Конца света не видно

 

 

“В нашем небольшом городе, где всего шесть школ, создали информационный центр, где работают 45 (!) сотрудников. Помощи от них никакой. А в то же самое время школам оптимизируют (по-русски говоря, режут) штатное расписание, избавляясь от ведущих кружки педагогов дополнительного образования и психологов. Зачем нам это мини-Сколково?”

 

“Приказом по управлению ввели обязательный дополнительный урок физкультуры. Наш маленький спортзал не рассчитан на такое количество учебных часов. Поэтому в дополнительно отведенное на физкультуру время дети сидят в классах, играя в шашки. Что посоветуете?”

 

Последнее письмо всколыхнуло в памяти курьезную ситуацию. Еще в прошлом веке в составе высокой комиссии я оказался на открытом уроке молоденькой учительницы начальных классов сельской школы. После каждого произведенного арифметического действия дети вскакивали и начинали бегать вокруг парт.

 

После урока, когда я осторожно поинтересовался загадочной методикой обучения арифметике, учительница удовлетворила мое любопытство: “Так в методическом пособии написано: обучение беглому счету”.

 

Посмеявшись в душе над выпускницей педучилища, я тогда не мог предположить, насколько она опередила свое время, продемонстрировав то, что сегодня называется здоровьесберегающими технологиями и интеграцией предметов. Действительно, чем не интегративный курс — спортивная математика? С таким же успехом можно предложить ученикам безопасную физику (ОБЖ прекрасно вписывается в проведение практикумов). А остроту зрения и быстроту реакции при отражении атак фальсификаторов истории лучше всего отрабатывать на занятиях настольным теннисом. При таком подходе появляется возможность объективной оценки таких качеств личности выпускника, как идейная зрелость и патриотизм, — по набранным в ходе спортивного поединка очкам.

 

Но шутки в сторону. Ведь именно по логике модного гигиенического средства “шампунь и кондиционер в одном флаконе” нам предлагают объединить русский язык и литературу, математику и информатику и т.п. При этом удивляются, что от такой промывки мозгов волосы у учителей встают дыбом. Если довести эту плодотворную дебютную идею до конца, следует заменить изучение иностранных языков общим языкознанием (чем хуже естествознания?). При таком раскладе не придется тратить деньги на подготовку учебника, он уже есть. Если кто забыл, это известный труд корифея всех наук “Марксизм и вопросы языкознания”.

 

Да, тревожные настроения возникают не на пустом месте: слишком многое происходящее внутри школы и в ее окрестностях вызывает недоумение, рождает чувство протеста, унижает достоинство педагогов. Но другого контекста у нас нет.

 

Ни в коей мере не осуждаю своих коллег, не обвиняю их в малодушии. Находясь внутри того же кипящего котла, в котором, как в сказке “Конек-Горбунок”, пытаются обновить до неузнаваемости российскую школу, я тем не менее убежден: накапливание негативных эмоций разрушительно для психики педагогов и губительно для нашего общего дела.

 

Как вести себя в сложившихся обстоятельствах? В полном соответствии с девизом Ромена Роллана: “Бороться и искать, не найти и не сдаваться!” Каверин в “Двух капитанах” в духе своей эпохи изменил оттенки смысла: “Бороться и искать, найти и не сдаваться!” Но если нашел, то радуйся — перед кем или чем тогда не сдаваться? Трезвый анализ угроз и вызовов не имеет ничего общего с фатальным ожиданием педагогического “конца света” в России.

 

В условиях непредсказуемости вырисовывается следующая альтернатива: либо поддерживать вялое существование, имитируя внешнее обновление, что на деле будет означать соучастие в эвтаназии школы, либо выстраивать невидимый противовес (метафора З.Миркиной) нарастающему хаосу и абсурду.

 

Убежден: зияющую брешь в образовании, в которую хлынул мутный поток непрофессионализма, делячества и политической конъюнктуры, могут закрыть лишь люди, воспринимающие учительское поприще не в пошлом формате сферы образовательных услуг, но как высокое предназначение.

 

Таких идеалистов у нас, по счастью, немало. Стоило авторам проекта стандартов образования попытаться зачислить литературу в разряд необязательных предметов, как на ее защиту поднялись тысячи людей, подписавших в Интернете письмо учителя С.Волкова. В результате развернувшейся дискуссии вместо запятой между русским языком и литературой, ставившей старшеклассников перед выбором одного из этих предметов, появился успокоительный союз “и”.

 

Стремительность, с которой авторы документа исправляют “технические” ошибки, сродни той “легкости необыкновенной в мыслях”, что ставил себе в заслугу Хлестаков. А их гибкости и хватке в продвижении затеянного предприятия мог бы позавидовать Чичиков. Мертвые души не болят по определению — мучительное состояние испытывают люди, укорененные в культуре, нацеленные в будущее. Аферы же, как учит классик, лопаются, после чего авторы подобных проектов тихо или со скандалом сходят со сцены.

 

Нет, хоть убейте, не вижу я и тем более не предрекаю педагогического конца света. Бывали у нас времена и круче.

 

На моей памяти в семидесятые годы прошлого века по доносу уволили из хорошей школы замечательного литератора Ф.А.Раскольникова, обвинив его в антисоветском преподавании русской классической литературы. Опять эта классика, ну что ты с ней поделаешь, когда она всегда как кость в горле у власть предержащих? “Городничий. Оно чем больше ломки, тем больше означает деятельности градоправителя. <…> Что за скверный город! Только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор — черт их знает откудова и нанесут всякой дряни!” Это о каком городе? И в какой период его развития? Рискованные возникают аллюзии. Удобней и безопасней реализовать педагогическое кредо отставного полковника, высказанное на педсовете одной из школ: “Детей надо занять (с ударением на первом слоге), чтобы им некогда было думать”.

 

Но людям взрослым, отвечающим за образование вступающих в жизнь поколений, думать не вредно. Не зря Сенека утверждал: “Если не знаешь, куда плыть, никакой ветер попутным не будет”.

 

“Вы тащите нас назад в историю”, — бросил мне в лицо один из авторов новых стандартов, ратующий за внедрение курса “Россия в современном мире”. А куда же мне еще тащить, откуда черпать уроки и строить свои планы на будущее?

 

Период с февраля по октябрь 1917 года затянулся у нас на добрые двадцать лет. Что следует считать большим подарком судьбы, поскольку истекшее двадцатилетие даром не прошло. За это время мы, кто хотел, научились понимать и предвидеть. По моим ощущениям, сейчас мы находимся приблизительно в марте месяце. Не дожидаясь, пока некто жесткий, уверенный в избранном пути и не стесняющийся в средствах, опубликует апрельские тезисы, рискну предложить тезисы мартовские.

 

1. Угрозы и вызовы ХХI века свидетельствуют о том, что нас всех ожидают серьезные испытания.

 

2. Перед лицом грядущих испытаний потребуются люди свободные, но при этом способные к самоограничению, аскезе.

 

3. Центральная задача общества в целом и образования в частности — подготовка людей, способных справиться с морем сложных современных проблем, которые мы оставляем в наследство своим детям.

 

4. Ни одна из этих проблем (терроризм, демографический сдвиг, конфликт между христианством и исламом и др.) не имеет простых, окончательных решений.

 

5. В таких условиях необходима мобилизация всех культурных ресурсов (в первую очередь гуманитарных). Сведение подготовки вступающих в жизнь поколений исключительно к вопросам освоения передовых технологий представляется недальновидным.

 

6. Главная образовательная и воспитательная задача на ближайшую и отдаленную перспективу — координированный рост свободы и ответственности личности. Только свободный, творческий человек способен остановить подступающий хаос, не искушаясь простыми окончательными решениями, чреватыми срывами в тоталитаризм.

 

Верю ли я в возможность реализации этой программы? Безусловно. Но при условии осознания ответственности переживаемого момента людьми, причастными к культуре и образованию.

 

Что укрепляет эту веру? Та же родная словесность в контексте отечественной истории.

 

Поэт Б.Чичибабин, прошедший фронт, лагеря, большую часть жизни проработавший бухгалтером в троллейбусном парке, ставший известным стране и миру благодаря перестройке, писал:

 

Еще смогут сто раз на позор
и на ужас обречь нас,
но чтоб крохотный светик
в потемках сердец не потух,
нам дает свой венок —
ничего не поделаешь — Вечность,
и все дальше ведет —
ничего не поделаешь — Дух.