Хомс: “В развороченном бурей быте”

Граница между войной и миром порой бывает прозрачной и призрачной. До этого дома – мирные кварталы, в которых жизнь идет своим чередом, а дальше – несколько метров, и уже война являет свой грозный лик. В сирийском Хомсе это видно отчетливо – розовую многоэтажку буря «демократизации» не задела, а следующий темно-серый дом – уже ощутил на себе последствия псевдореволюции. Хотя в нем, обгорелом, с частично выбитыми окнами, продолжают жить люди.

©

На границе между войной и миром – светофор, ставший одноглазым. Его красный огонек сохранился, а зеленый выбит. И это правильно, так как нет и не может быть дороги чудовищным планам, которые Запад и его марионетки пытаются навязать Сирии, причинив ее городам и селам неисчислимые страдания.

На границе между миром и войной идет жизнь. Женщины продолжают растить детей, несмотря ни на что. Потому что жизнь, в конечном счете, обязана одержать победу над смертью.

…Квартал Баб Ас-Сбаа. Он несколько недель находился под властью (точнее, беспределом) террористов. Армия изгнала их оттуда. Мирные жители покинули его, и их когда-то мирные дома изрешечены пулями и осколками. И так же, как и их собственные судьбы, покалечены некогда уютные балкончики, на которых они любили пить крепкий арабский кофе по утрам.

Внизу, на первых этажах зданий, располагались магазины, где жители израненных кварталов покупали еду и разные мелочи. Теперь, после того, как «демократия» и «революция» железной пятой придавили улицы, – еще не скоро можно будет зайти в магазинчик за хлебом.

Надолго закрылся и обувной магазин, его стены и жалюзи пробиты пулями, судьба продавца неизвестна. И только ботинки и туфли, не нашедшие своих покупателей, которые уже никто не будет носить, – валяются на пороге в полном хаосе. Не такой ли хаос пытается насадить Запад во главе с США на всем Ближнем Востоке?

Детские игрушки, коляски, посуда, различная бытовая утварь лежат в полном хаосе около полуразрушенных домов. Розовые детские зайчики стосковались по детским ладошкам. Один из них уткнулся мордочкой вниз, другой смотрит пластмассовыми глазенками в небо, будто спрашивая, за что такая участь постигла дом его маленького хозяина.
…Мне вспоминаются книги о нашей, Великой Отечественной войне. О городах, побывавших под оккупацией немцев, о том, как нескоро туда возвращалась нормальная жизнь. Теперь фашизм надел другую маску и зовется «демократией», калеча все на своем пути.

На брошенном среди развалин мяче стоит число 2010. Последний безоблачный год Сирии, когда еще никто не думал о том, что через несколько месяцев Сирия, в числе многих других арабских стран, окажется под прицелом глобализации, которая ворвется и разворотит мирный быт миллионов людей. И теперь, «когда кипит морская гладь, корабль в плачевном состоянье». Мячу не остается ничего другого, как вспоминать времена, когда он летал среди весело играющих хомсовских мальчишек.

Среди осколков битого стекла – брошенная фотография маленького ребенка, и неизвестно, что стало с ним, удалось ли ему спастись от орды вооруженных террористов-наемников, так любимых США и Евросоюзом?

Топчущие нормальную человеческую жизнь боевики, которых многие мировые СМИ величают «революционерами», прикрываются разными лозунгами. Не только демократическими. В основном, – религиозными. «Алавитов в гроб, христиан в Бейрут», – таковым был с самого начала лозунг «джихадистов». Неудивительно, что бандиты осквернили христианские церкви во многих сирийских городах, и Хомс – не исключение.

В христианских кварталах в квартирах жителей – такой же разгром, как и во многих других. Иконы висят на прокопченных стенах, книги с Богородицей на обложке разбросаны в общем хаосе, рядом со статуэткой Святой Девы – дыра от минометного снаряда.

Но так называемые «джихадисты» лишь прикрываются лозунгами ислама. На самом деле, они не уважают даже свою собственную религию, которую используют как ширму. Если бы уважали – не относились бы таким образом к мусульманским святыням.
Одна из самых больших мечетей Хомса… Ее минарет полуразрушен, внутри – полный хаос. Боевики использовали здание как угодно, только не по прямому назначению. В мечети был штаб боевиков, сюда же свозили похищенных людей и убивали их. В огромном зале террористы держали и награбленное имущество, в частности, телевизоры, украденные из разоренных магазинов.
Вот что осталось после торжества «демократии» – растоптанные книги и семейные фотографии, простреленные стены, обгоревшие жилые дома, в которых еще пару лет назад люди надеялись жить долго и счастливо…

Но и в этих обгорелых кварталах жизнь победит. Армия уже освободила их от террористов. А значит, все будет восстановлено. Вернутся люди… Под ясным сирийским небом снова будут носиться дети, гоняя мяч.
Люди уже возвращаются. Начинают все заново. Выращивают цветы. Раны разрушенного дома стремится покрыть юное вьющееся растение. Так «Под кущей обновленной сени» продолжается жизнь. Жизнь, одерживающая победу над несомой Западом и его сателлитами смертью.

Но еще много мертвых кварталов… Люди надеялись жить долго и счастливо. Хозяйки вышивали скатерти и салфеточки, с любовью обставляли балконы… Теперь все лежит среди хлама. Среди безжизненных балконов, носящих на себе следы от пуль, где больше никто не пьет кофе, нет-нет да и мелькнет уютная занавесочка, напоминая о прошлой жизни, которая была здесь до псевдореволюции.

Хозяйки, покидая кварталы, на которые двигались террористы, оставляли недосушенное белье. Возможно, они надеялись еще вернуться домой вместе с детьми. Кто-то вернулся довольно скоро, но многие находятся сегодня вдали от своих хомсовских квартир – даже в зачищенных армией кварталах далеко не всегда бывает безопасно – террористы подвергают их обстрелу.

На некоторые улицы и в переулки солдаты не пускают даже самых отчаянных журналистов, ибо там все простреливается снайперами. Сами армейцы следят за обстановкой через зеркало, которое беспристрастно отражает царящий на улицах хаос. Иногда, по словам военных, в такое зеркало удается увидеть и самого снайпера «оппозиции». О возвращении туда и на близлежащие улицы жителей, конечно же, не может быть и речи.

На тех улицах, которые прочно контролируются армией, солдаты обустраивают себе место для жизни, стремясь украсить эти безжизненные улочки. Они вытаскивают из домов комнатные цветы, которые иначе были бы обречены на погибель, ухаживают за ними. Создают себе оазисы среди развороченного камня.

Несколько раз на блокпостах в Хомсе случалось видеть веселых канареек в клетках, спасенных солдатами из брошенных домов. Несмотря на тяжесть фронтовой жизни, эти ребята находят в себе силы спасать слабых и беззащитных существ. На одном из блокпостов в Хомсе бойцы Сирийской армии ухаживают за голубями, которые были брошены в панике хозяевами.

Война за псевдодемократию оставила свой след на школах Сирии, потому что боевикам-разрушителям невыгодно, чтобы дети получали знания. И самая большая школа Хомса была превращена ими в штаб. Теперь ее стены в дырках, через которые лазали бандиты. На спортивной площадке уже нет детей, играющих в мяч.

Пострадавшая школьная доска еще хранит воспоминания о тех временах, когда не было зловещей «арабской весны», и школьники могли спокойно и мирно учиться.

Не только образование, но и культура вызывает у дикарей-мятежников дикую ненависть. Поэтому ими был обстрелян и Дом культуры в городе Хомс.

Есть в Хомсе блокпосты, разделяющие мирную жизнь, какой она была до псевдореволюции, и кварталы, где буря «арабской весны» и «борьбы за демократию» разворотила все, что можно.

По ту сторону этих бочек, выкрашенных в цвета сирийского флага – часть Хомса, не затронутая бурей. Там – абсолютно нормальная жизнь. Туда не добралась фальшивая «свобода».

Жалюзи, закрывающие многие магазины, выкрашены в цвета сирийского национального флага. Это сделано потому, что было время, когда на каждом закрытом магазине специально проплаченные люди ходили с баллончиками краски и писали «Забастовка». Магазин мог закрыться по самым разным причинам, но «оппозиция» пыталась все обернуть в свою пользу. Тогда владельцы магазинов стали рисовать государственный флаг, чтобы показать, что никакого отношения к «оппозиционерам» они не имеют.

Точно так же, как и в городе Хомс, в провинции также жизнь разделилась на войну и мир, на села, побывавшие в руках бандитов, и те, куда им войти не удалось.

Но даже самые мирные селения не обошла чудовищная «битва за свободу».
Почти в каждом поселке, каждой деревеньке можно увидеть портреты павших мучеников.

Некоторым семьям происходящие события навсегда сломали жизнь. Так, недалеко от Хомса когда-то мирно и счастливо жила семья сирийца Гассана Сулеймана и его жены, украинки Надежды. Они растили двух детей – девочку и мальчика.
Горе пришло в семью неожиданно. Когда Гассан с супругой возвращались из гостей, – их автомобиль очутился на линии огня снайпера.

Надежда была убита на месте. Пуля попала в сердце. Двое детей остались без матери.
С того черного дня прошло уже более года, однако Гассан не может забыть жену. «Я до сих пор плачу по утрам», – говорит он. Дети в настоящее время находятся на Украине. Они мечтают вернуться в Сирию, но это пока невозможно – обстановка тревожная. Они ждут, когда закончится сирийский кризис. А закончиться он может только тогда, когда США и Запад перестанут накачивать оружием нелюдей-мятежников, которые так разворотили мирную жизнь в сирийских городах и поселках.
В селе Наим – скорбь и траурный салют в воздух. Жители хоронят молодого офицера, которому в бою с террористами оторвало обе ноги, и он умер от кровопотери.

По дороге между Хомсом и Аль-Ксейром – множество разрушенных крестьянских жилищ.

И только маки скорбно цветут на прокаленной солнцем и борьбой земле, как капли крови «тех, кто с этих боев не пришли».

…Въезд в город Хомс. Здесь мы с Анхар последний раз видели Яру Аббас – молодую журналистку, павшую от рук террористов. Это случилось за два дня до ее героической смерти.

Хомс – весь в сухих травах, дыму от пожаров и слезах матерей и жен, и окрестности города, несущие на себе печать этой странной, необъявленной войны, служит живым свидетельством страшных последствий того, на что способен Запад в своей колониальной политике.

Запад, вооружающий и вдохновляющий террористов – и в Косово, и в Афганистане, и в Ливии, и в Сирии. Запад, твердящий только об одном, что законное правительство должно уйти, а значит, желающий, чтобы каждый уголок в Сирии выглядел так, как разрушенные кварталы Хомса.

И, когда смотришь на «развороченный бурей быт» людей, собиравшихся жить долго и счастливо, все страшнее звучит есенинский вопрос: «Куда несет нас рок событий?»