Сергей Степашин: «Вступив в бой с коррупцией, власть должна начинать с себя»

Сергей Степашин сочетает в себе черты, весьма не характерные для чиновника его масштаба: вроде бы и «светиться» не положено, и знания такие, что у многих мурашки бегут по коже, но более легкого в общении человека представить сложно. // Арина Шарапова, Журнал «Промышленник России», № 4, апрель 2010 года

– Если контроль расходования средств федерального бюджета – основная цель деятельности Счётной палаты, то можно предположить, что ваш основной оппонент – Минфин. Вы же замечали сами, что Минфин порой пытается подогнать экономику под свои цифры?

– Не просто замечали, но во весь голос об этом говорили. Наши споры с Минфином – нормальная вещь. В любой стране властям надо исполнять бюджет и поддерживать макроэкономическую стабильность, а органы внешнего финансового контроля проверяют эффективность использования бюджетных средств.

Но у нас с Минфином есть и концептуальные разногласия. Они касаются экономической стратегии и финансовой политики государства. Получая до кризиса огромные доходы за счёт высоких экспортных цен на углеводороды и металлы, страна не вкладывала достаточно средств в реальную экономику, в инфраструктурные и инновационные отрасли. Отсюда экономические диспропорции, неконкурентоспособная промышленность и банковская система, которая не умеет питать экономику деньгами. Линия Минфина и Центрального банка на подавление инфляции и взвинчивание процентных ставок привела к тому, что в России так и не образовалась система долгосрочного кредитования.

Как результат – с 2005 по 2008 год внешний корпоративный долг страны рос примерно на $120 млрд в год. И этот показатель превышал доходы, которые Россия получала от экспорта углеводородов, металлов и древесины. Перед кризисом наша экономика росла не столько за счёт благоприятных нефтяных цен, сколько на притоке капитала, на заёмных деньгах. Страна жила не по средствам. И эти занятые за рубежом деньги были проедены. Как и нефтяные доходы. В итоге и инфляцию мы не побороли, и промышленный спад у нас самый глубокий из стран «Восьмёрки», и корпоративный долг висит на шее. Плюс образовалась хроническая нехватка инвестиций. В результате мы попали в непозволительную зависимость от импорта потребительских товаров, машин и оборудования.

Вот правительство нас услышало наконец-то, и было принято очень жёсткое решение, которое сейчас регламентирует внешние заимствования госкорпораций и крупных компаний. Более того, вопреки рекомендациям Минфина о возобновлении масштабных внешних заимствований премьер Владимир Путин настаивает на создании внутреннего механизма генерации «длинных» денег для кредитования бизнеса с использованием средств Пенсионного фонда и Фонда национального благосостояния.

– А кто ещё ваши оппоненты сегодня?

– Потенциально – любое министерство и ведомство, неэффективно тратящее государственные средства и плохо управляющее госсобственностью. Мы видим системные недостатки у всех крупнейших бюджетополучателей и администраторов госдоходов: от Минобороны до операторов дорожного строительства, от налоговиков до таможенников. Качественное управление бюджетными ресурсами и госсобственностью – залог окончательного выхода нашей экономики из рецессии. А заодно и успешного старта её технологической модернизации.

– Вы вот с таким заметным удовлетворением сказали, что в случае с корпоративными долгами вас наверху «услышали». А по каким вопросам «услышали»? Часто вообще «слышат»?

– Слышат, конечно. Ну, скажем, в истории с Кировским, Путиловским заводом. Завод с историей и традициями, он даже в годы Гражданской и Великой Отечественной не закрывался, а сейчас чуть было его не потеряли. По нашей рекомендации он был включён в список стратегических предприятий. Была оказана государственная помощь, и сейчас завод живёт. Может быть, проблемы там большие, но он работает. Такая же ситуация была по «ИжАвто». Там работают пять тысяч человек, стоит новейшее оборудование. Были попытки обанкротить это предприятие. Мы вмешались в ситуацию, была оказана господдержка. Сейчас «Иж» ищет нового инвестора, в том числе и за рубежом, – это тоже было наше предложение.

Это конкретные примеры. По серьёзным концептуальным вопросам, которые мы ставили два, три, четыре года назад, порядка 60–70 процентов наших предложений были не только услышаны, но и поддержаны.

– С вашей точки зрения, что мешает бизнес-сообществу развиваться? И, насколько я понимаю, в начале 2000-х годов вы очень внимательно изучали вообще все экономическое законодательство…

– Правильный ответ – законодательство. Первое – мешает, к сожалению, неуклюжесть некоторых наших законов. Законы должны быть подробными, почти как инструкции. Так, кстати, действуют законы в экономике и бюджетной сфере в США. Не должно быть отсылочных норм, потому что чиновник начинает толковать так, как он считает нужным. Дать – не дать, взять – не взять. Отсюда и коррупция, что сдерживает, конечно, развитие экономики.

Второе – это непрозрачность многих законов и нормативных документов, и люди просто не могут в них толком разобраться, как это было с дачной амнистией, как это было с Лесным кодексом, который пришлось поправлять, как это было на первом этапе закона о монетизации льгот.

А третье – это, конечно, сам чиновничий аппарат. Мы много об этом говорим. У нас тридцать два контролирующих органа в стране! Саннадзор, пожнадзор, технадзор, милиция, ФСБ, прокуратура, Счётная палата – и все ходят и ходят…

– …А бизнесмены всё воют и воют…

– …Да, воют и воют. Но сейчас, принято решение о том, что Генеральная прокуратура определяет, имеет право та или иная инстанция проверять предприятие или нет. Они на сорок процентов подчистили количество проверок. Контрольное управление президента сводит сейчас план контрольных мероприятий всех органов исполнительной власти. То есть мы наконец начали наводить и здесь порядок.

– Необходимость противодействия коррупции вытекает из основных направлений работы Счётной палаты. Несмотря на громкие заявления, нет ощущения, что ей противодействуют. Что такое вообще в вашем понимании коррупция и, соответственно, системное противодействие ей?

– Я категорически не согласен с тем, что коррупции у нас никто не противодействует. У нас принят и действует Национальный план противодействия коррупции. Идёт реформа МВД и ФСИН. Совсем недавно, 19 января, президент своим указом уточнил порядок проведения антикоррупционной экспертизы нормативных актов. Администрация президента готовит новый пакет законов по противодействию коррупции в корпоративном секторе.

Я полагаю, что антикоррупционная экспертиза, которая сейчас проводится по всем крупным законопроектам, которые вносятся, должна во многом расчистить поляну для нашего бизнеса. Вообще во взаимоотношениях власти и бизнеса должно действовать простое правило. Власть должна выработать всем понятные и внятные правила игры и соблюдать их. Никакой вкусовщины здесь быть не должно, все должны работать по единым правилам.

Хочу отметить, коррупция и казнокрадство отнюдь не являются эксклюзивными российскими национальными чертами. История Европы и США пестрит примерами коррупции.

Нужно понимать, что коррупция – это прежде всего проблема неэффективного государства. Она отнюдь не всегда связана с формой правления. Многие страны, сегодня числящиеся в двадцатке крупнейших и институционально наиболее развитых экономик мира, ещё не так давно выглядели в плане распространения коррупции ничуть не лучше, нежели Россия второй половины 2000-х. Достаточно вспомнить, например, ситуацию в США в 20–30-х, в Японии 70-х, в Италии и Бразилии 70–80-х, в Южной Корее в 80–90-х годах прошлого века. Это очень разные страны, но каждая из них доказала, что коррупция преодолима. Для этого нужна политическая воля властей, опирающихся на моральный консенсус общества против коррупции и казнокрадства. Нашей стране это вполне по плечу.

Вступив в бой с коррупцией, каждое ведомство должно начинать прежде всего с себя. Например, в Счётной палате создано новое, по сути дела, подразделение внутреннего контроля и противодействия коррупции внутри службы собственной безопасности. Мы извлекли уроки и сделали серьезные организационные выводы после кадровых скандалов, которые имели место несколько лет назад.

Счётная палата ведет мониторинг деятельности нескольких десятков главных распорядителей средств федерального бюджета. Это огромный труд: сотни и тысячи проверок, десятки экспертно-аналитических мероприятий. И я бы не сказал, что нам не противодействуют. Зачастую проверяемые организации препятствуют проведению проверок, как это в прошлом году имело место, например, в ОАО «Мурманское морское пароходство». Том самом, которое приватизировало атомный флот страны (а у России он самый большой в мире) и катало на ледоколах иностранных туристов по $25 000 с человека. По представлению Счётной палаты атомный флот был возвращён под управление государства.

– Как сделать, чтобы работа чиновников была прозрачной?

– Следует прежде всего тщательно «освободить» федеральное законодательство и отраслевую нормативную правовую базу от коррупциогенных норм, которые позволяют чиновникам принимать разные решения по одному и тому же вопросу. Надо скорректировать полномочия многочисленных силовых и контролирующих органов, ввести их в чёткие законодательные рамки. Вообще следует создать чёткие регламенты всех административных процедур, не допускающие чиновничьего произвола. Наконец, государство и общество должны вместе сформировать у людей антикоррупционный стандарт поведения: не давать взяток и не брать. В этой связи огромную роль играет правовое просвещение общества. Эта задача – важнейший компонент Национального плана противодействия коррупции. Ассоциации юристов России, сопредседателем которой я являюсь, ведет активную работу по преодолению правового нигилизма населения.

Наконец, одна из самых весомых гарантий прозрачности государственного и муниципального управления – независимый внешний финансовый контроль. Например, Счётная палата, помимо аудита эффективности бюджетных расходов, осуществляет также стратегический аудит управления национальными ресурсами, которые общество доверяет исполнительной власти. В фокусе стратегического аудита – уже не расходы сами по себе, а результаты инициированных властью крупных системных реформ, масштабных инвестиционных программ, приоритетных национальных проектов. В этом плане миссия Счётной палаты выходит далеко за рамки борьбы с казнокрадством: речь идёт об осмыслении и своевременной коррекции экономической стратегии государства, об оценке эффективности деятельности системы исполнительной власти в целом. Чем лучше, чем жёстче мы контролируем, тем деятельность чиновников прозрачнее.

– Вы говорили, что не поддерживаете реформу русского языка. А у вас самого не было желания проверить то коммерческое издательство, которое выпустило четыре словаря с новыми нормами?

– Вообще-то, мы коммерческие организации не проверяем. Только если в них есть госсобственность или бюджетные средства. Но искушение было, не скрою. Издательствам, которые поддерживают так называемые реформы русского языка, я бы посоветовал издавать и продвигать русскую классику. По последним данным ВЦИОМа, число наших сограждан, которые вообще не берут книгу в руки, выросло с 20% в 1996 году до 35% в 2009-м. Печальные, пугающие цифры. Вдумайтесь: не читают даже детективы!

Между тем, чтобы модернизировать страну, необходимы деньги, качественное управление, политическая воля. Но это отнюдь не всё. Нужны ещё миллионы ответственных людей, готовых честно работать во имя будущего. Их необходимо обучить, создав современную образовательную среду, адекватную амбициозным национальным задачам. Воспитать на базе национальной культуры, а не телевизионной жвачки. Вот этим надо заниматься обществу и государству, а не реформой языка Пушкина, Гоголя, Толстого и Чехова.

Справка

Сергей СТЕПАШИН, 58 лет. В 1973 году окончил Высшее политическое училище Министерства внутренних дел СССР, в 1981 году – Военно-политическую академию, в 2002 году – Финансовую академию при Правительстве РФ. Доктор юридических наук, профессор, государственный советник юстиции РФ, воинское звание – генерал-полковник.

В 1990–1993 годах – народный депутат РСФСР, председатель Комитета Верховного Совета РФ по вопросам обороны и безопасности. В1993–1998 годах – на государственной службе: первый заместитель министра безопасности, директор Федеральной службы контрразведки, директор Федеральной службы безопасности, министр юстиции, министр внутренних дел России. В 1999 году – первый заместитель Председателя Правительства РФ – министр внутренних дел, Председатель Правительства РФ.

С 19 апреля 2000 года назначен (в феврале 2005 года переназначен) Государственной Думой на должность председателя Счётной палаты РФ.

Председатель Ассоциации контрольно-счётных органов Российской Федерации.

Награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени в 2002 году и орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени в 2007 году, орденом Мужества, медалями «За отличие в воинской службе» I и II степени, «За отличную службу по охране общественного порядка» и др.

ЗАИНТЕРЕСОВАННЫЙ ВЗГЛЯД О хорошем отношении к РСПП

– Я хорошо отношусь к РСПП, считаю, что организация нужная, которая, во-первых, объединяет достаточно одарённых людей, которые сделали себя и сделали бизнес. Второе – то, что они вырабатывают очень много интересных предложений, в том числе для руководства страны. В-третьих, у РСПП есть свой, я бы сказал, неписаный этический кодекс, он существует. Они начинают устанавливать правила, могут и повоспитывать кое-кого. РСПП в этом плане хороший партнёр. Между Счётной палатой и РСПП заключено соглашение о сотрудничестве, и мы обмениваемся опытом. Многие представители РСПП входят в Экспертно-консультативный Совет при председателе Счётной палаты.