Первый год третьего срока

Журналист Максим Соколов — о том, решена ли главная проблема, обусловившая возвращение Владимира Путина на президентский пост

Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов

24 сентября 2011 года при известии о решении В.В. Путина вновь избираться на должность президента (соответственно, и быть избранным — формула «Еще поморщится немного, что пьяница пред чаркою вина, и наконец по милости своей принять венец смиренно согласится» действительна в России и в наши дни) более или менее всё о природе новой инвеституры уже было высказано.

Оппоненты, несколько забыв, что они уже много лет как изображают государственную деятельность В.В. Путина в красках, чрезмерно черных даже для характеристики царствования Иоанна IV, с новым пылом стали утверждать, что теперь-то уже настанет полная чернота — «Темень темная, непроглядная, горе, горе Руси, плачь, русский люд, голодный люд». В искренности чувств оппонентов нет оснований сомневаться — про темень темную они исправно твердят уже полтора года, что прошли с 24.09.2011 (как, впрочем, твердили годами и до 24.09.2011). Эта песня оказалась вечной и не несущей в себе чего-либо принципиально нового.

Сторонники В.В. Путина, воодушевляемые некоторыми его царедворцами вроде пресс-секретаря Д.С. Пескова, также с новым пылом стали пророчить наступление нового эона, но уже не черного, а скорее светлого — эона «Путин v3.0», в котором правитель, произведя отрицание отрицания, предстанет в новом диалектическом качестве, покончив (или, по крайней мере, предприняв попытку решительно разобраться) с пороками своих же прежних эонов. Отступит от былых компромиссов, продиктованных отчасти объективной слабостью трона, отчасти миролюбием, и наконец явит принципиально новую политику. Как экономическую (например, покончит с бюджетобесием, не забыв при этом избавиться от всем надоевших хищников), так и собственно политику, указав распустившимся внешним и внутренним неприятелям, что здесь вам не тут.

Повторимся: еще осенью 2011 года, задолго даже до формального вступления в президентские полномочия, случившегося 7 мая 2012 года, ораторами обоих враждебных станов главное было высказано, остальное — лишь комментарии и дополнения.

Другое дело, что телеологические концепции как оппонентов, так и сторонников скорее проецируют их собственное миросозерцание на В.В. Путина, у которого, с их точки зрения, есть всеобъемлющий и неуклонно исполняемый план. С точки зрения одних — губительный, с точки зрения других — спасительный, но это уже детали.

Вариант, согласно которому вся государственная деятельность В.В. Путина, в том числе и год последнего президентства, есть деятельность главным образом оппортунистическая, деятельность по расшивке совсем уже узких мест и купированию совсем уже выдающихся непотребств, пользуется гораздо меньшей популярностью. Хотя, казалось бы, всякий правитель государства — если это не совсем уже демоническая личность — всегда в большой степени оппортунист, за то и держат, и зачем же для В.В. Путина исключенье.

Само решение от 24.09.2011 вернуться в Кремль проще всего объяснить осознанием того, что тогдашний президент Д.А. Медведев проявляет неполное (причем сильно неполное) служебное соответствие, а времени на подготовку более адекватной замены уже нет и придется идти самому. «Завтра, завтра, не сегодня» (т.е. тот же оппортунизм) проявился тут более чем наглядно — скупой заплатил дважды. Зачем тут нужна телеология, непонятно. На месте В.В. Путина и без всеобъемлющего плана весьма многие поступили бы сходным образом. Достаточно было задаться вопросом «Но кто же будет за Россию перед Всевышним отвечать?», чтобы прийти к выводу, что Н.А. Тимакова с А.В. Дворковичем и И.Ю. Юргенсом в качестве ответчиков за Россию (да хоть бы даже и за районную баню) вызывают ряд вопросов и по причине очевидного цейтнота (в котором, впрочем, главная вина лежит на В.В. Путине) придется вновь впрягаться самому. Остальное, как уже было сказано, — лишь следствия и комментарии.

Два наиболее важных следствия — это констатация двух несомненных угроз. Во-первых, вельможное воровство давно уже перешло от неизбежной смазки в прямую вакханалию и что-то с этим надо делать, ибо на всякое безобразие есть приличие. Предел сильно перейден и давно перейден. Во-вторых, по поводу фронды принцев и фронды горожан давно было замечено: «Топору давали невозбранно рубить. А топор своего дорубится». Аналогии с Гучковым, Родзянко, кадетами и с.-д. могли показаться слишком убедительными. Отсюда направление охранительной политики, заключающееся в предостережении «Воровать надо меньше, буянить — тоже». Для нового эона — хоть черного, хоть светлого — звучит довольно скромно и в общем не дотягивает.

Что действительно печально, вопрос о властном преемстве опять оппортунистически откладывается на потом — завтра, завтра, не сегодня, довлеет дневи злоба его. А потом — опять будет цейтнот и, очевидно, v4.0. С сопутствующим плачем одних и упованием других.