Управляющий делами Президента РФ Владимир Кожин — о дворцах, “мигалках” и червяках

Для кого в Кремле готовят лобное место?

Клады дачи Бисмарка

— Владимир Игоревич, аномальная жара внесла свои коррективы в планы Управления делами Президента? Правда, что многое из имущества сильно пострадало? Знаю, что в особенно горячие деньки фасады зданий Белого дома, Кремля даже поливали водой…

— Для УДП нынешнее лето действительно было самой жаркой порой во всех смыслах. Но сразу скажу, все комплексы, где расположены высшие органы государственной власти, функционировали бесперебойно. Действительно, мы приняли жесткие меры безопасности. Был создан специальный штаб, введено круглосуточное дежурство всего нашего директорского корпуса. Ведь у нас сотни объектов, где люди отдыхают, лечатся. И многие из них расположены в пожароопасных зонах. На некоторых наших комплексах (к примеру, в “Боре”) была практически боевая обстановка — линия огня подходила к самым границам, и что-то даже перелетало на территорию. Были локальные возгорания, которые моментально тушили. Ни одна из госдач не сгорела, и спрос на их аренду был, даже несмотря на смог. Мы сделали определенные выводы, и в ближайшее время будут модернизированы пожарные части УДП.

— Верно, что от жары брусчатка на Красной площади потрескалась?

— Нет, это же не асфальт. Брусчатка — аналог гранита, и таким базальтовым камням ничего не страшно. И вообще нигде в Кремле или на Красной площади ничего не расплавилось и не рассыпалось. Но многие инженерные системы (в том числе кондиционирования воздуха) работали с максимальной нагрузкой. Потому работающим там людям тяжеловато приходилось. И в мой кабинет смог проникал.

— Если уж заговорили о Красной площади, скажите, зачем вы планируете ее снова ремонтировать? Ведь в этом году ее уже чинили и не раз.

— Если вы сейчас пойдете на Красную площадь, то советую чуть-чуть присесть и посмотреть на нее не как рядовой турист, а глазом специалиста-строителя. И она предстанет перед вами в виде очень вытянутой полусферы. Кремль ведь по-прежнему стоит на 7 холмах. Так вот и эта геометрическая фигура не является абсолютно ровной. Она волнистая. Это все результат просадки грунтов, проведения парадов и т.д. Те ремонты, что мы проводили, были локальными. “Латали” до парада в тех местах, где сильные неровности создавали серьезные трудности для прохождения войск, после парада — где разворачивалась техника (это влияло на состояние брусчатки). Но Красной площади давно нужен комплексный ремонт покрытия. Во время его мы планируем поднять все до последнего камня, и модернизировать “платформу” под брусчаткой, после чего заново уложить ее. И тогда не придется “латать” дыры в течение нескольких десятилетий. Пока в силу финансовых проблем и графика мероприятий на Красной площади мы не можем приступить к работам. Но ремонт точно будет.

— Недавно в ведение УДП передали Лобное место на Красной площади. Эксперты уже изучили, в каком состоянии находится этот уникальный памятник, и определили, какая реставрация ему требуется?

— Пока еще работы не закончены. Но и без того очевидно, что Лобное место нуждается в серьезной реставрации. Замечу, что после того как его приведут в порядок, памятник ничуть не поменяет свой облик. И он точно не будет никуда перенесен и разобран по камушкам, как некоторые напрасно опасаются. Ведь Лобное место — часть ансамбля Красной площади и находится под охраной ЮНЕСКО. Поэтому все работы, которые там будут проводиться, будут строго регламентированы.

— После ремонта оно будет выполнять какую-то новую функцию?

— Никого казнить там не будут — это точно. Думаю, что памятник будет доступен для туристов — они смогут подниматься на него, изучать, трогать.

— В ходе ремонтов и реставраций, которые проводило в этом году УДП, были какие-то исторические находки?

— Конечно, были. И самые главные из них — это, безусловно, две надвратные иконы, которые обнаружены на Спасской и Никольской башнях Кремля. В отношении других находок могу сказать, что мы в следующем году, к весне, будем заканчивать под Калининградом на берегу Балтийского моря строительство государственной резиденции. Это так называемая “дача Бисмарка”. Когда-то там действительно проживал канцлер Германии, но потом здание превратилось в руины. Так вот, когда на этом участке земли начались строительные работы, его обследовали археологи и нашли уникальные вещи.

	фото: Михаил Ковалев

— Неужто сокровища?

— Кладов, увы, не откопали, но нашли старинные монеты, предметы быта и культа, датированные XVIII—XIX веками. Много предметов обнаружили времен Второй мировой войны. Мы все это потом обязательно выставим на всеобщее обозрение — сделаем небольшой музей на территории резиденции.

“Синим ведеркам” место в песочнице”

— Активисты движения “Синие ведерки” в этом году уже устраивали несколько акций и готовятся к проведению новых. Как вы к ним относитесь?

— Конечно, надо наводить порядок на дорогах, но не в синих мигалках проблема. В Москве больше трех миллионов машин, из которых только менее 1000 со спецсигналами. Если представить, что завтра все “мигалки” исчезнут, никто этого даже не заметит. Как были проблемы с пробками, так и останутся. Тем более что большинство машин со спецсигналами курсирует по строго определенным маршрутам, и две трети Москвы их фактически не видит и не знает.

— Но, по-вашему, можно сократить количество “мигалок”, чтобы меньше нервировать народ?

— Несомненно. И работа по наведению порядка здесь последовательно ведется. Когда мы начинали десять лет назад, мигалок было вообще немерено. Было непонятно, кто и почему их имеет. Сегодня все предельно ясно и прозрачно: есть соответствующее постановление правительства, которое дает право на спецсигналы тысяче должностных лиц по всей стране. Количество мигалок может еще сократиться до какой-то степени, но они все равно останутся. Это элемент государственного управления. И мы здесь не пионеры. Предлагаю всем лидерам “синих ведерок” отправиться в замечательный город Рим и посмотреть, как у них все происходит. Мы по сравнению с итальянскими чиновниками — дети. Думаю, что если бы “ведерки” в Риме устроили свою акцию, то при всей демократичности страны им бы эти “синие ведерки”, не церемонясь, надели туда, куда надо.

— А вы сами всегда с мигалкой ездите?

— Мигалка у меня на машине есть, но честно вам скажу — водителя всегда прошу: “Выключи”. Если есть возможность ехать спокойно, я это делаю. Стрессов и нервотрепки и так на работе хватает, и слышать в машине все эти крякалки-вякалки бывает порой просто невыносимо. Но, к сожалению, этого не всегда удается избежать. Бывает, к примеру, что нужно в течение пары часов попасть на три совещания в разных концах города.

	фото: Геннадий Черкасов

— Отдельные чиновники считают, что решением проблемы стали бы вертолеты…

— Ну тогда лучше уж ходули им выдать. Очень удобно: в пробке идешь себе потихоньку, перешагивая через крыши автомобилей... А если говорить серьезно — для вертолетов площадки нужны, которых нет. Да и затраты на такой транспорт были бы неоправданно велики. Так что остаются только ходули…

— Завод ЗИЛ ответил на техническое задание о возможности начала производства нового поколения российских лимузинов для первых лиц государства?

— Нет, не ответил.

— А есть ли перспективы? Ведь сегодня многие эксперты говорят, что вряд ли ЗИЛ потянет…

— Здесь все обстоит несколько иначе. Если бы мы поставили задачу сделать автомобиль представительского класса марки ЗИЛ любыми путями — то, понятно, на заводе бы ее выполнили. Но сколько будет стоить возродить само производство и какова в конечном итоге будет цена автомобиля? Цели во что бы то ни стало заменить “Мерседесы”, на которых ездят сегодня первые лица, “ЗИЛами”, перед нами не стоит. А значит, будем оперировать в первую очередь такими категориями, как цена—качество. Окончательное решение будет принято, когда руководство завода предоставит все расчеты и варианты возможных моделей машин.

“Водобоязни у президента нет”

— Недавно у президента появились новые “крылья”. Знаю, что было несколько вариантов интерьера самолета, какой в итоге выбрали?

— Когда начинается строительство президентского борта, то исходим из главного. Из того, что это не просто самолет, а очень сложное техническое средство передвижения, находясь на котором, президент, он же главнокомандующий, имел бы все рычаги управления (у нового “Ту-214” даже есть аббревиатура ПУ — пункт управления). Этому подчинено все — “начинка”, компоновка. И только оставшееся после решения этой задачи пространство отдается в первую очередь для главного пассажира, а потом уже для сопровождающих лиц и персонала. Что касается непосредственно интерьера, мы никогда не выбираем между “позолотой и флорентийской мозаикой”. Это абсурд. Те, кто про это говорит, — или дилетанты, или злопыхатели. В реальности руководствуемся простым принципом: интерьер должен быть достойным (это все-таки самолет для президента, и там бывают лидеры других государств) и функциональным. Никаких драгоценных камней, навороченных средств гигиены в помине нет. Есть рабочая зона с кабинетом, где можно проводить совещания. И есть небольшая зона отдыха, ведь иногда президенту приходится полмира за один раз пролететь. Есть также небольшой блок для сопровождающих. Уверяю вас, во многих самолетах бизнес-класса вы получите удобств гораздо больше. Те же кресла будут намного шире. Но, повторюсь, задача обеспечения комфорта для борта №1 — лишь второстепенная, в силу ограниченных возможностей по пространству.

	фото: AP

— Управделами недавно приобрело для президента “Фалькон”. Значит ли это, что первые лица пересядут на иностранные самолеты?

— Нет, не значит. Как был приоритет строительства российских самолетов, чтобы поддержать национальных авиастроителей, так он и остался. Только что пришел новый “Ту-214”, о котором вы спрашивали, на подходе (думаю, к концу года) еще один точно такой же. Плюс мы заказываем еще российские борты этой серии для технических нужд, ведь, к сожалению, авиатехника в нашем парке устарела. Что касается “Фалькона”, российская авиапромышленность самолеты такого класса, увы, не выпускает. Президент часто летает на небольшие расстояния. И, скажем, полет в Санкт-Петербург на “Ил-96” или “Ту-214” — это все равно что вы из Химок будете в Москву одна ехать на огромном поезде. Это неудобно и затратно. Поэтому нам необходимы были маленькие самолеты, которые, с одной стороны, могут садиться на небольшие аэродромы, а с другой — будут очень экономичны. Стоимость перелета из Москвы в Питер на “Ил-96” и “Фальконе” отличается не в разы, а в десятки раз.

— А правда, что вы собираетесь закупать украинские самолеты?

— Украинские коллеги начали производить достаточно неплохой самолет — “Ан-158”. И мы внимательно за этим процессом следим. Я сам видел новый самолет, был на нем, изучил его. Это ближнемагистральное воздушное судно интересно нам тем, что очень неприхотливо и может садиться фактически на любые посадочные полосы. А в России сегодня пока по пальцам можно пересчитать аэродромы, которые соответствуют международному уровню. Большинству еще только предстоит модернизация, и на это уйдет не один десяток лет. А летать надо, и садиться надо. Так что ведем переговоры, видимо, будем приобретать этот самолет.

— Одесские ученые говорят, что специально для российских чиновников разработали информационно-развлекательные системы. В каждом президентском самолете будет по 20 мониторов и еще много чего другого.

— Одесситы могут говорить что угодно, они ведь живут в городе юмора и шуток. Но если серьезно, они разрабатывают системы не для нас. Ведь “Ан” — это серийный самолет, и украинцы будут предлагать его всему миру. Нам ни к чему развлечения на бортах, предназначенных для полетов руководства страны. Но когда дело подойдет к заказу, во время обсуждения контракта мы будет смотреть, что разработали одесситы и надо нам это или нет.

— В последнее время ничего не слышно про водные борта президента. Они вообще есть и пользуется ли ими Дмитрий Медведев? Может, у него водобоязнь…

— Водобоязни у него точно нет. Президент любит море и часто повторяет, что Россия — великая морская держава. На балансе Управделами есть и речные, и морские суда. Когда нужно перемещаться по речным артериям (а это бывает довольно часто, просто не афишируется), президент пользуется теплоходом “Россия”. Это судно постройки середины 60-х годов. В принципе такие старые корабли не должны плавать и их надо списывать. Но мы провели серьезную модернизацию “России”, сделали капитальный ремонт и продлили теплоходу жизнь. Так что он пока справляется со своей задачей. Что касается морских транспортных средств, здесь более серьезная проблема. Корабль, который обслуживает президента (в свое время он, кстати, был переделан из военного судна), полностью выработал свой ресурс. За полвека его многократно ремонтировали, но сейчас он подлежит списанию.

— А откуда же тогда будет любоваться морем президент?

— В следующем году мы планируем купить новый борт. Он будет современным, надежным и небольшим (порядка 50 метров в длину).

А червяк оказался не кремлевским

— Правда, что на кремлевской кухне теперь рулят французы?

— Да, действительно шеф-повар Кремля француз Жером Риго. Но он появился не вдруг и не сейчас. В общей сложности с нами он сотрудничает уже третий год.

— Значит ли это, что вкусы первых лиц изменились?

— Вкусы — дело постоянное, и они не меняются в зависимости от прихода шеф-повара. Наоборот, это он подстраивается под вкусы руководителей государства. Отлично знает русскую кухню, иначе бы в Кремле не работал. Могу сказать, что с его приходом изменились качество и уровень обслуживания. В лучшую сторону.

— В связи с этим не могу не спросить про курьезный случай, когда губернатор Тверской области на приеме в честь визита президента Германии нашел в тарелке с салатом живого червяка. УДП даже служебное расследование по этому факту собиралось проводить. Выяснили, как червяк-диверсант прокрался в Кремль?

— Никакой червяк в Кремль, как выяснилось, не прокрался. Тот факт, который был изложен губернатором, не соответствует действительности. Проверка это показала. Специалисты из компетентных органов изучили фотографию тарелки с червяком, выложенную Зелениным на его личной страничке на сайте. Оказалось, такой посуды на фуршете не было. Все остальное пусть останется на совести губернатора.

— А слухи о том, что депутатов выселят из их квартир, соответствуют действительности?

— С этими квартирами, особо подчеркиваю, служебными, ничего не случится. Сколько будет существовать Дума, столько они и будут. Это прописано в законе. Но ремонт действительно проводится. Совершенно обычный ремонт — что-то сломалось, где-то потекло, где-то отклеилось. Депутатские квартиры сейчас достойные и будут такими же. Замечу, без всяких излишеств.

— Депутаты как квартиросъемщики капризны? В 90-е годы некоторые из них умудрялись свои апартаменты сдавать в аренду, превращали их в склады и еще бог знает во что…

— Таких курьезов в последнее время не было. Депутаты все-таки в большинстве своем люди серьезные И они понимают, что не имеют права служебное жилье ни сдать, ни передать. Но жизнь есть жизнь, наверное, что-то и происходило, но это не вопиющие факты, иначе бы мне доложили.

— Последние дни правления мэра Лужкова столичные власти не раз штрафовали УДП. Сейчас, когда сменилось руководство, вам будет проще реализовать какие-то проекты?

— Во-первых, я не считаю правильным бросать в Лужкова камни, как многие сегодня делают. Он ведь столько лет руководил сложнейшим объектом под названием “город Москва”. Да, вопросов у нас было много, но при этом мы находили взаимодействие. Наверное, какие-то проблемы можно было решать лучше и быстрее. Но всегда хочется лучше и быстрее. Да, были проблемы, связанные с парковкой возле Думы и комплекса зданий на Старой площади. Я бы сказал, что это было недоразумение. Никто не собирался все это доводить до абсурда, и мы разобрались еще до ухода Лужкова. Мне не всегда нравилось, что делают московские власти, но это жизнь. Главное, что в целом УДП довольно конструктивно работало с мэром и мэрией. Что касается нового мэра, у нас сложились хорошие деловые и человеческие контакты еще до того, как он занял этот пост. Когда Сергей Собянин работал в кремлевской администрации и в правительстве, мы часто встречались. Поэтому я думаю, все у нас пойдет нормально, а точек взаимодействия у мэрии и Управления делами тысячи и тысячи.

— Скажите, чем кончился коррупционный скандал, в котором был замешан чиновник УДП? Тот самый Лещевский сейчас работает?

— Состоялось очередное, девятое по счету решение суда в нашу пользу. “Москонверспрому” предъявлены серьезные штрафные санкции. Это о многом говорит. Лещевский временно отстранен от работы. Генпрокуратура ведет следствие. Будем ждать результатов.

— Звучали еще фамилии двух чиновников вашего ведомства — их обвиняли в вымогательстве взятки с подведомственных УДП медучреждений.

— Там ситуация с точностью до наоборот. У нас существует собственная служба безопасности, которая и выявила этот факт, после чего передала коррупционеров в руки правоохранительных органов. Против обоих заведены уголовные дела, а один из них находится под стражей.

Заграница нам поможет

— Стокгольмский суд первой инстанции на днях вынес решение в пользу немецкого бизнесмена Франца Зедельмайера об аресте шестиэтажного здания российского торгового представительства в Швеции. А ведь вы не раз в интервью “МК” говорили, что он ничего не получит…

— Говорил и повторю это. Уверен, что судебные власти Швеции разберутся и примут правильное решение. По-другому просто быть не может. Сейчас в Германии рассматриваются наши встречные иски по поводу его псевдопредпринимательства на территории России в смутные 90-е, откуда, собственно, корни и тянутся. Он утверждает, что будто его незаконно лишили недвижимости в Санкт-Петербурге, в которую он вложил крупные средства. А у нас очень серьезные претензии к этому бизнесмену, занимавшемуся в том числе торговлей оружием.

— Как идет процесс возврата нашей собственности, в том числе храмов, за рубежом?

— В отношении церковной собственности здесь нет какого-то плана, какой-то программы, скажем, в течение полугода все разыскать и передать. Это сложная, кропотливая и деликатная работа. Российская империя в свое время владела огромным количеством недвижимости по всему миру. Достаточно сказать, что почти вся центральная часть Иерусалима когда-то была собственностью царской семьи и Русской православной церкви. Шли годы, как пишут в книгах, смеркалось… И, к сожалению, почти все мы потеряли. Об этом можно говорить часами. От Октябрьской революции до знаменитой апельсиновой сделки Хрущева. И сейчас идет обратный процесс. Этот процесс не любит суеты и большой шумихи. Но он идет, и идет достаточно позитивно. Это и возвращение наших святынь (Бари) в Италии. Это возвращение Сергиева подворья в Израиле, собора в Ницце. А где-то мы строим новые храмы — к примеру, в Южной Африке.

— Президент поручил вам строительство православного центра в Париже, уже приступили к работам. Что он будет из себя представлять?

— Работа сейчас развернута на полную мощность. Центр (его доминантой будет православный храм) расположится на набережной Бранли в 5 минутах пешком от Эйфелевой башни, 3 минутах от Дома инвалидов. Мы выиграли конкурс, и теперь этот земельный участок — российская собственность. Теперь идет этап реализации проекта. Объявлен международный конкурс, создано жюри русско-французское, председателем которого я являюсь. Уже подано порядка 200 заявок на участие в этом конкурсе. Подведение итогов будет в начале следующего года.

— Россия и США начали архивное сотрудничество. Мы им на днях вернули 10 американских кинолент, а они нам что?

— Это большая программа, и мы не вдруг начали сотрудничество в этой области. Президентами России и США был составлен список приоритетных задач, и там был соответствующий пункт. С нашей стороны архивное сотрудничество будет вести Президентская библиотека, которая появилась в Питере, а с американской — Библиотека конгресса. Американцы давно говорили, что они были бы счастливы, если бы мы помогли им вернуть раритеты их немого кино, которые в Штатах не сохранились. Мы провели сложную работу, нашли эти фильмы, сделали цифровые копии и подарили их недавно Библиотеке конгресса. Но сотрудничество — это улица с двусторонним движением. В США сосредоточены целые пласты нашей истории всех периодов и времен, которые попали туда разными путями (огромное количество, к примеру, с первой волной эмиграции). Они хранятся в разных университетах, библиотеках, музеях. Большая группа наших специалистов работает в американских архивах. Речь в перспективе идет о передаче оригиналов, а не только копий. Но поскольку и та, и другая библиотека — электронные, основной массив обмена информацией будет идти в цифровом, электронном виде.