Михаил Хазин: Нобелевский лауреат — о кризисе прогресса

Михаил Хазин

Родился в 1962 г. В Москве. Окончил Механико-математический факультет МГУ. Экономист, публицист. Президент компании экспертного консультирования «Неокон». В 1997 – 2001 гг. совместно с Олегом Григорьевым и Андреем Кобяковым разработал теорию современного экономического кризиса. Сайт -- worldcrisis.ru

В последние годы словосочетание «нобелевский лауреат» стало звучать как-то не совсем серьезно. Все тут же вспоминают Обаму (рекордсмена среди нобелевских лауреатов по числу сброшенных на людей бомб), Гора и прочих сомнительных персонажей. Про экономистов я даже не говорю, поскольку, во-первых, они, строго говоря, не экономикой занимаются (я бы назвал поле приложения их сил «псевдоэкономическое моделирование»), а, во-вторых, то, что они получают — не Нобелевская премия.

Но психология так устроена, что уж коли ирония касается части какого-то явления, то быстро распространяется на него полностью, а потому — «нобелевская» магия сильно поблекла и для естественных премий. Хотя я не исключаю, что такого откровенного издевательства над здравым смыслом, как в гуманитарной сфере, здесь пока и нет. Хотя будет, конечно, закон денег еще никто не отменял: рано или поздно появится такса и очередь и для получения этих премий нужно будет следовать правилам этой очереди, а не совершать научные открытия.

Тем не менее, пока бывают иногда удивительные прорывы. Вот, не так давно, знаменитый физик, открыватель графена, лауреат Нобелевской премии и рыцарь Британской империи Андрей Гейм дал интервью РБК, в котором сделал удивительное заявление. Он сообщил, что, по его мнению, в настоящее время человечество стоит в начале глобального застоя, поскольку технологии, которые используют по всему миру, приходят к концу своего существования.

«За последние десять лет люди по всему миру поняли, что что-то меняется. Мы переживаем новую парадигму, новое состояние глобальной экономики. Экономисты и люди непрофессиональные (типа меня), которые что-то про экономику понимают, считают, что мы в начале глобального застоя», — заявил Гейм. По его словам, сейчас общество приблизилось к тому, что должно платить за ошибки последних 50 лет. «Что мы не вкладывали в науку и технологии, считали, что можно вкладывать в быстропожинаемые прикладные технологии, а не в фундаментальные технологии», — пояснил он.

Мне эти слова кажутся очень интересными. И вот почему. В соответствии с нашей теорией современной экономической модели, она подошла к своему естественному завершению. Продолжение экономического развития на ее базе — углублении разделения труда, на сколько-нибудь долгосрочный период и в более или менее устойчивой форме — больше невозможно, требуется изменение парадигмы. А выглядит механизм этого «слома» научно-технического прогресса, как снижение эффективности вложений в инновации.

Отметим, что наша позиция жестко критикуется, хотя четкого и внятного объяснения того, почему она неверна, мы так и не получили. Отдельные примеры тут не показатель — никто и не спорит, что остановка НТП происходит не по принципу «поезд — стой, раз, два», а как минимум несколько десятилетий (в СССР процесс занял три десятка лет, 60-е — 80-е, а как показывает опыт Белорусии, можно было бы еще лет 20-30 протянуть), в процессе которых постепенно «выключаются» из постоянного развития все новые и новые сектора экономики. А этот процесс мы видим своими глазами. Другое дело, что оптимисты считают, что скоро спад сменится новым витком роста, а мы считаем, что для этого роста серьезных оснований нет. Тем интересней посмотреть, как описывает этот процесс представитель фундаментальной науки.

По его словам, сейчас компании надеются, что технологии будут развиваться в академических институтах и университетах, «но, к сожалению, масштаб таких работ совсем не тот», отмечает Андрей Гейм, добавляя, что некоторым неинтересно, что происходит в науке, их волнует только то, что будет с ними через год-два. «Но существуют компании, которые хотят что-то хорошее, большое через 10—20 лет. Но даже с этими компаниями невозможно переступить ту пропасть, которую мы сами создали между академическими разработками и технологиями», — говорит он.

В университетах, пояснил г-н Гейм, на маленьком уровне делаются разработки, но перевести такие технологии в большие компании практически невозможно. «Функция маленьких компаний — начать разработку, а потом быть поглощенными большими компаниями». «А какие-то новые прорывные технологии, например технологии холодного «термояда», финансируются исключительно государствами, и налогоплательщики этих стран недовольны», — считает Андрей Гейм.

Вот это как раз и есть падение эффективности. В университетах людям платят зарплату за обучение студентов — и они в свободное время что-то там придумывают. То есть себестоимость этих открытий — мизерная. А вот дальше нужно уже вкладывать серьезные капиталы и потенциальные инвесторы начинают думать об окупаемости этих вложения — после чего и откладывают свои решения. Ученые, конечно, смотрят на этот процесс с другой стороны, но результат-то от этого никуда не девается!

Гейм продолжает: «Но одна из самых больших проблем, стоящих перед человечеством, — где брать энергию. Нефть жечь невозможно. И в то же время американский конгресс говорит: «Вы нам обещали управляемый «термояд» в прошлом году, но не соблюли сроки поставки управляемого «термояда». Вот такое обывательское отношение к науке», — пояснил он.

«Homo sapiens — не слишком рациональные животные, чтобы понять, что без источника энергии человечество обречено на быстрый закат. Эта угроза почему-то никого не пугает, но эта угроза вполне реальная и должна случиться быстрее, чем через 50 лет. Пока надеемся на нефть», — резюмировал нобелевский лауреат.

Его можно понять: только инвестор, он тоже человек. Если возврата средств не просматривается — частный инвестор денег не даст. А государство ... Оно-то дать может, и даже давало, на разные сумасшедшие проекты, пока был ресурс. А сегодня ситуация стала ухудшаться, и все остатки ресурса пошли на социальные выплаты. Разумеется, пока ситуация небезнадежная, но наш вывод — что принципиального улучшения не будет! А позиция трезвого ученого, в общем, этот вывод, пусть косвенно, но подтверждает!