Ужасы Парижа и Барселоны, рост спроса на русскую литературу и француз о событиях на Украине

Уже не помню, кто сказал: эмиграция – всегда немного дауншифтинг.

Каким бы способом и куда бы ты не уехал, придётся доказывать своё право на пребывание в новой стране, а самые простые действия, вроде открытия счёта в банке, становятся уравнением с тремя неизвестными: какие бумажки надо представить, где их получить и что для этого надо сделать.

Вообще, почти всё превращается в квест: как выучить новый язык, как снять жильё, где искать работу, какую выбрать, если по твоей специальности ничего нет, а деньги, отложенные на квартиру, уже заканчиваются.

Да что там говорить, обычный поход в магазин может добавить интриги в повседневную жизнь…

Однажды в булочной Парижа я сделала классическую ошибку русского человека и попросила безе. Вообще-то эта штука из белков и сахара называется на языке Мольера меренгой, а «безе» – глагол, означающий «трахаться». Мой экс тогда сгладил неловкость, но, как говорится, осадочек остался. Спокойствия не добавлял и тот факт, что французы очень любят исправлять ошибки в чужой речи. А ошибки случались часто, язык-то не родной.

Самым больным вопросом в моей тогдашней парижской жизни была работа. Поскольку переехала я без знания французского, но с солидным багажом в виде профессии менеджера по проектам в локализации (редкая штука, я знаю), найти работу в офисе я долго не могла. Это были чёрные для меня годы: я была последовательно кассиром в рыбной лавке, барменом в ресторане и ресепшионистом в отеле средней руки. Короче, дауншифтила по полной. Спасало только то, что на этих работах я была или в выходные, или по ночам, а в остальное время продолжала удалённую работу по основной специальности. Конечно, спасало это весьма условно – пару лет у меня не было выходных.

Потом ситуация исправилась и работу в Париже я нашла, но отходила ещё долго.

Ещё один из моих любимых видов дауншифтинга – бытовой. И тут уже по полной отрывается Барселона. Если в Париже мне хватало худо-бедно на отдельную студию аж в 23 квадратных метра (спасибо работе без выходных), то здесь я живу в коммуналке. Конечно, у меня шикарный вид с балкона на небольшой сквер – окна не во внутренний двор здесь вообще редкость, – но комната моя – метров 8 максимум, а кровать встроена в шкаф. Живу, короче, в шкафу, но с видом.

Отдельно стоит упомянуть отсутствие центрального отопления: когда я однажды приехала сюда в январе, первое, что я сделала – купила самое тёплое одеяло, какое нашла. Иначе по ночам от холода я просто не могла заснуть – мешал стук зубов.

И нет, обогреватели не спасают, только жрут изрядный кусок бюджета, потому как электричество стоит каких-то кошмарных денег.

Кстати, в старом фонде нет пластиковых окон, поэтому сквозняк гуляет по квартире, как ему угодно.

Лифта в доме тоже нет, а четвёртый этаж – на самом деле пятый, потому что здесь, как у англичан, наш первый называется особым словом. (Поэтому в скором времени я надеюсь на красивую попу). Вода до этого самого этажа доходит с трудом – напор в душе слабенький. Помыться можно – насладиться вряд ли.

В книжных магазинах Франции вырос спрос на произведения русских и украинских писателей. О том, что французские читатели массово заинтересовались книгами, написанными русскими и украинскими авторами, сообщила газета Le Monde.

«В последние недели все книги Достоевского перебрались с полок на витрины французских книжных магазинов. Это же случилось и с произведениями Толстого, Гоголя, Булгакова, Гроссмана, Пушкина, а также современных писателей из России и Украины», — говорится в материале.

Продавцы книг связали происходящее с ситуацией вокруг Украины. «Читатели просят книги, которые помогут понять (причины конфликта на Украине — прим. «Ленты.ру»)», — сказала владелица книжного магазина Globe Наталья Тюрина.

Бывший французский военный Адриан Боке, побывавший на Украине во время гуманитарной поездки, в эфире радио SudRadio рассказал о военных преступлениях, которые совершают боевики полка «Азов» (против его бойцов в России возбуждены уголовные дела). Его слова приводит РИА Новости.

Волонтер доставлял на Украину медицинскую технику и лекарства, он провел несколько недель рядом с солдатами из «Азова».

«Там на месте я был свидетелем военных преступлений, я видел много военных преступлений, совершенных украинскими военными. И никого на Украине это не беспокоит, а мы их вооружаем европейским оружием, и потом они творят военные преступления, я это сам видел», — заявил Боке.

Он добавил, что между тем, что показывают по телевизору, и тем, что он увидел на Украине, огромная разница. Бывший военный отметил, что был шокирован знаками отличия на форме боевиков «Азова», которые повторяют эмблемы немецких нацистов.