О защитнике обороны, которая США не нужна ("The New York Times", США)

Самый напряжённый диалог, имевший место на посвящённом новому договору президента Обамы с Россией о разоружении заседании Сената на этой неделе, состоялся тогда, когда в наступление пошёл сенатор Джим Деминт (Jim DeMint).

Этот сенатор от Республиканской партии (штат Южная Каролина) обрушился на Обаму за то, что он фактически согласился сделать новую систему противоракетной обороны ограниченной, чтобы она не могла остановить российские ракеты.

«Очевидным образом, мы соглашаемся ослабить противоракетную оборону до такой степени, что их оружие перестает быть бесполезным», — заявил он с видом нетерпения.

Но если проблема с договором именно в этом, то претензии можно предъявлять бывшему президенту Джорджу Бушу-младшему в той же мере, что и Обаме. В конце концов, программа ПРО, разработанная Бушем, предназначалась не для того, чтобы российское оружие становилось бесполезным; она носила ограниченный характер и была направлена на защиту от ядерных ударов со стороны таких государств, как Иран. И хотя в прошлом году Обама перенацелил систему, поставленную Бушем задачу он сохранил.

Атака на так называемый новый договор СНВ с Россией — сюжет поучительный: оказывается, некоторые сенаторы-республиканцы готовы критиковать пакт на том основании, что он не позволяет разворачивать противоракетную оборону против России, хотя ни президент-республиканец, ни президент-демократ этого не хотели. Проблема ПРО станет предметом споров несмотря на заверения министра обороны Роберта Гейтса и председателя Объединённого комитета начальников штабов адмирала Майка Маллена (оба они были назначены на свои должности при Буше), что договор никаким существенным образом не ограничивает программу.

«Договор не помешает США разворачивать самые эффективные системы ПРО из всех возможных, а также не станет причиной удорожания этих систем и не поставит на пути их развития дополнительных барьеров». — заявил Гейтс во вторник, выступая в комитете по международным отношениям при Сенате.

Споры вокруг ПРО объясняются тем, что Россия продолжает возражать против развития этой программы. На переговорах Москва настаивала, чтобы в новом СНВ предусматривалось ограничение и систем ПРО, но Обама отказался от этого.

В конечном итоге стороны согласились включить в преамбулу к договору следующие ни к чему не обязывающие слова: «признание существование взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями» — по сути дела это словесный кивок, который учитывает беспокойство России, но на самом деле не ограничивает планов Америки.

Едиственным к чему-то обязывающим ограничением, которое накладывает договор на США, является запрет на применение старых шахт для межконтинентальных баллистических ракет для запуска перехватчиков ПРО, чего администрация всё равно не собиралась делать. Генерал, занимающийся программой ПРО, говорил, что для таких перехватчиков дешевле строить специальные шахты, чем переоснащать старые шахты для МБР.

Подписывая договор, Россия опубликовала отдельное одностороннее заявление, в котором повторно возражала против разворачивания Америкой систем ПРО и предупреждала, что разорвёт договор, если сочтёт ПРО угрозой для своей национальной безопасности. Но, будучи сделано в одностороннем порядке, это заявление не имеет никакой силы и является всего лишь символической политической декларацией. Однако Деминт и прочие республиканцы утверждают, что Россия якобы теперь имеет право наложить вето на американскую программу.

Но негодование Деминта идёт вразрез с тем, как видел программу Буш. В бытность президентом Буш неоднократно утверждал, что ПРО не затронет безопасности России. Его план включал всего лишь десять перехватчиков, размещённых в Польше; они могли бы отразить возможную будущую угрозу со стороны Ирана, но против тысяч российских боеголовок были бы бессильны.

«Система не предназначена для отражения удара России с её возможностью запускать множество ракет», — заявил Буш на своей последней встрече с тогдашним президентом России Владимиром Путиным, прошедшей в Сочи в апреле 2008 года.

Протест Деминта против договора ставит рядом начатую Бушем и продолженную в модифицированном виде Обамой программу ПРО и первоначальную идею, высказанную во время «холодной войны» президентом Роналдом Рейганом, который представлял эту систему намного более мощной и даже способной нейтрализовать ядерный арсенал России.

Как сказала в 2008 году госсекретарь Буша Кондолиза Райс — «Это не та программа. И это не дочь той программы. И это не внучка той программы. Это совершенно другая программа, предназначенная для отражения малых угроз. Несколько перехватчиков в Польше и радаров в Чехии не скажутся на тысячах ядерных боеголовок, которыми обладает Россия. И нам это всё равно не нужно».

На заседании, однако, Деминт сказал, что нам это должно быть нужно.

«Неужели это нежелательно, чтобы у нас была система противоракетной обороны, которая делала бы их потенциал бесполезным?», — спросил он.

Сенатор Джон Керри от штата Массачусетс, демократ и председатель комитета, ответил: «Лично я считаю, что нет». По его мнению, подобный шаг стал бы началом очередной «гонки вооружений» против России.

Гейтс с этим согласился.

«Как с нашей, так и с их точки зрения это было бы исключительно дестабилизирующим шагом, не говоря уже о невероятной его дороговизне», — сказал он.

Спустя несколько часов после заседания Деминт рассказал о диалоге, сделав запись в блоге на веб-сайте Heritage Foundation.

«Своим ответом сенатор Керри проиллюстрировал причину, почему американцы не очень хотят доверять левым обеспечивать интересы Америки на мировой арене», — написал он.

Ни Гейтса, ни Буша он не упомянул.

Оригинал публикации: A Defender for a Defense the U.S. Doesn’t Want