Посол во вражеском стане

Журналист Максим Соколов — о том, можно ли упрекать Майкла Макфола за его прежние антироссийские заявления

Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов

 

 

Полтора месяца назад посол США в Москве М. Макфол вежливо, но твердо отклонил приглашение явиться в Государственную думу: «Благодарю вас за приглашение, однако я не могу его принять, так как у нас нет практики, позволяющей послам свидетельствовать на слушаниях перед органами иностранных парламентов. Тем не менее я был бы рад в ближайшее время в частном порядке встретиться и побеседовать с вами и вашими коллегами».

Формула отказа была безукоризненной — такой общепринятой дипломатической практики и в самом деле нет, так что Макфол всего лишь последовал дипломатическим обычаям, за что посла можно только похвалить. Явление его депутатам нимало не улучшило бы дипломатических отношений между РФ и США, и он изобрел способ избежать неприятной для всех беседы. Второй раз, однако, он не счел возможным уклониться от встречи с представителями общественности и недавно пришел на слушания в Общественную палату, где ему устроили предсказуемо неприятную беседу.

Особенно неприятным было оглашение выбранных мест из научного наследия Макфола, относящихся к 2000-м годам, когда он профессорствовал в Стэнфордском университете. «Необузданная Россия подрывает могущество Запада и своевольно препятствует политике инвестиций иностранными нефтяными компаниями», «Путин представляет явную угрозу США, поскольку не соответствует интересам России в представлении США», «В случае отказа Путина следовать интересам США необходимо всячески ослаблять его и в конечном итоге поступить с ним так же, как и с Милошевичем» и т.д.

Формально можно было бы возразить (это Макфол и сделал), что быль герру профессору не в укор. Всё это было сказано им в период, когда он наслаждался академической свободой и не состоял на службе в Госдепартаменте США. К тому же правительство РФ выдало агреман Макфолу, назначенному послом в Москву, то есть — по самому смыслу агремана — объявило, что не видит в его прошлом препятствий к исполнению им посольских обязанностей. Если правительство РФ не видит и верит тому, что Макфол говорит от имени правительства США, то недоверие к нему членов Общественной палаты, может быть, и огорчительно, но посол не червонец, чтобы быть любезну всем. Главное, что правительство РФ отнюдь не рекомендует ему взять паспорта, а что до членов различных палат, то не им решать, какая persona grata, а какая non grata. Это совершенно не их компетенция.

Всё так, но история международных сношений знает мало случаев, когда человек, произносивший в прошлом столь решительные речи, назначался бы послом, и к тому же в страну, о руководителях которой он столь нелицеприятно отзывался. Конечно, советские полпреды 1920–1930-х годов в списке своих предшествующих свершений имели не только решительные речи, но и решительные действия и это не препятствовало агреману. Но, во-первых, некоторых в результате постигала судьба советского полпреда Войкова, убитого в 1927 году на варшавском вокзале — не без связи с его предыдущей деятельностью, во-вторых, нельзя сказать, чтобы это вообще способствовало успехам советской дипломатии. Решив развернуть активную внешнюю политику, советское правительство учло это и обратилось к общемировой практике, то есть стало формировать посольский корпус из карьерных дипломатов, не говоривших лишнего. Ни в настоящем, ни в прошлом.

Из этого никак не следует, что карьерные дипломаты отличаются мягкосердечием и уступчивостью — то-то Громыко был уступчив. Из этого следует только то, что карьерные дипломаты не оставляют на себя досье вроде макфоловского. Ибо закрытая дипломатическая переписка, равно как сколь угодно жесткие аргументы, использованные при конфиденциальных переговорах, и трудны для добывания, и для оглашения в Общественной палате и иных подобных местах не годятся.

В частности, и поэтому дипломатическая (как и воинская) служба, строящаяся на последовательном прохождении постов — от юного атташе до посла, — считается во всем мире предпочтительной, ибо с политическими назначенцами вечно случаются какие-нибудь истории. Классик дипломатии Г. Никольсон писал о таких назначенцах в книге, вышедшей в 20-е годы прошлого века: «В былые дни на важнейшие посты всегда назначались знающие, солидные люди, но часто случалось, что какая-нибудь незначительная миссия доставалась политику, чье умственное развитие и поведение не соответствовало достоинству США».

Похоже, что эти былые дни весьма длительны. Что и понятно: традиция — душа держав.