Главный редактор телеканала Russia Today Маргарита Симоньян: «Любовь к Родине - это вещь интимная»
3-04-2010, 22:37. Разместил: VP
...Удивительная она все-таки девушка - эта Маргарита Симоньян. Потому что не устает удивлять [видео]
Удивляла в Беслане в 2004 году - тем, что репортажи вела под пулями. Став главным редактором телеканала Russia Today, тем более удивила - не тем, что получила это предложение, будучи 25 лет от роду, а тем, что нахально согласилась его принять! На днях ей исполнится тридцать - сама Маргарита в этом месте наверняка схулиганила бы и поставила смайлик, наплевав с высокой башни на грозный имидж главного редактора телеканала, вещающего на трех языках - английском, арабском и испанском - и отвечающего за весь российский зарубежный имидж. Так что имидж у России теперь такой: молодой, юморной и самоуверенный.
«БЕСЛАН - ЭТО БЕТОННАЯ ПЛИТА, КОТОРАЯ ТЕБЯ НАКРЫВАЕТ»
- Вас, Маргарита, аудитория запомнила прежде всего по телеэкрану. Точнее будет сказать, по репортажам из Беслана: бронежилету, абсолютному бесстрашию и голосу, который ни разу не задрожал. Хотя я потом читала в одном интервью, что на самом деле, отписывая репортаж, вы плакали...
- Я еще долго находилась под влиянием того эмоционального потрясения. Уже когда я работала на Russia Today, через два года после Беслана, у меня была такая штука - идиопатическая крапивница. Реакция на стресс. Вдруг ни с того ни с сего опухала рука. Или глаз - только ресницы чуть торчали. Или вся покрывалась багровыми волдырями... Собственно говоря, лично у меня в отношении Беслана до сих пор ничего не изменилось. И, мне кажется, уже и не изменится. Я видео не могу смотреть оттуда - когда показывают кадры, начинаю плакать, ничего не могу с собой сделать.
- А вы себе можете представить ситуацию, чтобы журналист, например, заплакал в эфире? Это высшая степень проявления искренности или, наоборот, непрофессионализма?
- Я в эфире не плакала, я плакала между эфирами. Я писала и плакала от того, ЧТО я пишу. Та ситуация, что была в Беслане, сама по себе не позволяет рассуждать в категориях «профессионализм - непрофессионализм». И ДО, и ПОСЛЕ Беслана в моей репортерской жизни бывали трагические вещи, катастрофы, перестрелки. Все не то. Беслан - это бетонная плита, которая тебя накрывает. И ты после этого совсем иные вопросы задаешь и себе, и другим. Но я была бы рада, если бы я всего этого не видела. Никогда.
«РОССИЮ ПОЛОЩУТ, А ТЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ»
- Представляю, как вы метались по кабинету между всеми этими мониторами, когда спустя несколько лет, в августе 2008-го, в телеэфире снова зазвучало слово «Осетия»... Другая, правда, - не Северная, а Южная.
- Я и правда металась. Я человек с обостренным, почти детским чувством справедливости. И мне было искренне тяжело видеть, как эти события освещали наши конкуренты. Было так: приходит новость, и ты видишь, как она подается в иностранных СМИ, - прямо как удар под дых. Я это очень остро переживала. У меня было ощущение, что Россию, как живого человека, близкого, при тебе полощут и ты ничего не можешь сделать.
- Удивительно слышать эти слова от представителя поколения, которое формировалось в легендарные 90-е и всеобщую нищету и злобу восприняло как норму. И вдруг обнаруживается, что на всей этой удобренной ненавистью почве взрос ТАКОЙ патриотизм...
- Мне все-таки кажется, что любовь к Родине - это вещь интимная. Она или есть, или нет. Она естественна, как любовь к родителям, нормальное состояние здорового человека. Мама тоже может быть не очень благополучной. Но ребенок же ее любит! Это на уровне чувств, а не на уровне взвешенных категорий. Любовь к Родине не исключает того, что ты видишь ее недостатки и ужасы. Ты все равно ее любишь, и ничего с этим сделать не можешь. Люди, у которых этого чувства нет, наверное, были чем-то надломлены. В 90-е годы в массовом сознании было модно презирать свою страну, и модно хотеть уехать. У нас всех есть знакомые, которые тогда уехали, ведь так?
«МЕДИЙНОЕ ОРУЖИЕ СИЛЬНЕЕ ЛЮБОГО ДРУГОГО»
- И вы тоже могли уехать. Я прочитала в журнале «Русский пионер» вашу кулинарную колонку о том, как надо жарить мясо, и обнаружила, что мы с вами были в Америке в одно и то же время, в 1995 году, только вы - как школьница, по обмену, а я стажировалась как журналист. Прошло 15 лет - как же все изменилось! Многое из того, чему меня учили, кажется сейчас абсолютной фальшью. А тогда казалось, что американцы нам были почти братья. Сентиментальные, эмоциональные...
- Я до сих пор так считаю. Я не знаю других столь похожих народов, как американцы и россияне. Мне сразу стало понятно, что мы очень похожи, с одной стороны, но что наши ценности практически обречены приводить нас к конфликту интересов. Так мне кажется и сейчас.
- Не очень верится, что 15-летний подросток, коим вы тогда были, мог это понять...
|
- А я была очень умной девочкой! (Смеется. - Г. С.) Мы там учились - нас возили в Вашингтон, знакомили с сенаторами, с конгрессменами. Вправляли, в общем, мозги. И многие из нас прекрасно понимали, что нам именно вправляют мозги. Это было очевидно. И мы стали задаваться вопросом: зачем это делают? И находить ответы на эти вопросы.
- Но если эти мозги все равно не удалось вправить ни вам, ни мне, имеет ли тогда смысл вся пропагандистская работа - раз с убеждениями бороться бесполезно?
- Почему бесполезно? Слово «пропаганда» - как же я его не люблю! - несет в себе отрицательные коннотации. Медийное оружие сейчас сильнее любого другого. Можно все поставить с ног на голову или обратно. И убедить народы в том, чему нет никаких доказательств. И все будут в это свято верить!
«КЛИНИКА - ОНА И ЕСТЬ КЛИНИКА»
- А вы не отслеживаете конец цепочки? От репортажа, который выдают на канале Russia Today ваши корреспонденты, до вывода, к которому в итоге приходит аудитория?
- Отслеживаем, конечно. Читаем тысячи и тысячи комментариев в американских блогах. Основной посыл у американцев: блин, почему наши СМИ об этом не рассказывают? Елки-палки, вот это мы докатились - мы должны теперь смотреть русских, чтобы узнать правду, в том числе о своей стране! И это каждый день происходит.
- Насколько российский взгляд на историю и ежедневные события отличается от общемирового?
- Смотря что мы называем общемировым. Есть англосаксонский, он самый популярный. Среднестатистический американец, подросток, на голубом глазу может считать, что Советский Союз воевал во Второй мировой на стороне Германии. В лучшем случае он будет знать, что Советский Союз был союзником Америки, но роль играл незначительную.
- ...И ваш канал призван объяснить, что и как. Но я вот, посмотрев его в зарубежных командировках, обнаружила, что вы совершенно спокойно преподносите миру довольно много вполне честного российского негатива.
- Если бы было по-другому, кто бы нас смотрел? Мы даем объективную информацию о России. Другое дело, что в подавляющем большинстве известных мне англоязычных медиа этот образ негативный. Все только хорошо в стране не бывает, это неправда, и никто этому не поверит. Но ведь все только плохо в стране не бывает тоже! Мы даем сбалансированную картину. Если появляются какие-то проблемы и серьезные истории, мы о них рассказываем. Но если есть достижения и исправления этих проблем - мы об этом рассказываем тоже. Часто люди, которые пишут о России, просто клинические русофобы, как бывают клинические антисемиты - без аргументации, без информированности.
- Стоит на них тратить силы?
- Конечно, стоит. Потому что они свои мнения, продиктованные не объективными соображениями, а клинической русофобией, тиражируют на огромную аудиторию. И люди, у которых своего мнения нет, прочитают это и заразятся. А потом пойдут голосовать. Если бы какой-нибудь клинический русофоб типа Андре Глюксмана рассказывал это, сидя у себя на кухне, можно было бы этого не замечать. Но когда это публикуется в газетах с именем или выходит в эфирах каналов с большой аудиторией, обязательно нужно что-то делать. Противостоять, пытаться создавать свои средства массовой информации. Одним телеканалом, как наш, проблему не решишь. Есть открытые люди: если ты убедишь их в другом, они будут писать другое. Таких людей в мире, поверьте мне, много. А клиника - она и есть клиника.
«ЭТОТ МИР ТАКОЙ ЖЕ ВАШ, КАК И МОЙ!»
- Ну допустим, у нас, в России, фобий тоже хватает. Как, например, чувствует себя русскоговорящая армянка в нашем весьма агрессивном русском мире?
- Почему в ВАШЕМ? Он такой же ваш, как и мой. В Армении я была один раз в жизни. Интересно и здорово. Но родина-то моя - Россия. Я здесь родилась и выросла. Говорю на русском языке. Мне очень странны эти рассуждения. Мне кажется, они немножко неправильные.
- У меня была серия публикаций с заголовком «Русские такие добрые, почему они нас убивают?». Это сказала девочка-киргизка, на которую на первом свидании напали скинхеды, нанесли 9 ножевых ранений, но она выжила. А парня, ее спутника, убили...
- Больно мне, когда я это читаю. Стыдно и больно. В Общественной палате я состою в специальной комиссии, которая этим занимается. И не знаю, что с этим делать. Этим должно заниматься государство.
- Так вы и есть государство!
- Я не депутат и не чиновник. Я не принимаю законы. Тем более не занимаюсь надзором над тем, как эти законы выполняются. На мой взгляд, у государства сейчас более важной проблемы, чем эта, нет. Последствия, к чему все это может привести, - страшные. Межэтнические трения, все увеличивающиеся, - они же и в диаспорах наверняка зреют. Это дорога с двусторонним движением. Цепная реакция, которую потом не остановишь.
- Честно говоря, я надеялась услышать от вас рецепт.
- Нет у меня рецепта. Ощущение опущенных рук, стыда и ужаса.
«МНЕ НЕ ДОСТАВЛЯЕТ УДОВОЛЬСТВИЯ ДЕЛАТЬ ЛЮДЯМ БОЛЬНО»
- Поговорим о творчестве. Вот выпустили вы месяц назад книгу «В Москву!». «Книжка о том, как провинциалы захватывают столицу», - прочитала я в Интернете рецензию на ваше творение. Будучи как раз одним из тех самых провинциалов, послушно ее купила. И восхитилась первой же фразой: «Белокожая женщина, нежная, сложная, гуляла по пляжу, скучая по мужу. Муж не звонил со вчерашнего дня, а сама она позвонить не решалась...» У вас самой была в жизни ситуация, когда бы вы не решились кому-то позвонить?
- Да, конечно.
- Насколько же это не соответствует вашему имиджу!
- Мой имидж, во всяком случае то, что я о себе читаю в Интернете, вообще мне не соответствует. Больше всего смешат суждения о том, кто у меня папа...
- А кто у вас папа?
- Мастер по ремонту холодильников. Живет в Краснодаре. Сейчас не работает, занимается охотой и рыбалкой. Простой человек, на пенсию через год. Я тут в выходные решила почитать, что пишут про мою книжку. И вдруг наткнулась на штук десять блогов, в которых написано, что у меня был дом в поселке Речник, его будто бы снесли, поэтому я устроила травлю в медиа... Мы - люди, верящие русским пословицам и поговоркам. Все знают: нет дыма без огня. Но тут был ТАКОЙ дым и НАСТОЛЬКО без огня, что в голове не укладывается! Как с этим бороться? Да и надо ли?
- Но все остальные признаки «захвата Москвы» - квартира, машина, водитель - имеются?
- Служебная машина у меня есть, «Форд». Квартира есть. Дома нет точно. Ни в поселке Речник, нигде. А уж возможности организовать травлю Лужкова в СМИ - и подавно.
- А почему у вас книжка-то получилась художественная? Вы же журналист! Зачем нужно что-то придумывать, если можно просто списывать жизнь с себя?
- Хочется же и писать, а не описывать! Это раз. А второе: мне не доставляет никакого удовольствия делать людям больно или как-то их подставлять. А любая интересная документалистика так или иначе это делает. Все, кроме природы, пишется про людей. Правду писать нельзя, а елей лить неинтересно.
«МНЕ НЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО Я СТОЮ НА ПЬЕДЕСТАЛЕ»
- Беспокоюсь я за вас, Маргарита. Знаете, почему? Если человек в 30 лет достиг того, чего многие достигают к 60, то что он будет делать в 40 и в 50?
- Во-первых, мне еще нет тридцати. Во-вторых, мне не кажется, что я чего-то такого особенного достигла. Если я когда-нибудь напишу книгу, которая людьми понимающими будет названа большой серьезной литературой, вот тогда мне будет казаться, что я чего-то достигла. Или когда наш канал станет по-настоящему всемирно известным брендом. Или когда я рожу и воспитаю своих детей. Мне не кажется, что я стою на каком-то пьедестале. Я даже не размышляю в таких категориях. Говорю совершенно искренне: я обычный, нормальный человек. Со своими одноклассницами дружу по сей день, как мы общались в 7 лет, так общаемся до сих пор. С теми, с кем я когда-то близко дружила, я совершенно не чувствую дистанции. И они не чувствуют. С некоторыми людьми стало скучно, но скучно давно, в процессе взросления. Так же, как им со мной. Но из-за того, что у меня появилась какая-то должность, много людей в подчинении, и сама газета «Комсомольская правда» берет у меня интервью, - из-за этого ничего не меняется. Правда! А если меняется, это значит, что у человека началась звездная болезнь. Я очень надеюсь, что она у меня не начнется. Если это случится, вы мне, надеюсь, скажете.
Цитата из книги Маргариты Симоньян «В Москву!»
«Чтобы глотнуть настоящего совка, бессмысленно ехать в Тверь или Сыктывкар.
Там в лучшем случае можно застать девяностые - тюнинговые «девятки», вымирающих челноков и главный в городе кабак, где вечерами собираются бритые дядьки перетереть по бизнесу. Совка там нет и в помине. Да что там Сыктывкар - даже в столицах бывших республик уже не найдете совка. Кто от них этого ожидал? Чтобы так быстро - р-р-раз, и никакого совка. Просто чужие столицы чужих незнакомых стран. Нашим совком и не пахнет.
Нет, настоящую тоску по совку сыктывкарами не унять - шикарный, жесткий совок, которым грезит мечтательный ностальгист, на постсоветском пространстве больше не водится. Только подделки вроде псевдостоловых. Но есть одно место на свете, где до сих пор в самом нетронутом виде встречается первоклассный совок. Как кильки в томате на военных складах Отечества, он хранится там десятилетиями.
Вот туда ностальгисту и надо ехать. Прямо без пересадок - в Нью-Йорк. Город контрастов. Заповедник совка».
|
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Маргарита Симоньян. Родилась в Краснодаре. Окончила Кубанский государственный университет. В качестве корреспондента телекомпании «Краснодар» освещала боевые действия в Чечне. Работала в кремлевском пуле ВГТРК. За освещение захвата школы в Беслане награждена медалью «За укрепление боевого содружества» и орденом Дружбы. Член Академии российского телевидения, Общественной палаты РФ. Главный редактор телеканала Russia Today.
Вернуться назад