«Возможно, отношения только улучшатся»

Александр Рар рассказал газете ВЗГЛЯД о перспективах партнерства России и Германии после выборов в бундестаг

После тяжелейшего поражения социал-демократов на парламентских выборах в Германии будет сформировано новое правительство. Директор программы «Россия – Евразия» Германского совета международных отношений политолог Александр Рар в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал, как дефицит идей и ставка на прагматизм приводят во власть Свободную демократическую партию, почему левые настроения падают по всей Европе и будет ли теперь Берлин выступать за вхождение Украины в Евросоюз.

− Как вы объясните столь серьезное поражение социал-демократов на выборах в бундестаг?

− Боюсь, для них это окончательное поражение. Социал-демократы, в принципе, были одной из основополагающих партий при создании ФРГ. Нельзя это забывать. Они внесли большой вклад в борьбу с гитлеризмом. Сейчас у них архисложная ситуация. За последние двадцать лет они раскололись два раза. Сначала от социал-демократов ушла так называемая «экологическая» группировка и создала свою собственную «зеленую» партию. А пять−шесть лет тому назад господин Лафонтен, который был одним из лидеров социал-демократов, создал свою «левую» партию, которая состоит из «посткоммунистов», а также левонастроенного электората Германии.

Таким образом, социал-демократы потеряли свою электоральную базу. Но что гораздо страшнее, они потеряли свою программу. Их «левую» программу откусила партия «левых», а правую, за которую всегда боролся Герхард Шредер, когда был канцлером, очень умело забрала госпожа Меркель во время правления «большой коалиции». Фактически социал-демократическая партия осталась без ничего.

Думаю, это не только немецкий, но и общеевропейский феномен – падение социал-демократических партий, их уход со сцены с исчезновением Советского Союза. Социал-демократы всегда были партией идеалистической, достаточно догматичной, потому что они выступали за права рабочих, за ущемленных, за более бедные слои населения. Они всегда поддерживали профсоюзы. Они были альтернативой консервативному крылу и всегда могли сказать про себя: мы − самые настоящие социал-демократы, а не «ультралевые», как какие-то коммунисты. На протяжении последних ста лет социал-демократическая идея была альтернативой. Но сейчас, после краха Советского Союза, мы вошли в «безыдейную» эпоху. У партий нет идей. Понятия размыты, так же как и программы.

Социал-демократы в других государствах Европы не могут удержаться у власти. Но это не означает, что и консервативные партии набирают вес. Главное в том, что у партий нет идеологии. В мире нет зажигательных идей, за которыми пошла бы молодежь, или рабочие, или часть элит. Сейчас мы находимся в вакууме. Безыдейность настораживает. Мне кажется, без эмоциональных движений лучший мир мы не выстроим.

− Можно ли безыдейностью политики в целом объяснить триумф свободных демократов на выборах в бундестаг?

− Свободные демократы пообещали электорату, что они починят экономику без новых рисков, без расшатывания лодки. Этот сигнал они довели до электората. И они, конечно, выиграли от того, что были главной оппозиционной партией. Христианские демократы и социал-демократы сидели в правительстве, и сейчас все шишки достаются им. Электорат уже меньше доверяет большой коалиции, а маленькие партии на коне, они от этого выиграли. Но я думаю, что через четыре года у свободных демократов такого результата уж точно не будет. Они могут оказаться в такой же ситуации, в какой сейчас находится социал-демократическая партия.

− Как может измениться восточно-европейская политика Германии с приходом к власти «черно-желтой» коалиции?

− Вообще никак. Она останется такой же прагматичной, что и раньше. И может даже еще более устойчивой в планировании, в укреплении стратегического партнерства Германии и России, нежели за последние восемь лет. Нельзя забывать, что фундамент стратегического партнерства заложил не Шредер, как многие думают (пусть он и приложил к этому немало усилий). На самом деле стратегическое партнерство между Германией и Россией после падения Берлинской стены было заложено правительством Коля и Кинкеля, именно «черно-желтого» правительства, которое до 1998 года очень успешно управляло Германией. В те годы, как мне помнится, у двух стран были прекрасные отношения. Тогда, например, была создана эта «тройка» (Германия − Франция − Россия), которая сыграла не последнюю роль в укреплении связей между Россией и всей Европой. Не исключаю, что как партнер Германия окажется для России еще более удобной, особенно в плане экономических контактов.

− Насколько велики шансы, что лидер свободных демократов Гидо Вестервелле заменит на посту министра иностранных дел Франк-Вальтера Штайнмайера?

− Господин Вестервелле может получить этот пост, если захочет. Но есть слухи, что он заинтересован в руководстве каким-то крупным внутриполитическим министерством. Он главный победитель этих выборов, он все-таки набрал 15%. Если бы это зависело от госпожи Меркель, то она с удовольствием отдала бы ему этот пост, но я думаю, что Вестервелле попытается выторговать для себя какое-то суперминистерство, которое будет отвечать и за экономику, и за образование, и за энергетические вопросы. Это поможет ему укрепить свой профиль не только на внешнеполитической площадке, но и внутри Германии.

− А как лидер свободных демократов Гидо Вестервелле относится к России?

− Он достаточно мало высказывался на этот счет. Но там, где он высказывался, всегда выступал за прочное сотрудничество с Россией. Что касается России, то, я думаю, он будет следовать той политике, которую либерал-демократическая партия выстраивала в отношении посткоммунистических стран в 1990-е годы, когда внешнеполитическое ведомство возглавлял Ханс-Дитрих Геншер, а после него Клаус Кинкель.

− Ранее Гидо Вестервелле выступал за вхождение Украины в Евросоюз. Будет ли он добиваться этого и впредь?

− На словах за вхождение Украины в Евросоюз высказываются все. В Евросоюз, но не в НАТО. Евросоюз – это общая экономика, это «мягкие» вопросы безопасности. Если немецкое правительство выберет лозунгом «Украину – в Евросоюз», то исчезнет важный раздражитель в отношениях между Западом и Россией. Для Украины это был бы золотой путь. Не в НАТО, но в Европейский Союз.