Кто пугает диктатурой в России?

Юрий Никифоров старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН События последних лет убеждают, что на современном этапе развития российского государства мифологизация истории остается одним из важнейших инструментов политической борьбы.

Фото: ИТАР-ТАСС

При этом мифологизации может подвергаться и совсем недавнее прошлое: технологии конструирования соответствующих представлений и их внедрения в общественное сознание ничем принципиально не отличаются от тех, что используются при «обработке» более отдалённого исторического периода. В силу объективных причин рядовой гражданин России так же далёк от современной серьёзной политико-экономической аналитики, как и от дискуссий учёных-историков. Поэтому для сил, заинтересованных в навязывании обществу той или иной тенденциозной и идеологизированной интерпретации не имеет принципиального значения, с каким материалом «работать», – идёт ли речь о событиях 1917 года, «сталинских» репрессиях или же событиях двух, трёх или пятилетней давности.

Наиболее ярким примером в данном случае может служить тема угрозы наступления диктатуры в России, постоянно обсуждаемая с момента назначения Владимира Путина председателем правительства РФ в августе 1999 года. Громкие заявления ряда политиков и общественных деятелей по этому поводу тиражировались не только в российских СМИ, но и на страницах газет и журналов СНГ, Балтии, стран дальнего зарубежья.

Соответствующее истолкование новейшей истории России (1990-2010 гг.) предполагает противопоставление «эпохи Ельцина», «великого демократа и реформатора России», периоду 2000-х годов, когда завоевания «демократической революции» начала 1990-х якобы последовательно сворачивались и происходил возврат к авторитаризму.

Внутриполитический курс президента Владимира Путина подвергался постоянной критике со стороны называющих себя либеральными деятелей культуры, бизнесменов и некоторых маргинальных политиков, призывавших к сплочению «демократических сил» с тем, чтобы «бросить вызов диктатуре Путина».

В основе этой тенденциозной интерпретации лежит ложное утверждение о демократическом характере режима Б. Ельцина, утвердившегося в России в результате развала Советского Союза. Как показали события 1991-1993 годов, наличие широкой общественной поддержки идеалов свободы и демократии совсем не означает, что реализация «демократического проекта» в России является простым и лёгким делом. Начатое в эти годы реформирование страны привело к созданию конституционного каркаса демократии и парламентаризма в России, однако реальное содержание политической, экономической и общественной деятельности в 90-е годы оказалось весьма далёким от демократических идеалов.

Характерной особенностью идеологии пришедших  к власти либералов было негативное отношение к российской государственности вообще, независимо от её политической «окраски». Ослабление и разрушение государственных институтов воспринималось ими как важнейшая предпосылка для формирования нового общественно-экономического уклада и гарантирования невозможности реставрации в том или ином объёме социалистической системы хозяйства.

Такая позиция в условиях экономического кризиса способствовала усилению деградации во всех сферах экономической и общественной жизни и формированию олигархического режима, который лишь по недоразумению можно было считать демократическим. В его период был установлен нелегитимный контроль частных лиц над органами государственной власти и СМИ, в первую очередь телевидением, стремительно разрослась коррупция как принцип взаимодействия государства и бизнеса, утвердился правовой нигилизм.

Слабое и недееспособное государство, «приватизированное», по сути, кучкой приближенных к президенту Ельцину лиц, оказывалось не в состоянии защитить права и свободы граждан, разрешать конфликты, обеспечивать сбор налогов и исполнение законов. Установившийся в России в 1990-е годы режим не соответствовал ключевым характеристикам демократического правления, постоянно попирая принципы народного суверенитета, честной конкуренции, верховенства закона, а проводимая в тот период внутренняя и внешняя политика не отражала интересы основных групп и слоёв общества.

Именно поэтому новый курс, предложенный в 2000 году президентом Владимиром Путиным, получил поддержку граждан России, заинтересованных в наполнении созданных в начале 1990-х годов формальных демократических институтов реальным, а не декларативным  содержанием. Ключевым направлением внутренней политики стало воссоздание дееспособного российского государства как одно из условий устойчивой демократии и рыночной экономики.

Проведённые в 2000-х годах реформы отнюдь не означали отказ от сделанного в 1991 году выбора – напротив, меры по укреплению государственной власти проводились параллельно с развитием инструментов гражданского контроля за властью. Достижение в этот период определённой степени идейной и политической консолидации российского общества стало возможным именно потому, что проводимый правительством курс был ориентирован на разделяемые большинством россиян ценности, в основе которых – сильная, единая, демократическая Россия. Реформы административного управления и избирательной системы, активизация борьбы с коррупцией означали национализацию государства, возвращение реальной власти легитимным государственным структурам, сформированным на основе демократических процедур.

Так, переход в 2004 году от мажоритарной избирательной системы (выборов в одномандатных округах) к системе пропорционального представительства означал стимулирование политической конкуренции между партиями и расширял возможности существования политической оппозиции.

Не менее важной является и другая задача – восстановление доверия избирателей к самой идее массового политического участия, дискредитированная в 90-е годы. Тогда вместо системы политического представительства в стране сложилась система манипуляции голосами избирателей и результатами выборов. Переход к пропорциональной избирательной системе позволяет рассчитывать, что выборы в России постепенно будут эволюционировать от соревнования манипулятивных, по сути, избирательных технологий к борьбе идей и политических курсов.

Важнейшей составляющей проводившегося в 2000-х годах внутриполитического курса стали меры по реализации принципа конституционализма. Уже в самом начале своей деятельности в качестве главы государства Владимир Путин недвусмысленно обозначил осуществление «диктатуры закона» приоритетным направлением государственной политики. В рамках этой стратегии нормативная база регионов была приведена в соответствие с федеральными законами и Конституцией страны. Через введение института полномочных представителей президента в федеральных округах и реформирование Совета Федерации удалось в значительной степени подавить растущий сепаратизм региональных элит, вернуть законный контроль Москвы над действующими на местах органами исполнительной власти.

Таким образом, укрепление государства в период президентства Владимира Путина означало усиление силы закона и конституционного строя, а не режима как такового. Неангажированными наблюдателями было сразу замечено: установленный Путиным порядок «не является антитезой демократии, а смысл его заключается в том, чтобы обеспечить уважение к закону и соблюдение Конституции».

Преодоление олигархического режима и развитие институтов демократии в современной России стало важным фактором экономического роста, повышения материального благосостояния и безопасности граждан России.

Достигнутая в 2000-х годах стабилизация экономической и социальной жизни вовсе не означает, что борьба за демократию в России завершена. Следует иметь в виду, что подлинная демократия опирается на власть закона, а за соблюдением законов следит государство. Свобода личности может быть реализована только при наличии сильного государства, охраняющего эту свободу от посягательств олигархов и коррупционеров.

Поэтому следует отличать конструктивную критику, направленную на укрепление в России демократических институтов, от тех политизированных мифов относительно путинского правления, за которыми просматривается неприятие любого стабильного общественно-политического устройства в России, любого сильного суверенного государства. Обвинения в адрес режима Путина нередко звучат из тех же уст, что и обвинения сталинского или царского авторитаризма – и подразумевают идею неполноценности российского общества, его органической неспособности к демократии и самоуправлению.

Складывается впечатление, что громче всех об угрозе диктатуры в России кричат те, для кого идеальной ситуацией в стране является хаос и бессилие государственных институтов. Какое при этом в России государство – православная монархия, сталинская диктатура или современная «суверенная демократия» – для этих критиков имеет лишь второстепенное значение.

Но бессилие государственной власти означает бессилие демократии. Укрепление государственных институтов есть путь к укреплению демократии в нашей стране.

При подготовке материала были использованы фото ИТАР-ТАСС.