Полумертвые души

“МК” выяснил, почему в России каждый день пропадает без вести 250 человек и почему их практически не ищут

У моей бывшей соседки пропал сын. Он всегда ввязывался в какие-то истории, а еще любил неожиданно куда-нибудь уезжать. Но всегда возвращался домой. И вот когда вестей о сыне не было целых полгода, соседка забила тревогу. С тех пор она прошла через многое, но найти его не смогла. Ни живого, ни мертвого. Я пустилась по ее “поисковым следам” и убедилась, что сегодня в России родным без вести пропавших помогать зачастую и не могут, и не хотят.

Факт “МК”: около 250 россиян ежедневно не возвращаются домой

Куда идти? Где искать? Любому объятому горем, потерявшему самого дорогого человека ясно: надо идти в милицию. Вот и моя соседка первым делом направилась в ближайшее отделение. В сумочке — фото сына (все на нашей улице называли его ласково Кузей) и листок бумаги, на котором она написала, когда и с кем видела его в последний раз, имена всех его приятелей и прочую важную, как ей казалось, информацию.

Услышав ее историю, дежурный по ОВД разочарованно вздохнул. Дескать, парень же взрослый — погуляет и вернется, а вы у нас время отнимаете. И вообще, раз он вел такой “свободный” образ жизни, то и пропавшим без вести его считать нельзя.  

На самом деле ни в одном нормативном документе нет четкого определения “пропавший без вести”. Под этим понятием в милиции подразумевается исключительно человек, который исчез неожиданно, при неизвестных обстоятельствах и без видимых причин. И сей термин из “милицейского словаря Ожегова” не про таких, как Кузя. Для эксперимента обзваниваю несколько московских ОВД и окончательно в этом убеждаюсь.

Неужели и в угрозыске МВД так же считают?

— Такую категорию пропавших действительно правильнее рассматривать как утративших связь с близкими, — объясняет начальник Управления розыска Департамента угрозыска Владимир Сташук. — Сегодня мы вообще наблюдаем такую неприятную тенденцию — люди не хотят общаться со своими родными и скрываются от них. Вот один из последних случаев: мать множество раз подавала заявление на поиски дочери. Мы находили девушку, но она умоляла не сообщать ее адрес родительнице. И мы, по закону, обязаны выполнить просьбу. И таких историй я вам расскажу сотни. Обычное дело: человек из ближайшей республики приехал в Москву на заработки, нашел себе женщину, завел семью, а его на родине пытается разыскать жена с тремя детьми. Он перед нами чуть ли не на коленях ползает — не говорите, мол, где я и что со мной. В Советском Союзе пропавших без вести было очень мало именно потому, что люди ценили семейные связи. А знаете, где крайне редко пропадают люди? В исламских странах. Там никому в голову не придет уехать куда-то, не предупредив родителей или без их разрешения.

И все же случай моей соседки явно из другой оперы. Сын был сильно к ней привязан, и столько времени жить-здравствовать где-то, не давая о себе знать, он не мог. Все это она не раз объясняла милиционерам, но те твердили одно: “Даже если мы его зарегистрируем как без вести пропавшего, это вам вряд ли поможет. Ищите сами или он вас найдет”. Как?

Женщина уже обзвонила все морги и психиатрические больницы города, обошла всех знакомых. Тогда и поняла, что с такой же бедой сталкиваются сегодня многие. Они даже объединяются в группы на разных сайтах, перезваниваются. Но в итоге только бередят друг другу раны и мучают себя одними и теми же вопросами: может, их родных продали на органы? Может, вывезли в Чечню? А может, ставят над ними страшные эксперименты в каких-то застенках?

— За первое полугодие в России было зарегистрировано 33 477 без вести пропавших, — говорит Сташук. — С учетом прошлых лет всего числилось 47 000 человек (хотя еще пару лет назад их было около 120 тысяч). Большинство из них — мужчины. Дети и женщины сегодня пропадают крайне редко. Примерно каждый пятый пропавший становится жертвой несчастных случаев. Только 1% — это жертвы преступлений. Как видите, ситуация не такая уж плохая. Тем более что на текущий период нашли 92% пропавших без вести.

— По пропавшим без вести никакой статистике верить нельзя, — уверяет меня эксперт, имеющий отношение к криминальному миру. — Так как имеется в виду то, что человек пропал в первую очередь для родственников (ведь именно они заявляют в милицию). Но как раз родственники часто договариваются с “пропавшим”, чтобы помочь ему скрыться от денежных, семейных и прочих проблем. Многие, к примеру, пропадают, чтобы не платить большой кредит. Поэтому реальные пропавшие — только те, кого похитили и удерживают, а также те, кого уже убили, и труп так и не был найден и опознан. Число похищенных на самом деле огромно. Но в милицейскую статистику они не входят. Это в основном гастарбайтеры, которых по документам в России как бы и нет, потому в розыск их не объявляют. Используют как рабов в хозяйстве. Что касается сексуального рабства — этого сюжета, которым в кино щекочут людям нервы, — то поверьте, сегодня оно не так распространено. Желающих заняться продажной любовью и без того хоть отбавляй.

Стабильно много пропадает водителей-дальнобойщиков. Их попросту убивают, а машины с грузом угоняют. Про массовую продажу людей на органы даже говорить не хочется. Ну нет этого сегодня, нет, и все. А вот маньяков, извращенцев и сектантов с каждым годом реально становится больше (этим всерьез обеспокоены даже криминальные авторитеты). И по их вине пропадают в основном дети. Но ребятишек, замечу, милиция ищет как родных, тут на нее наговаривать нечего.

Смотрю статистику. В этом году пропали 13,5 тысячи детей, 94,7% из них нашли. Действительно, неплохие цифры. Но я им не доверяю: ведь число опустившихся родителей, которые понятия не имеют, где их дети и что с ними, просто огромно. И они своих сгинувших ребятишек не только не ищут, но и скрывают от остальных, что те пропали.

— А ваш знакомый Кузя случайно не военный? — интересуется все тот же криминальный эксперт. — Просто в последние два года их стало много пропадать. Так же, как высокопоставленных чиновников и милиционеров. От одних из них не осталось даже костей, а другие пропавшие живут и здравствуют за границей.

К счастью или к сожалению, наш герой точно не из этой категории.

Техника каменного века

Факт “МК”: единого регламента, который бы координировал действия всех ведомств в поиске пропавших, в России нет

— Я просила, чтобы информацию о моем сыне поместили в единую базу данных, чтобы его могли найти хоть на Крайнем Севере. Но в ответ мне милиционеры заявили, что доступа к такой базе у них нет, — жалуется соседка. — И вообще, они всем своим видом показывали, что не хотят со мной возиться…

— Федеральная база данных по пропавшим без вести давно существует, — комментирует Владимир Сташук. — Но в нее информация по исчезнувшему человеку действительно попадает не сразу. Сначала она просто оказывается в базе конкретного подразделения. К сожалению, действительно, некоторые сотрудники милиции не уделяют должного внимания родным пропавших, проявляют черствость и равнодушие. Мы с этим активно боремся. И вообще за 4 года мы укрепили подразделения угрозыска, которые занимаются поиском исчезнувших. В некоторых случаях используем даже вертолеты. Вот, к примеру, недавно нашли целую экспедицию, которая пропала в Магаданской области. Люди заблудились. Когда мы их обнаружили, они от голода ели ремешки.

И все же, что греха таить, в милиции искать пропавших без вести не любят. Это ведь в европейских странах поиском пропавших без вести занимаются отдельные подразделения. А у нас — дополнительная нагрузка на милиционера. А ведь и так на каждом по несколько десятков нераскрытых убийств, грабежей и прочих преступлений. И начальство по головке за плохие показатели не погладит. “Потеряшки” же не кричат и есть не просят. Потому их ставят на учет и забывают... Один из оперов сказал: максимум, что обычно делается, человека пробивают по разным базам данных — не был ли где зарегистрирован, не находится ли в СИЗО и т.д. Чтоб выехать на работу, обойти друзей и знакомых — это только по большому блату или за отдельную плату.

Сотрудники московской прокуратуры утверждают, что проверки по заявлениям о пропаже людей в милиции проводятся формально, в розыскных делах нет нужных документов. Не осматривается даже место жительства пропавшего.

— Обнаруживаются просто вопиющие факты, — говорят в прокуратуре. — Так, часто не опрашиваются соседи и знакомые, которым могут быть известны обстоятельства исчезновения. А ведь это обязаны сделать в срок до 10 суток с момента подачи заявления. Кроме того, милиционеры не всегда пытаются выяснить, находится ли человек в СИЗО, в приемнике-распределителе, больнице или морге. На территории одного округа находят неопознанные трупы, на территории другого заводится дело о без вести пропавшем. И несколько лет в соседних районах не могут договориться между собой об элементарном обмене информацией.

Если такое происходит в Москве, что говорить о регионах. Не в каждом из них, как в столице, есть Бюро регистрации несчастных, куда стекается информация обо всех обнаруженных пострадавших и трупах.

Кстати, в милиции сегодня твердят как заведенные, что искать начинают на третьи сутки после пропажи (собственно, раньше и заявление не принимают). Но за эти 72 часа с человеком может случиться самое плохое.

“У моей родственницы пропал ее молодой человек, — пишет в своем блоге Александр. — Уехал в пятницу в дом отдыха, где была встреча старых однокурсников, и пропал. Три попытки подать заявление на объявление человека в розыск были безуспешными. Отказ аргументировали: “Трое суток не вышло, погуляет и вернется”. В итоге парня нашли мертвым. Какие-то подонки забили его насмерть, а машину сожгли. Как после этого можно относиться к нашей милиции? А ведь парень умер не сразу, а почти сутки пролежал около оживленного шоссе, куда он выполз, теряя силы. Разве сейчас война, чтобы мы так просто закрывали глаза на подобные случаи? Нет слов. Пока подобная беда не коснется хоть кого-нибудь из ответственных законодателей, никто о данной проблеме не задумается. Но, ответьте мне, неужели хотя бы одна спасенная жизнь из 100 заявлений не стоит того, чтобы начинать поиск по первому сигналу?!!”

Из справки Московской прокуратуры:

“Большинство преступлений о пропавших без вести не удается раскрыть не только в силу их тщательной подготовки, но и из-за продолжающих иметь место из года в год просчетов в организации доследственных проверок, следственной и оперативно-розыскной работы. Наиболее распространенные недостатки по делам данной категории — формальное проведение осмотров мест последнего нахождения исчезнувших лиц, их личных вещей, записных книжек, документов, записей, имеющих значение для следствия, медицинских документов, фотоснимков, видеозаписей и т.п. В связи с этим решением Координационного совещания руководителей правоохранительных органов города от 27.08.2010 рекомендовано, чтобы должностные лица Следственного управления СКП при организации проверок по заявлениям о безвестном исчезновении граждан в обязательном порядке привлекали к участию в осмотре квартиры, последнего места пребывания и автомашины разыскиваемого специалистов для обнаружения, фиксации и изъятия соответствующих объектов (следов рук, волос, биологических выделений и т.д. и т.п.)”.

Сколько стоит родная кровь

Факт “МК”: базы данных ДНК неопознанных трупов в России до сих пор нет

— А что если поискать его среди неопознанных трупов? Сравнить ДНК? — интересуюсь у соседки.

— Мне не предлагали даже просто осмотреть неопознанных. Ведь даже если его убили или он умер, то неизвестно, в каком городе и когда, и неясно, откуда начать поиски… — горестно качает она головой. — А разве возможно по ДНК найти? Это, наверное, только в кино…

Мой следующий пункт назначения — экспертно-криминалистический центр МВД России. Здесь метод ДНК для опознания используют... 20 лет! А с 2006 года заработали подобные центры в 32 регионах. Оборудование у них высококлассное, мощности огромные. К тому же с 1 января 2009 года вступил в силу Закон о государственной геномной регистрации. И согласно ему должна быть создана база данных ДНК определенной категории лиц. В их числе отбывающие наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления, осужденные маньяки и насильники и, разумеется, все неопознанные трупы. Но…

— К сожалению, пока всего этого нет, — признается начальник управления экспертиз биологических объектов и учетов Анна Рыбакова. — Процесс сбора довольно сложный и дорогостоящий (стоимость одних только реактивов 4860 рублей). А Правительство РФ на 2010 год на это денег не выделило, и что будет в следующем, пока неизвестно. База ДНК существует с 2007 года, но в ней геномная информация единиц осужденных и неопознанных… Пока что там хранятся в основном только следы ДНК с мест преступлений (те, что, как выяснилось, не принадлежат ни потерпевшему, ни подозреваемому). Это тоже очень ценно, ведь часто удается объединить следы с разных мест происшествия в одно уголовное дело: если они совпадают, значит, их оставил один и тот же преступник. И вообще, мы с каждым годом делаем гораздо больше ДНК-экспертиз.

— В этом году в России обнаружили 14 тысяч неопознанных трупов, — перебиваю я. — Наверняка среди них половина — те, кто числятся без вести пропавшими. Неужели нельзя сравнить их ДНК?

— Можно, и для этого не нужно даже волос пропавших — достаточно взять образцы крови кого-то из родственников, — объясняет биолог. — Но трупы не через нас проходят, и мы не можем взять анализ только по своему желанию. Экспертизу назначают следователи. Они, надо признать, не всегда используют этот метод. Наверное, не привыкли еще. Кроме того, трупы попадают в морги, а те в ведении Минздравсоцразвития. И у нас пока нет нормативных актов, которые бы регламентировали действия этого министерства, нашего ведомства и следствия, которые бы согласовывали все наши совместные шаги. И опять же, нет финансирования. Потому закон и не работает.

По словам Анны, несмотря на это, сегодня родственники могут потребовать от следователя, чтобы он назначил ДНК-экспертизу неопознанного трупа, найденного примерно в то же время, когда пропал их близкий. Но только если тело не удастся идентифицировать с помощью дактилоскопии, других более дешевых методов. А потом эти ДНК неопознанного сравнивают с ДНК кого-то из родственников. Если совпадет, значит, нашли... Но если нет, то эти данные должны поместить в базу. Там их автоматически сравнивают с теми, что уже есть.

— До сих пор совпадений не было, — говорит Рыбакова. — Но это потому, что база совсем маленькая сейчас и сравнивать фактически не с чем. Всего на сегодняшний день в ней 6,5 тысячи образцов ДНК.

Смешная цифра! А если бы действительно все неопознанные были тут, то эксперты смогли бы в течение суток, взяв кровь у родственника, ответить ему — есть ли там тот, кого он ищет. Ведь сама по себе экспертиза хоть и трудоемкая, но довольно быстрая. В течение недели выделяют ДНК только в самых сложных случаях.

Пока база только создается, было бы логично, чтобы родственники пропавших могли помещать в нее свою кровь. Тогда бы каждая новая поступившая ДНК от неопознанного трупа автоматически бы с ней сравнивалась.

— Это было бы замечательно, но, увы, невозможно. По закону мы не можем поместить в базу ДНК образцы, взятые у ни в чем не виновных граждан. Как не можем их и заставить сдать кровь для сравнения.

— Так ведь родные пропавших сами этого хотят!

— Тогда им придется за это заплатить. У нас ведь все, что добровольно, то платно. И до сих пор Минздравсоцразвития еще не установило цену. Знаю, что первоначально оговаривалась сумма около 10 тысяч рублей. Лично я считаю, что это безобразие. Брать деньги с людей, у которых случилось горе, в данной ситуации неприемлемо. Но пока и за деньги в базу не ставят.

Колдовское мочало

Факт “МК”: маги, ясновидящие и детективы берут за поиски пропавших в среднем по 30 000 рублей

— Может, к гадалке обратиться? — цепляется за последнюю ниточку моя соседка. — Я все никак не решалась. Да и денег нет, а говорят, это жутко дорого.

Выясняю, что на всяких небылицах о пропавших без вести в столице держится целая индустрия. Во всевозможных ясновидящих, прорицателях, прочих мошенниках недостатка никогда не было. И так называемые потеряшки — их особый доход. Ведь люди со всей России съезжаются в Москву в поисках счастья, а дальше их следы теряются… Поэтому родственники, разыскивая их, нередко добираются до Первопрестольной и тут попадают в руки ясновидящих. Те раскручивают их влегкую, но на всякий случай имеют и специальную группу поддержки, причем довольно серьезную.

— У меня попросила помощи жена друга, которая подозревала, что его похитила бригада кавказцев, — рассказывает полковник милиции в отставке Светлана Тернова. — На самом деле она ошибалась и очень скоро поняла это. Но к тому времени успела найти в районе Арбата ясновидящую, которая ее совсем запугала. Когда жена друга ей сообщила, что искать больше никого не нужно, оказалось, что она вроде бы крупно должна за какую-то уже специально приготовленную колдовскую атрибутику. Когда попробовала возразить, что ничего такого не заказывала, ей назвали ее адрес и пообещали, что приедут разбираться ребята. То есть все колдовство сразу кончилось. Ребята и вправду приехали. Пришлось “встречать”. А вот ясновидящая с Новослободской в аналогичной ситуации долго жевала колдовское мочало, но потом шума не захотела и вернула 30 тысяч за работу, с которой не справилась. Тот, кого искали, был в полном порядке: просто решил обрубить старые концы.

Но вообще к магам попадают люди нестойкие, и деньги с них брать легко. Как говорится, на дурака не нужен нож. Так что до разборок редко доходит.

Чтобы убедиться в этом, звоню некоему потомственному магу Альберту. Рассказываю наспех плохо придуманную историю про пропавшего родича, не вернувшегося однажды с работы.

— Я уже вижу его астральную тень, — уверенно говорит чародей. — Он сам хочет выйти с вами на связь. Но это не по телефону. Приезжайте, все обсудим.

Вот так... Ну что еще тогда остается? Может, частные детективы? Ни в одном из столичных детективных агентств не гарантировали, что смогут найти пропавшего без вести. Но при этом предупреждали — оплата поиска производится заранее. А где гарантия, что действительно начнут искать? Ее, как оказалось, нет и быть не может.

Помочь своей соседке я так и не смогла. Зато поняла, насколько близко беда может подойти к каждому из нас. И что затеряться в большом городе так же просто, как и в глухом лесу. И что нет большего счастья, когда все родные каждый день возвращаются домой.


ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ У ВАС ПРОПАЛ БЛИЗКИЙ ЧЕЛОВЕК:

1. Подайте заявление в милицию. Запомните: норма трех дней не действует, если есть достаточные основания полагать, что пропавшему грозит какая-либо опасность. Обязательно настаивайте на своем, заявление должны принять. Если все же откажут, идите в вышестоящую организацию — УВД или МВД, прокуратуру.

2. Обратитесь в Бюро регистрации несчастных случаев. Если его нет в вашем городе, обзвоните морги, больницы. Попросите друзей помочь вам, чтобы не терять ни минуты.

3. Начните самостоятельные поиски (чем раньше вы это сделаете, тем больше шансов, что найдете человека живым). Обзвоните-обойдите всех знакомых пропавшего. Загляните во все места, где он любил бывать (клубы, кафе, спортзалы и т.д.). Выясните, где и когда последний раз видели человека, что он планировал, куда собирался, чем занимался в последнее время на работе, чем увлекался.

АКЦИЯ “МК”

Редакция решила помочь родным без вести пропавших. Отныне на сайте “МК” мы будем публиковать их фотографии и приметы. И те, кто их видел, смогут тут же оставлять свою информацию. Однако во избежание злоупотреблений просим близких предоставлять справку из милиции о том, что человек действительно числится без вести пропавшим. Присылайте фотографии пропавших по адресу: merkacheva@mk.ru