Писатель Владислав Бахревский: «Читатель отучен от книг о герое-победителе»

Политика Интересный собеседник. Писатель Владислав Бахревский: «Читатель отучен от книг о герое-победителе»  28 марта 09:00   ИРИНА УШАКОВА По произведениям Владислава Бахревского «Аввакум», «Никон» и «Тишайший» снят ставший телесобытием фильм «Раскол». Исторические романы писателя «Василий Шуйский», «Смута», «Долгий путь к себе», «Страстотерпцы», «Столп», «Свадьбы» содержат жизненную правду, помогающую понять непростую историю нашего Отечества. Сегодня их автор – гость «Файла-РФ».

Владислав Бахревский.

– Владислав Анатольевич, как вы «вырастали в  писатели»?

– Я просто служу слову. Правду сказать, меня изумляли засаленные обложки моего сложного, объёмистого романа «Долгий путь к себе» в библиотеках Калуги, Кирова, в далёком Арсеньеве. Трогало – тоненькие детские книжечки, переплетённые в картон в брянской библиотеке.

Признание читателя – суть писательского труда. Но я малоизвестен тем, кто руководит образовательным процессом, хотя мои рассказы есть и в советских, и в современных хрестоматиях. Самая горькая печаль: к читателю страны не попадают мои книги, написанные за последние двадцать лет. В книжном магазине Оренбурга услышал от продавца: «Бахревского у нас нет, он давно уже не работает».

Первую свою книгу «Мальчик с Весёлого» о себе пятилетнем я написал в 20 лет. Мне было 22, когда она вышла в великом «Детгизе» тиражом 115 тысяч.

Я – сын лесничего, с трёх лет жил на кордонах. Книги мне читал отец, а потом я сам. Ещё до школы у меня были три книжки: Пушкин, Гоголь и русские сказки. Это же восторг: «Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии», «чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои»...

Обложка книги В. Бахревского «Никон».

Я целую ночь плыл на корабле по Днепру. И более всего был благодарен экскурсоводам, которые провели нас по святым подземельям Киево-Печерской лавры. Потом, в лесу я пас корову и говорил: «С Богом!»

У меня в четвёртом классе появились ещё две книги. Одноклассник подарил мне «Библию» и «Жития преподобных отцов киево-печерских». Пастушком я мечтал стать пионером и святым.

–  Как Вы увлеклись историческим романом?

– Я начал писать о XVII веке. Мне хотелось сказать правду, но я был слишком молод. В семье моего прадеда было пять священников, а мой дед по отцу – один из семьи – был революционером. Но когда ему предложили стать комиссаром, он принял сан священника, и вскоре погиб. Ему сложно было в среде, где царило обновленчество, он был тихоновец. Мне хотелось сказать правду и о своей семье, и о стране. И я решил написать о патриархе Тихоне, хотя плохо тогда знал, что такое настоящая религия, только две-три молитвы. И решил: буду писать о XVII веке – он сплошь религиозный, и как раз узнаю потихоньку о вере своих предков. Подготовил себя сначала маленькими повестями «Встреч солнцу», «Сполошный колокол», «Клад атамана (Разбойник Кудеяр)». А потом уже написал «Свадьбы», «Тишайший», «Никон» «Аввакум», «Страстотерпцы», «Столп». В общем, 35 лет прожил в XVII веке. Мне там, честно сказать, уютно. И если я туда возвращаюсь, это здорово.

– Владислав Анатольевич, когда мы вспоминаем старину, говорим «Как раньше было хорошо!» В работе над своими романами Вы погружались в прошедшее время и наверняка знаете, как тогда жилось на самом деле?

– Россия по большей части жила трудно. Возьмём 1480 год. Многие считают, что Иван III спас Россию от татар. А на самом деле он даже думал им покориться. Спасибо его сыну Ивану Молодому, который противостоял отцу. Отец его даже приказал арестовать. Вот какое это было время.

Я у многих спрашиваю, знают ли они Иосифа Волоцкого. Не знают! А ведь благодаря ему мы с вами остались православными людьми. В то время Кремль был настроен еретически. Был один заезжий иудей, рассказавший священникам опасную ересь, которая им понравилась. Один из этих священников стал в Москве настоятелем Успенского собора, другой – настоятелем Благовещенского собора. И даже жена Ивана Молодого, которая была дочерью молдавского великого господаря, поверила в еретические измышления. Если бы не Нил Сорский и Иосиф Волоцкий, неизвестно, чем бы это кончилось. Только их мощное противостояние спасло от гибели Православную Русь. Вот об этом моя книга «Иосиф Волоцкий».

– Почему так ценна в срок прочитанная книга?

– В литературе главное то, что в ней читатели всегда находили себе друзей и защитников. Мы влюблялись в девочек-героинь, девочки влюблялись в мальчиков. Человек ставил себя на место героя и проживал всю его жизнь. Современные ребята уже не владеют перевоплощением, прочитав лучшие сказки мира в худшем сокращении и изложении. Современный ребёнок не знает, что он должен прожить много жизней, чтобы стать самим собой.

Обложка книги В. Бахревского «Василий Шуйский».

Дети отзывчивы... Когда-то я напечатал в «Пионерской правде» повесть «Агей». Мальчик, мой герой, жил на Памире, потом в Крыму, был хорошим математиком. Десятки мешков писем приходили в газету. Девочки Советского Союза просили у автора адрес Агея. Были влюблены. Но и мальчики хотели иметь такого друга.

Детская книга дарит читателям верных друзей. А если их нет, ты одинок в этом мире. Без книги место ожидающего друга отрока, любящего, честного, верного, мы получаем волчонка. Идеал наших девочек, воспитанных телевизором и компьютером – модель международного класса, идеал мальчиков – неуловимый киллер.

Дети стали жестокими, ограниченными, – это признают учителя и профессора вузов. Студенты не владеют элементарными познаниями.

Детство России искусственно лишено книги. Это лишение всесторонне. Вырастая без книги, ребёнок, отрок, подросток, юноша лишён общения с мировой и прежде всего с отечественной сокровищницей накопленного в веках духовного богатства. Лишён всех высоких устремлений. Лишён школы, где учат делать доброе, и школы борьбы  и поиска счастья для всего человечества. Лишён понятия, что превыше всего в человеке – совесть. А ведь эта учеба, это наполнение человека человеческим начинается со сказки о Царевне-лягушке, об Иване-дураке. Доктор Айболит в кино и Доктор Айболит в книге по-своему действуют на душу ребенка.

Телевидение и компьютер не в силах заменить книги. В книге – слово, а Слово, скажу для тех,  кто все ещё не понял этого, – Бог. В каждом слове полнота мира, полнота жизни. Каждый абзац для ребенка – сценарий для создания в себе своей Вселенной. Ведь всё, что прочитано, надо понять, надо представить себе. Всё это надо пережить, принять или отвергнуть.

– Власти вроде бы пекутся о защите русского языка?

– Это невозможно, если нет заботы о русской литературе. Откуда в наше время ребенок получит великолепный, великий, могучий русский язык? Из телевизоров, где по всем каналам сериалы о бандитах и колдунах? Из спортивных репортажей? Из американских мультиков? Из американских компьютерных игр? А детская книжка нынче в основном – фальсификация литературы. Сказки даются в переложениях, убогим сленгом. Вместо рассказа о жизни – фэнтези.

А в итоге – упал метеорит и компьютер фиксирует реакцию молодого человека: восторг, удивление, оценка космического происшествия – три минуты мата.

– С чего начинать возрождение детской литературы?

– Вернуть к жизни издательства уровня «Детгиза». С государственными задачами – растить людей XXI века. Создать газеты для детей и для юношества, которые приходили бы во все концы страны. «Пионерская правда» имела тираж 22 миллиона. Надо вернуть и «Мурзилке» его 6 миллионов.

Послевоенная пропаганда русской науки, первооткрывателей двинуло моё поколение в МГУ, в физикотехнические ВУЗы, в геологию, биологию. Опять-таки сработала детская литература.

Обложка книги В. Бахревского «Ждите нас волшебниками».

В прошлом году, получая из рук святейшего патриарха Кирилла приз номинанта, я воспользовался добрым мгновением и спросил: «Святейший, будет ли Церковь издавать журнал и газету для детей миллионными тиражами?»

Вопрос, конечно, был не ко времени, но Святейший всё-таки ответил: «Мы над этим работаем».

В том, что мой вопрос не пустой, я убедился, побывав в Арсеньевской епархии. Услышал тревожное: в иркутскую семинарию удалось набрать 14 человек, ещё в какую-то – 10.

Всё из детства. Вся жизнь. Всё великое и малое. Полководцы и руководители государств, учёные и народ, трудящийся и праздный.

Величайшая заслуга детской книги в том, что она создаёт среду, питающую и направляющую мечты. Чтобы мечтать о подвиге Иоанна Златоуста, Иоанна Кронштадского, Сергия Радонежского, Серафима Саровского, святейшего патриарха Тихона, надо знать о них с детства. Детская литература формирует мечты.

К примеру, священнический труд особый, стремление к нему надо иметь с детства. Современное телевидение, окружающая маленького человека жизнь формирует иные стремления: стать миллионером, возглавить мафию, летать из страны в страну, чтобы поглазеть на чудеса. Не открыть, не разгадать, а поглазеть.

– У молодого поколения сегодня большой интерес к военной теме. Снимается кино, ставятся спектакли, пишутся воспоминания о дедах и прадедах – фронтовиках. С чем это связано?

– К слову скажу, что фильмы о войне делаются почти все фальшивые.

Отвечая на вопрос, скажу, во-первых, война идёт всегда. И в нашем государстве тоже. Во-вторых, внутри у человека есть страх того, что это может повториться. Особенно сейчас.

– Читая Ваш новый роман «Непобеждённые» о юных героях Людинова Калужской области, задаёшься вопросом: чем они побеждали врага?

– Детская литература довоенных лет была довольно слабая, но была направлена на патриотизм. Но тогда пропаганда, пусть в чём-то прямолинейная, была вся направлена на одно: «Спасай Родину!». Молодёжь наша была подготовлена к подвигу полётами Валерия Чкалова и других военных, учёных, путешественников.

Люди, которые не смогли стать героями на Северном полюсе, становились героями на войне. Фашизм с его чудовищной наукой убивать, с его совершенством убивающих машин не одолел детской книги СССР. Поток этих книг приучил читателя к жизни победителя – героя, вложил в читателя веру в свой народ и в своё государство.

Это было время, когда государство всем своим существом ценило героя, рождало героя, боролось за героя. Если бы к нам это вернулось, у нас появились бы герои самого высокого уровня.

– Существует ли сегодня цензура?

– У меня есть повесть о военном детстве «Голубые луга». Одно время я жил в Евпатории, а книги издавал  в Москве. И вот стало неудобно, словно бы пренебрегаю крымским издательством.

Отдал «Таврии» как раз «Голубые берега». Из Киева пришла рецензия: «Антисоветчик». Повесть послали на суд в саму «Правду». И вдруг спасительный ответ: «Повесть пригодна для печати».

Обложка книги В. Бахревского «Долгий путь к себе».

Цензура, однако, прошлась по страницам. С цензурными изъятиями московская «Детская литература» напечатала книгу.

А вот в современной России, где цензор – отнюдь не рынок, а невидимые хозяева, оглупляющие народ и прежде всего детей, напечатать лучшую свою повесть в полном объёме, где есть тема религиозности героя, мне удалось только в Оренбурге. Четыре тысячи тиража.

Но книга для читателей страны недоступна. Профессор Чудакова с пафосом клеймит жестокую цензуру советской власти: роман «Мастер и Маргарита» Булгакова был под запретом 20 лет! Напечатан, однако, в журнале «Москва». А вот я свою сказку «Златоборье» не могу напечатать уже 24 года. Первая часть сказки была изумительно нарисована и подписана в печать, но наступили 90-е годы. Установка Гайдара, Чубайса и прочих исполнялась точно и упрямо: отсечь новые поколения от своих отцов, возвести стену между «капиталистической Россией» и «коммунистическим СССР».

– Существуют ли государственные заказы на книги?

– Издательство «Московия» заказало мне книгу «Героическая азбука». Можно сказать, хрестоматию о войне. В ней описаны все события, все рода войск, все маршалы. Удалось отразить участие в войне 50 народов страны. Тираж 70 тысяч – весь подарили 1 сентября первоклассникам Московской области. Книгу искали учителя. А ведь у нас есть и кадетские классы… Но почему-то государственные заказчики не подумали, что в Арсеньеве или в Нарьян-Маре дети тоже должны знать о войне! Автору же заплатили за всё про всё 20 тысяч рублей, так как денег область была лишена из-за серьёзной финансовой махинации.

И ещё об одном заказе. Президент сказал о необходимости знать жизнь народов страны. «Московия» снова обратилась ко мне. Я писал о малых народах – наших соседях. Книгу составили, но печатать не стали. Зачем знать о тофаларах, о юкагирах, коренных народах Восточной Сибири? Мы о чувашах и о мордве толком ничего не знаем!

Так вот и живём, только по праздникам толкуя о дружбе народов.

Иногда кажется, что иные наши книги нужны для галочки. За повесть «Непобеждённые» о подвиге юношей города Людинова, о подвиге священника – я получил награду «Золотой Витязь» и диплом VII конкурса «Просвещение через книгу». Но для кого книга? Для жюри?

Тираж три тысячи. Оплачен он бизнесменами Людинова.

– Вы объездили все республики СССР, всю Россию. Какие мысли сейчас вызывает у Вас путешествие по Родине?

– Недавно я был в Приморье, в Арсеньевской епархии. Видел, как Преосвященнейший Гурий, епископ Арсеньевский и Дальнегорский, строит храмы и молельные дома, возрождая православную жизнь и саму жизнь в городах, в селениях, в деревеньках.

Рыночная экономика прошлась по краю, беспощадно уничтожив процветавшие колхозы, совхозы, леспромхозы. В Старой Варварке совхоз выращивал женьшень и другие лекарственные растения – теперь китайцы ходят по сопкам, добывая корень жизни, который для России почему-то нерентабелен.

Пока что сохранился в посёлке музей женьшеня – видимо, единственный в нашей стране. Глава администрации района вознамерился уничтожить музей: зимой каменный дом приказал не отапливать.

В крошечный храм села Муравейка, бывшую столовую, на архиерейскую службу пришли и взрослые, и дети. Свой пастырский посох владыка Гурий дал подержать первокласснику: хорошо держал, строго, надёжно. После службы школьники читали стихи владыке и гостям. Восьмиклассница прочитала свои сочинения.

Работы в Муравейке нет. Сопки отданы в аренду китайцам. У этих новых хозяев приходится покупать дрова. Машина дров – 8 тысяч рублей.

В школе 23 ученика. Наводнение нанесло урон школе, но для генерального директора судостроительной компании Подгорбунского Петра Юрьевича и Муравейка родная, и школа родная. Строит четыре дома для учителей, молодых специалистов. Собирался построить спортивный зал, подмытый стихией, котельную. И вдруг – запрет из Аничино от начальства, командующего образованием, от госпожи Ирины Валерьевны Скориковой! Подремонтировать можете, строить не разрешаю: школа неперспективная.

Президент страны говорит о восстановлении жизнеспособности края, но в Анучино – своя политика. Расстараются чиновники – и неперспективными станут и Приморье, и Сибирь, и вся Россия…

Недавно пришлось выступать перед ребятами на родине Аксакова. В школе на тысячу человек в советское время сейчас учится 50 школьников. И так всюду, где я был. В Калужской области, в Рязанской, Нижегородской.

Порадовала одна только Белгородская область. Народ, имея работу, трудится на земле и на производствах. Библиотеки посещаются, в клубах работают кружки и спортивные секции. Поразительная для страны чистота: в лесу, в селах, на дорогах. В Грайворонском районе за три дня видел три брошенных на землю окурка.

– Да, сегодня Россия переживает многие разрушительные процессы. Преодолеем мы их, как Вам видится?

– У меня есть сказка «Молитва отрока Силуяна». В ней рассказывается, как в брошенной деревне жил со своим прадедушкой отрок. Старик научил его владеть топором: строить церковки, часовни. Когда мальчику исполнилось 13 лет, дедушка сказал: «Ступай, строй часовенки». Мальчик взрослел, строил. А когда он возвращался к построенным часовням, видел, что там уже люди пришли обживать место…

Это моя фантазия, но и моя мечта, моя вера. И архиепископ Гурий правильно делает, что ставит часовни.

Глядишь, там снова начнётся жизнь.