Состоится ли ренессанс российско-немецкой газовой дружбы? Почему Еврокомиссия пошла нам навстречу

В конце января на саммите Россия-ЕС Владимир Путин объявил о достижении договоренностей по 100%-ной загрузки проходящего по территории Германии трубопровода OPAL. Напомним, что в настоящее время это сухопутное продолжение «Северного потока» (мощностью около 35 млрд кубометров в год) заполнено только наполовину из-за правил Третьего энергопакета. А есть и второй отвод — NEL, 20 млрд кубометров, где проблемы схожие. Соответственно, остаётся недозагружен и сам «Северный поток».

Несколько позже стало известно, как будет решен вопрос. В ближайшее время Еврокомиссия рассмотрит (и, видимо, даст разрешение) на выставление неиспользуемой половины мощности на аукцион (что и предполагается новыми европейскими правилами). Но уже давно известно, что желающих использовать эту трубу в среднесрочной перспективе не будет — в регионе просто нет для нее газа. Поэтому в данном случае, оператор газопровода OPAL сможет приобрести свободные мощности у самого себя. Тем не менее, чтобы это разумное и очевидное решение было реализовано, пришлось ждать длительное время.

Почему же Еврокомиссия, вероятно, выдаст разрешение на полную загрузку? Версии можно строить разные, скорее всего — сработала сумма факторов. Во-первых, это существенные скидки, которые уже предоставил «Газпром» европейским покупателям. В результате российский газ оказался вполне конкурентоспособен, а его закупки стали выгодны.

Украинский фактор

Во-вторых, ситуация на Украине, в результате чего все надежды на стабильный украинский транзит пришлось забыть. Хотя пока на трубопровод готовы «покушаться» только наиболее радикальные протестующие (ведь «труба» для основной части оппозиционеров — по-прежнему основной символ «незалежности»), проблемы могут возникнуть там, где не ждали — в Закарпатье, откуда и уходят газопроводы дальше в Европу. Напомним, что жители Закарпатской области, единственные на западе Украины сильно недовольны Майданом. Они уже пригрозили перекрыть «трубу», если ЕС продолжит вмешиваться во внутренние конфликты.

При этом сроки строительства «Южного потока» пока не очевидны. И хотя уже сейчас ясно, что первую ветку (15,75 из 63 млрд кубометров) построят довольно быстро, «Южный поток» ждут те же проблемы, что и «Северный». Но вариант с аукционами здесь не сработает, т.к. на свободные мощности может претендовать, к примеру, азербайджанский газ. Соответственно, конфликт будет более сложный, а без получения особого статуса, как мы надеемся, больше одной ветки «Газпром» все же строить не собирается.

На таком фоне для ЕС важно пустить максимальные объёмы газа по стабильному северному маршруту, с тем, чтобы обезопасить себя на случай возможных перебоев.

Борьба между европейскими хабами

Но, как представляется, в основе обсуждаемого решения есть ещё одна причина. Это внутриевропейская борьба за «особую роль» на газовом рынке. Мы уже пытались обсудить проблему в таком ключе прошлой осенью, в материале о развитии европейских газовых хабов. Напомним, что согласно принятому плану, весь газовый рынок ЕС будет разделен на несколько торговых зон на основе газовых хабов (и бирж). Эти хабы существуют и сейчас, но пока они национальные, а в будущем будут созданы и наднациональные зоны.

И пока получается так, что Германия, являясь крупнейшим газовым рынком континентальной Европы, может оказаться в зоне голландского хаба TTF. Это связано с тем, что исторически нидерландский TTF оказался значительно более развит, чем два немецких хаба: Gaspool и NCG. Для успешного функционирования газового хаба важна его ликвидность: объемы торгов и соотношение «бумажных» контрактов к физическим поставкам (чем больше это соотношение, тем лучше, так как это снижает возможности для ценовых манипуляций). Эти параметры в случае TTF несравнимо выше, чем у немецких хабов.

Устраивает ли это Германию? Конечно, нет. Один из возможных путей решения вопроса — перетягивание на себя максимальных объемов газовых потоков. В такой системе координат продавить для OPAL и NEL дополнительные льготы — в интересах Германии. И неудивительно, что как важнейшая экономика ЕС, Германия смогла довести до Еврокомиссии свои пожелания по поводу газопровода OPAL.

Добыча в Нидерландах: незапланированное падение

Тем более, что в конкурирующих Нидерландах ситуация получается прямо противоположная. Напомним, что Голландия — один из основных источников «собственного» европейского газа, что отчасти и объясняет развитость голландского хаба TTF. В свою очередь, в самой Голландии основную долю добычи обеспечивает месторождение Гронинген. Еще недавно добыча здесь была запланирована годовая добыча в 49 млрд кубометров до 2020 года (сейчас — 53 млрд), но новый прогноз дает снижение до 40 млрд уже к 2016 году. Т.е. около 10 млрд собственной добычи ЕС внезапно не досчитается. (Напомним, именно столько в Европу придет азербайджанского газа, с которым «носятся» уже несколько лет. Но говорить, что это компенсация нельзя — тот газ уже давно расписан в балансах, предполагавших менее резкое падение нидерландской добычи).

Так или иначе, этот сюжет стал дополнительным фактором европейской заинтересованности в российских поставках, одновременно повышая роль Германии на газовом рынке и снижая значение Нидерландов.

Кроме того, переключение поставок с украинского направления снижает позиции еще одного конкурента — центрально-европейского хаба (австрийский Баумгартен, куда попадает практически весь газ, идущий транзитом через Украину).

И еще один свежий сюжет. Начиная с апреля газ в Германии сможет закупать Польша, которая надеется таким способом ослабить зависимость от российских поставок. Конечно, это все фикция, ведь газ всё равно будет российский (правда, обходиться он может чуть дешевле, т.к. Германия как крупнейший покупатель получает максимальные скидки). Но в нашем контексте это важно в ключе становления Германии как газового хаба в самом широком смысле (т.е. газового распределителя).

От газопроводного конфликта к новому стратегическому партнёрству?

Но, может напомнить читатель, создание хабовой модели газового рынка подразумевает, что газ будет продаваться по биржевым ценам, а не с нефтяной привязкой, как того хочет «Газпром». Зачем Германии такой российский газ? Нет ли здесь противоречия?

Во-первых, именно сейчас Еврокомиссия более чем настойчиво грозит разбирательствами и 15 млрд штрафа в случае отказа «Газпрома» от спотовой ценовой привязки и сохранения нефтяной индексации. Но частично в северо-западной Европе «Газпром» уже перевел свои поставки на спотовую индексацию. Возможно, компромисс будет достигнут, а доля спотовой составляющей еще подрастет.

Во-вторых, часть газа может закупаться импортерами по долгосрочным контрактам с нефтяной привязкой, но затем перепродаваться на биржевом рынке, повышая ликвидность немецких хабов.

Ну и, может быть, главное. Когда произойдет переход к новой модели европейского газового рынка — неясно. По старым планам Еврокомиссии он уже должен был состояться, но планы эти уже не раз сдвигались, и даже сейчас невозможно точно сказать, когда новая конфигурация (т.е. система наднациональных хабов с биржевой ценовой привязкой для основной части поставок) будет реализована.

А вот контроль за основными точками входа и путями транзита энергоносителей, какова бы не была система ценообразования, останется важным всегда. И в этой логике Германия от полномасштабного запуска OPAL и NEL выиграет в любом случае.

Тем более, что именно «северное» направление российского экспорта будет наиболее востребовано в будущем. Это связано с падением добычи в Великобритании, Нидерландах, проблемами с удержанием добычи в Норвегии на фоне отсутствия альтернатив. В то время как на юге ситуация с альтернативами российским поставкам будет чуть лучше. Неслучайно именно сейчас рассматривается возможность строительства новых веток «Северного потока», одна из них — для Великобритании. Маршрут пока неизвестен, но будет неудивительно, если он повторит конфигурацию действующих веток, с «заходом» в Германию.

В свое время, реализация масштабного проекта «газ-трубы» фактически трансформировалась и в достаточно прочные, насколько это возможно, политические отношения между Россией и Германией. Состоится ли на описанной выше базе ренессанс российско-немецких газовых (и не только) отношений? Предпосылки к этому есть.