Foreign Policy (США) А.Д.Миллер. В рамках мероприятия или Сирийская ловушка для Обамы

  В рамках мероприятия

Посмотрим правде в глаза: у Обамы есть ограниченный интерес, ограниченные возможности и ограниченные причины ввязываться в конфликт в Сирии.

 Аарон Дэвид Миллер* | 27 августа 2013

Перевёл Александр Палкин

В настоящее время президент США Барак Обама почти наверняка решил, какой военный удар он намерен нанести по Сирии, и он, вероятно, также имеет довольно хорошее представление о том, когда это произойдет.

Действительно, Обама находится на грани жизненной необходимости делать что-то, чего он умышленно старался избегать в течение последних двух с половиной лет: положить Америку в центр мощной, жестокой и сложной сирийской гражданской войны.

И это потому, что президент - один очень умных парней, методичный интеллектуал и главный юрист, и я ожидаю, что он строго оценил с каждого угла размер и нюансы сирийской проблемы.

Но на всякий случай, если он не имеет решений, вот три основных вопроса, требующих ответа о военных действиях президента, которые он должен разрешить.

1. Вопрос: Каковы задачи США в Сирии?

Ответ: Довольно ограниченные.

Вы знаете старую поговорку: Если вы не знаете, куда вы идете, любая дорога вас куда-то приведёт. После более чем двух лет гражданской войны, каковы реальные цели администрации Обамы в Сирии, то ли это, куда вы действительно готовы инвестировать?

Это будет играть ведущую роль в прекращении сирийской гражданской войны и станет доминирующей конструкцией замены Башара аль-Асада прозападной оппозицией с демократической политикой правления? Имейте в виду, что Соединенные Штаты не смогли это сделать в Афганистане и Ираке сотнями тысяч сапог на территории страны и израсходованными триллионами долларов. И мы не можем даже пытаться оказывать существенное влияние в Египте, где у нас были весьма близкие, 40-летние отношения с военными, который сейчас управляют страной.

Если Соединенные Штаты не строят демократию, то в этом случае мы или должны быть погружены в «большую игру» в Леванте, пытаясь превратить кризис в Сирии в широкую манихейскую борьбу с Хизбаллой и Ираном в целях ослабления последнего и остановкой его ядерной программы, или сокрушить так называемый шиитский полумесяц, который простирается от Тегерана до Бейрута?

Я видел версию этого фильма в Ливане в начале 1980-х годов, когда администрация Рейгана, сделав ошибочный холодный расчет, что победа над Сирией в войне в Ливане была бы ударом для русских, пыталась сотрудничать с израильтянами и христианской фалангой с целью добиться этого. Вся политика в Ливане оказалась неудачной отчасти потому, что американские политики сохраняли представление о Ливане, Израиле и Сирии как о части какой-то большой игры за глобальную власть, когда на самом деле это было всё местной политикой и региональным балансом сил.

Все эти разговоры о «глобальных стратегиях», «угрожающей дуге» и «ордах шиитских и суннитских экстремистов» отражает ту же точку зрения, что и в Ливане в 1980-х, как и то, что сирийский кризис породит некого явного победителя в конце. Но у Сирии гораздо больше шансов превратиться в государство, где децентрализованные алавиты, курды и сунниты долгие годы будут обречены продолжать бороться друг с другом и экстремистами типа Аль-Каиды в полуавтономных и неблагополучных анклавах.

Так что, если нет прозрачного или окончательного пути прекратить игру, что составляет план президента? Я подозреваю, что это будет попыткой изменить ситуацию так, чтобы Соединенные Штаты, соразмерно со своими приоритетами и другими обязательствами, могли действовать на различных фронтах: в том числе гуманитарной сфере (как крупнейший донор в оказании помощи), с политической стороны (как осуществление наиболее активного привлечения западных держав в поддержку сирийской оппозиции), в военной области (путем предоставления ограниченного количества смертоносной помощи и большего содействия через другие полномочия), а также с дипломатической стороны ( продолжая оказывать давление на русских, чтобы использовать их в политическом уходе Асада- см. Женева 1.0 и, возможно, 2.0). Хотя с отменой запланированных переговоров с россиянами на этой неделе, подход к Женеве, кажется, закончился, по крайней мере - пока.

Действительно, в нижний строке повестки дня президента должно быть восстановление некоторого авторитета, когда речь идет о его собственных красных линиях по химическому оружию и необходимости придерживаться правильной стороны в истории, помятуя о крупнейшем развертывании этого оружия Саддамом Хусейном и использовании его против курдов и иранцев.

Ничто из этого не является ни эмоционально, ни морально удовлетворительным; также это не было бы очень эффективным на фоне кровавой бойни в Сирии. Но президент действительно должен решить, что он хочет и может достигнуть, в частности, как он считает,.. от прямого военного удара. Военные действия, чтобы наказать Асад и, возможно, предотвратить дальнейшие применения химического оружия, с точки зрения Обамы, ставят вопрос в том, будут ли они способны изменить ситуацию, когда дело доходит до изменения ситуации на местах.

Вопрос 2: Может ли военный удар служить интересам США?

Ответ: Да, но это далеко не факт.

Контекст сирийской ситуации и более широкие цели президента должны направлять то, как он использует силу. Военная мощь - средство для достижения цели. Это корреляция никогда не точна, вернее - неопределенна. Но президент должен изучить проблему так точно, как он может, чтобы определить четкие цели и убедиться, что он обладает способностью их достичь. Это должен быть такой урок, который без истории вторжения войск в страну, можно было бы преподать Сирии. Что это будет такое, что именно из себя представляет военный удар,что разработано для его выполнения: кампания или война? Как, пытаясь добиться своего, США будет формировать политический эндшпиль?

Основная проблема в Сирии включает в себя химическое оружие. В конце концов, именно поэтому президент, по сообщениям близкого окружения, решается на военный удар. Но Соединенные Штаты также должны бороться с фрагментацией страны, состоянием, которое порождает насилие на религиозной почве, потоки беженцев, создаёт возможности действий для суннитских и шиитских экстремистов, распространяет нестабильность на соседей.

Какие аспекты сирийской проблемы будут адресом военных действий Обамы? С одной стороны, одноразовый удар отговорить Асада от нового использования химического оружия - как бы не наказание, ибо он не повлияет на ход войны в широком смысле. С другой стороны, президент неоднократно указывал, что он не готов взять на себя обязательства охранять и в ходе военной кампании в полной мере вооружать повстанцев, внедрить бесполетные зоны, а также проводить интенсивные удары по силам Асада и его инфраструктуре, чтобы это решительно склонило чашу весов в пользу повстанцев.

Энтони Кордесмен и другие эксперты уже аргументировали, что применение силы является необходимым, но не достаточным ответом на использование Асадом химического оружия. Сам по себе военные действия ничего не дают для более широкого решения, вставших перед Сирией гуманитарных и стратегических проблем, а также моральной катастрофы. Действительно, критики Обамы утверждают, что у него всё решается тактикой, но он не руководствуется никакой реальной стратегией. То, что произойдёт после ДеньХ плюс 1 день вполне сможет укрепить эту точку зрения.

Многие за пределами правительства будут утверждать, что если Соединенные Штаты будут использовать военную силу, то они должны выходитьт далеко за рамки символических предупреждений. Асад пересек «красную линию» Обамы и Соединенные Штаты должны отказаться от своей осторожности и начать продолжительную военную кампанию. Если более радикальные меры не принять сейчас, то, по их мнению, Асад рано или поздно совершит другой ужас: будь то с обычными вооружениями или оружием массового поражения. Он неисправим и должен идти. Время для разговоров прошло и Обама должен проложить путь к его удалению от власти. И так далее.

Сейчас не время, чтобы определить все неизвестные факторы и риски, связанные с таким расчетом. Избавление от Асада отнюдь не гарантирует стабильность к концу гражданской войны или победу прозападной оппозиции в Сирии. Даже если предположить, что Соединенные Штаты смогут выстроить некоторый международный консенсус (возможно, в виде поддерживающей коалиции НАТО или Лиги арабских государств) обеспечивающий политическое и правовое прикрытие, нет никаких гарантий, что устойчивая воздушная кампания будет работать быстро и эффективно. В операции «Буря в пустыне», например, военно-воздушные силы коалиции совершили 38 000 вылетов против иракской армии и нанесли ей огромный ущерб. Но военная машина Саддама Хусейна еще упорно боролись и, сохраняя потенциал, позже раздавила шиитов и курдское восстание.

Балканский прецедент - любимый в эти дни, служит моделью для вмешательства в Сирии как в плане мобилизацонного консенсуса за пределами Совета Безопасности ООН, так и эффективного использования военно-воздушных сил, - также предоставляет поучительную история.

За 78 дней НАТО совершило 3 400 боевых вылетов, но это так и не позволяло Освободительной армии Косово добиться реального прогресса в борьбе против сербских сил. Аналитики Эдвард Джозеф и Элизабет O'Баги отметили, что прецедент Боснии далек от совершенства. Существовали три фактора, которые привели к реальному успеху: гораздо менее капризная оппозиции, чувство истощения между сторонами и глубокая степень этнического разделения, которая способствовала политической сделке. Ни один из этих факторов не присутствует в Сирии сегодня. Кроме того, Слободан Милошевич был оппортунист, который был готов и хотел спасти себя, безжалостно жертвуя боснийскими и хорватскими сербами. Там нет ничего, чтобы можно было бы предположить, чтобы Асад был готов принять аналогичный выход.

Как Иосиф, так и O'Бэги видят общность между Балканами и Сирией, находящимися в зоне ответственности США при реальном отсутствии этой ответственности. И это попадает в сердце любого военного решения, которое выбирает президент. Осознавая отсутствие реального решения сирийской проблемы на сегодняшний день, они на са'мом деле готовы pаняться ей сейчас? Поскольку прямые военные действия (будь то в одиночку или с союзниками) - это обременение, наполненное неопределённостями, как неконтролируемыми, так и создаваемыми. Готов ли Обама застрять с сирийским ребенком в смоле? Что нас приводит нас к вопросу три.

Вопрос 3: Насколько важна Сирия для президента Обамы?

Ответ: До сих пор... не очень.

Есть много очень умных людей, которые с этим не согласны. Бывший заместитель директора ЦРУ Майкл Морелл фактически утверждает, что Сирия является самой серьезной угрозой для национальной безопасности США. Но вам не нужно заходить так далеко, чтобы увидеть кризис, какой он есть на самом деле, являясь питательной средой для экстремизма, насилия на религиозной почве, а также распространения и применения химического оружия.

Сирийская гражданская война является моральной, стратегической и человеческой катастрофой. Это то, в чём не может быть никаких сомнений. Некоторые уже говорят: «Я же вам говорил», что ситуация в Сирии только ухудшается и, в конце концов, у Обамы не будет иного выбора, кроме как действовать.

Так почему бы не составить реальную стратегию и не проводить её сейчас? Почему бы не организовать регион и наших европейских союзников, притвориться, что вы — Буш, а Асад — Саддам Хусейн и принять на себя некоторый риск, где за вами будут следовать другие?

Я неоднократно утверждал, что Сирия является ловушкой, и, что, учитывая приоритеты президента и наследие (помощь среднему классу), он был прав, будучи осторожным, что не фиксировал внимание на Ближнем Востоке. Это не Ирак в 1990 году. Это жестокая и кровавая гражданская война, которую Америка не сможет закончить и к ней не должны быть привязаны огромные счета за очистку, после уже свершившегося факта. Более того, это совсем другая ситуация, коль в более широком смысле регион является живым примером такой же стабильности. Всё это просто - беспорядок.

Какое бы решение президент не принял, он должен выложить честные обоснования того, почему он действует именно так. Он не может ограничить действия США без подрыва авторитета американской решимости перед Асадом и его сторонниками. Но он также не может оставить открытой возможность (если это не то, на что он хочет пойти), чтобы США продолжали находится на грани новой кампании по спасению Сирии. Он должен говорить о том, почему это в интересах Америки, чтобы, например, ответить на использование Асадом химического оружия, но он так же должен сделать всем понятным, почему Сирия находится за пределами его способности её спасти. Это не просто пустая болтовня, это объяснение его политики в отношении Сирии, которую он слишком долго не смог сформулировать.

Слишком часто американские президенты отдали свою политику во власть идеализированной риторики об американских ценностях. И в то время как ценности и интересы иногда пересекаются, восстановление разрушенного государства в Сирии, предполагает львиную долю ответственности за избавление от Асада и поддержку правительства, какое бы его заменило, не смотря на жизненно важные американские ценности и жизненно важные национальные интересы. Обама понимает, что это и так же делает подавляющее большинство американского народа, которое выступают против военного решения проблемы. Президент только что с трудом признал это.

*Аарон Дэвид Миллер является вице-президентом по новым инициативам и выдающимся ученым в Международном центре для ученых им. Вудро Вильсона. Его будущая книга под названием: «Америка может иметь другого Великого президента?». Приходит еженедельно в свою колонку «Reality Check» на ForeignPolicy.com .

Источник:   foreignpolicy.com