает себе маршрут до пункта назначения и действительно ему в основном следует, трудно даже поверить в реальность существования подобной шутки.

Уже вполне понятно, что если бы по этим маршрутам машина ещё бы и сама беспрекословно ехала, то было бы ещё лучше. Во всяком случае, количество аварий существенно бы снизилось, а средняя скорость движения по крупным городам, напротив, возросла.

Усугубившийся же в другой части этой отрасли «рынок» действительно ситуацию ухудшил. Ибо когда план продажи автомобилей перестал опираться на план развития транспортной сети, скорость движения действительно упала, а ситуация в Москве стала напоминать пресловутый «абсурд».

Но я всё-таки не об этом. Это всё — пример того, что возросшая вычислительная мощность действительно позволяет привнести дополнительные элементы планирования в области, которые до роста мощности казались не поддающимися планированию. Пример, само собой, не доказывает, но иллюстрирует.

Как, в общем-то, и вся статья.