Ошибка Чарлза Дарвина

Иногда мы называем людей дикарями только потому, что не понимаем их. А иной раз даже не пытаемся понять – настолько увлечены своими делами. Сейчас Чили и Аргентина бьются за право спасти от вымирания индейцев племени ямана. Но если бы сто лет назад снежных индейцев не посчитали дикарями, то их и не пришлось бы спасать. Сто лет назад ямана были большим и процветающим племенем.

Племя ямана живет буквально на краю света

Эти люди издавна жили там, где современное человечество чувствует себя некомфортно. Огненная Земля – настоящий край света. Холодный, суровый и неприветливый. В разгар лета может пойти мокрый снег, а океан зимой не замерзает лишь из-за штормов и течений. Именно на Огненной Земле расположен самый южный город мира – чилийский Пуэрто-Уильямс, где круглый год ощущается ледяное дыхание Антарктиды. Это даже не город, а поселок. Там доживают свой век несколько семей индейцев ямана – и это почти все, кто остался от удивительного, но так и не понятого белыми людьми народа.

Они либо греются на солнце в редкие погожие дни, либо роются в мусорных контейнерах, либо выпрашивают у военнослужащих спиртное и сигареты. Эти люди уже не умеют жить в гармонии с природой, как их предки, но так и не научились пользоваться благами цивилизации.

Первым из европейцев берегов Огненной Земли достиг Фернан Магеллан в 1520 году. Название открытой местности дали испанские матросы. Они шли через пролив ночью, а на берегу видели пламя сотен костров. В то время географы посчитали, что Огненная Земля – северная оконечность материка, который должен был располагаться вокруг Южного полюса. В 1616 году голландская экспедиция открыла мыс Горн и выяснила, что Огненная Земля – остров. Однако местность выглядела настолько непривлекательно, что всерьез обследовать ее решились только в 1774 году. Сделал это англичанин Георг Форстер. Он описал ямана как «диковинную смесь глупости, безразличия и праздности». Впрочем, осваивать остров европейцы не спешили. Мешал отвратительный климат – летом температура воздуха там редко поднимается выше 15 градусов.

Но индейцев это не смущало. Внутренние области Огненной Земли, покрытые лесом, занимали охотники селькнамы. На побережье жили рыболовы алакалуфы. Самую никчемную, по мнению европейцев, территорию занимали ямана. Они обитали на многочисленных мелких труднодоступных островках, разделенных узкими проливами, большую часть жизни проводя в своих лодках.

Именно ямана больше всего поразили европейцев, так как были совершенно необычным народом. Племя делилось на семьи. У каждой семьи из имущества была только лодка, умело сшитая из кусков коры. Семьи создавались один раз и на всю жизнь, свадьбе сопутствовали пышные, по меркам ямана, обряды. Дети воспитывались в каждой семье индивидуально, вплоть до прохождения обряда инициации.

Ямана не признавали никакой одежды, лишь при самом сильном ветре накидывая на плечи кусок тюленьей шкуры. Они были морскими кочевниками и на берег выбирались, только чтобы укрыться от сильного шторма или собрать съедобные коренья и ракушки.

Вся семья проводила целые недели в лодке, блуждая между небольшими островками. Прямо в лодке индейцы поддерживали небольшой костерок. Старший мужчина располагался на носу, высматривая тюленей. Женщина в это время должна была грести. Кроме того, в ее обязанности входило нырять за морскими ежами, которые шли в пищу. Разделение труда было предельно четким, даже плавать ямана учили только девочек. А, к примеру, разжигать и поддерживать огонь – только мальчиков.

В случае надобности новые лодки изготавливали силами всего племени. Орудия охоты тоже принадлежали всем ямана, и после стоянки каждый индеец брал то, что попадалось под руку. Индивидуальной была только раскраска тел и лиц. При полном параде мужчины племени выглядели совершенно фантастически.

Морозоустойчивость ямана поражала воображение европейцев. Неделями индейцы находились на пронизывающем ветру, под дождем и снегом. Они спокойно ныряли в ледяную воду и спали на голых скалах. Путешественников бросало в дрожь от одного только вида целого племени совершенно обнаженных людей, расположившихся на отдых при десятиградусном морозе на заснеженной поляне. Немудрено, что аборигенов Огненной Земли окрестили снежными индейцами.

Обязательная раскраска мужчин племени

Весной 1830 года к одному из английских кораблей подплыли несколько индейских лодок. Ямана не умели торговать и рассчитывали лишь выклянчить что-нибудь у европейцев. Они совершенно не умели соотносить ценность предметов, отчего сделки получались на редкость нелепыми. Так и выменяли одного индейского юношу, названного потом Джемми Баттоном, на перламутровую пуговицу от мундира, а еще двоих – на банку консервов.

Трое молодых ямана были доставлены в Англию. Их постригли по тогдашней моде, переодели в европейское платье, обучили языку и манерам. Индейцы поразительно быстро освоились: научились пользоваться столовыми приборами, вести себя за столом и поддерживать светскую беседу.

Английскому они тоже научились очень быстро. Британцы отмечали, что трое ямана стали исключительно воспитанными, покладистыми и приятными в обращении юношами.

Однако о своей жизни на Огненной Земле они говорить не любили. Не удалось европейцам понять и язык ямана. Он оказался слишком образным и по строению сильно отличался от европейских. С поразительной фантазией индейцам удавалось передать происходившее в окружавшем их мире, собственные ощущения и абстрактные идеи в виде метафор.

После годичного пребывания в Англии ямана отправились на родину. Индейцев рассчитывали использовать как переводчиков и пропагандистов «образа жизни цивилизованного человека». Однако европейцев постигло разочарование. Едва оказавшись в привычной среде, индейцы тут же вернулись к старому образу жизни. Но только теперь они действительно стали дикарями. С них моментально слетел приобретенный лоск, но не вернулись очарование и загадочность, свойственные детям природы. Они просто забыли заветы предков.

Например, у ямана совершенно не было воровства, так как не существовало собственности. Однако побывавшие в Англии туземцы быстро привили соплеменникам страсть стяжательства. Теперь они тащили то, что плохо лежит, дрались из-за вещей, а все, что могли, ломали на части – чтобы по кусочку досталось каждому.

Возможно, именно поэтому молодой тогда натуралист Чарлз Дарвин, участвовавший в экспедиции, отозвался о ямана крайне презрительно: «Бедные, жалкие создания… с безобразными лицами». Их язык показался автору эволюционной теории «клекотом и шумом, которые едва заслуживают называться членораздельной речью».

Презрение Дарвина прозвучало приговором не только ямана, но и их соседям алакалуфам и селькнамам. Европейцы как раз оценили то, что из-за сурового климата Огненной Земли у овец отрастает превосходная шерсть. Под пастбища и загоны стали расчищать любой пригодный клочок земли. Индейцы, естественно, всем мешали. Не знавшие частной собственности, они охотились на овец, разбирали ограды, жгли костры где придется. К тому же селькнамы хоть и были миролюбивы, но умели постоять за себя. Скоро за пару ушей аборигенов власти стали предлагать по фунту стерлингов. Охотники за головами убивали всех без разбора: вооруженных селькнамов и безобидных ямана. С того момента индейцы Огненной Земли были обречены. Тем более что в 1880 году на их острове нашли золото. Старатели очистили территорию за каких-то пять лет.

Если бы не германский миссионер Мартин Гусинде, совершивший в 1918-1924 годах четыре экспедиции на Огненную Землю, от ямана не осталось бы вообще никакой памяти. К счастью, он вполне профессионально занимался этнографией и фотоделом. Гусинде стал единственным европейцем, которого ямана приняли в свое племя, обучили языку и разрешили присутствовать при всех обрядах.

Увы, к моменту первой экспедиции образ жизни огнеземельцев уже изменился из-за контактов с фермерами и миссионерами. Во многих семьях старинные обычаи и мифы знали лишь весьма отрывочно. Ямана не слишком любили фотографироваться и далеко не сразу разрешили любопытному пришельцу делать записи.

Гусинде допустили к обряду инициации – перехода из детской жизни во взрослую. В течение нескольких месяцев испытуемым рассказывали заветы предков, этические принципы и посвящали в практические навыки племени. Им приходилось выдерживать тяжкие испытания. Долгое время они проводили в особенно неудобной позе: голова наклонена, руки скрещены на груди, колени подобраны — порой десять дней подряд им не разрешалось расслабиться, вытянуть ноги, даже несколько часов сна им приходилось проводить в таком положении. Зато потом они умели отдыхать, даже скучившись на крохотном кусочке земли.

Гусинде доказал, что язык ямана вовсе не так примитивен, как считалось до него. Огнеземельцам удавалось выражать тончайшие нюансы жизни природы и человека. Так, «ийя» означало «привязать лодку к зарослям бурых водорослей», «окон» – «спать в движущейся лодке». Совершенно другими словами обозначались такие понятия как «спать в хижине», «спать на берегу» или «спать с женщиной». Что же касается их самоназвания – «ямана», – это слово значило «жить», «дышать», «быть счастливым».

Вернувшись в Европу, Гусинде издал результаты своих исследований, которые рассказали, пусть и не полностью, о быте и культуре ямана. Сделанные им фотографии являются и вовсе уникальными. В опубликованных материалах немецкий этнограф не согласился с точкой зрения Дарвина. Правительства Аргентины и Чили постарались немедленно прекратить истребление ямана, но было уже поздно. От восьмитысячного народа остались несколько сотен человек, пристрастившихся к алкоголю и разучившихся выживать в суровых условиях.