Что будет с производством лекарств, бумага из борщевика и метамфетаминовая Чехия

После прошлого поста на Хабре про то, что нам обрубили почти все поставки сырья для биохимии и вообще непонятно, как жить, случилось многое. Во-первых, оказалось, что пост увидело большое количество людей. Нас завалили письмами про то, как можно вместе что-то сделать, про «мы будем вашей грузинской креветкой для перевалки веществ» и даже от контрабандистов, готовых за скромную комиссию перевозить пробирки с пептидами в укромных местах организма. Спасибо, дорогое сообщество. Это очень трогательно.

Во-вторых, за это время некоторые поставщики биохимии вдруг поняли, что сейчас их будут отжимать с рынка китайцы. Политика, конечно, политикой, но десять баксов — это десять баксов. И они вдруг к нам потеплели. Не все, но кое-кто с полной предоплаты согласился на частичную, например. Видны уступки от условий конца февраля, но всё равно это хуже условий начала февраля.

В-третьих, мы показали удивительное свойство объединяться в кризис. Сейчас у нас появился отраслевой чат производителей косметики(!), где конкуренты обсуждают совместные меры! Да год назад мы бы глотки друг другу повскрывали на второй минуте чаепития, а сейчас принимаем рациональные решения.

В-четвёртых, у нас наконец-то появилось понимание, что делать в дивном новом мире. Мы не очень ему рады, но если сейчас выжить — это будет очень хорошо и для нашей уютной лаборатории, и для отечественной науки, и для российской экономики. Не в ближайшие 3 года, а системно, в перспективе 10 лет. И да, я оптимистка.

Почему? Потому что в 2011 году я жила в Венесуэле при Чавесе год. И видела всё то же самое, только хуже. <...>

В 90-х мы уже жили и как-то расплачивались почти в таких же условиях, как в Венесуэле. Тогда нас мало что пугало в экономике — кроме почти свободного практического доступа к огнестрелу, что меняло некоторые бизнес-процессы. Но мы тогда только спасали свою советскую лабораторию НИИ полимеров, были маленькими, наивными и нас особо никто из братков не заметил.

Сейчас, как я уже сказала, я чувствую здоровую злость и даже воодушевление. Нам тяжело, очень тяжело. Но у нас есть всё для нового старта, и мы можем наконец-то развернуться в полную силу. Сейчас мы восстановим логистические цепочки, построим новые благодаря объединению. Лаборатория уже весело смеётся как викинги перед битвой, потому что раньше их со всех сторон давили бренды, а теперь победит тот, кто умеет делать крутую биохимию, а в этом мы очень сильны. Ещё одна партнёрская лаборатория смеётся, потому что их ограничивали патенты на ряд веществ, и сейчас, похоже, там будет аналог рутрекера, только для биохимических соединений. Это всё экстренные кризисные меры, и я знаю, что для многих решение настолько сложных задач — удовольствие, которое добавляет вкус жизни. Нет ничего опаснее целеустремлённого учёного, но это вы и так знаете.

Нам подсказывают, что очень хорошо, что с рынка ушли крупные американские и европейские бренды. Я возмущена злорадством по поводу «теперь-то они получили». Они конкурировали честно, их уход с рынка — проблема, это неправильно. Но благодаря этому теперь мы получим возможность замещать их и продавать свои продукты. Эти «танцы на костях», как бы цинично это не звучало — это оздоровительно для России в глобальном будущем. Сейчас мы перезапускаем свои производства, а это внезапно радует.

Группа ученых из подмосковной Черноголовки предложили решить дефицит офисной бумаги в России с помощью борщевика. Специалисты научились добывать из ядовитого сорняка беленую целлюлозу, пишет «Российская газета».

По словам руководителя исследования Екатерины Зиновьевой, из сухой массы растения можно получить до 35 процентов сырья для производства бумаги. Ученые сочли такой метод получения целлюлозы перспективным, поскольку урожайность борщевика достигает 70 тонн с одного гектара. Кроме того, растение не нуждается в специальных посадках и отлично воспроизводится самостоятельно.

По прогнозам специалистов, новый метод получения беленой целлюлозы окажется востребованным на фоне осложнения поставок химикатов для офисной бумаги из-за рубежа и связанных с ними нехватки и подорожания офисной бумаги в России.