Падение последнего редута. Социализм с американским лицом

Александр ЛЕОНТЬЕВ

Президент США Барак Обама в день рождения Авраама Линкольна обратился к конгрессу. Анализ его послания показывает, что США вполне определились с главной угрозой безопасности своей социально-политической модели. Барак Обама: «Мы должны вновь зажечь топливом двигатель американского благосостояния — средний класс».

И, судя по всему, эта цель (весьма социалистическая) будет определять дальнейшую экономическую политику новой администрации президента. Новой, поскольку из администрации первого президентского срока Барака Обамы были удалены практически все представители так называемого «фининтера». Начало этому процессу очищения положила, как известно, расправа со Стросс-Каном — удаление его с поста главы МВФ.

Удержать американский социализм (как и европейский), конечно же, у Обамы не получится, не только потому, что падение экономики будет куда сильнее, чем они там ожидают, но и по причинам более глубоким. Никогда экономика сама по себе не приводит к каким-то революционным переменам. Мало того, кризисные процессы, происходящие сегодня на Западе — это отнюдь не проблемы так называемого капитализма. Это проблемы распада именно социалистического содержания под внешней бутафорской оболочкой капитализма.

Скажу страшное. Капитализм умер. Причем умер он уже давно: еще во времена Великой депрессии. С тех пор мы видим только его (капитализма) мумию. С мумифицированной конкуренцией, мумифицированной невидимой рукой рынка, с якобы независимой биржей и пр. На самом деле ничего из вышеперечисленного уже давно нет. И никогда не будет. Эра капитализма закатилась. В эту дверь (или реку) войти снова никак нельзя. После обрушения капитализма в конце двадцатых годов (не в последнюю очередь и под влиянием молодого Советского Союза) собственно к капитализму практически нигде в мире не возвращались.

Да это было просто невозможно сделать при моральном и физическом воздействии социализма СССР. Советы, как известно, открыли эру социализма не только для себя, но и для всего мира. Это был социализм на основе запрета частной собственности. Но появилась и американская разновидность рузвельтовского социализма, хотя его и называли еще по-другому: народный капитализм, государство всеобщего благоденствия и пр. И евросоциализм возник со своими сугубо европейскими традициями. В этом смысле различные формы социализма — данность настоящего, а не фактор будущего. И потому проблема настоящего состоит не столько в поиске подходящей формы социализма (она найдется) или борьбы с капитализмом, сколько в поиске мотивов активной жизнедеятельности

Социализм (в отличие от капитализма) — это обязательные программы по защите определенных социальных слоев и групп. В данном случае Барак Обама определил как главное — защиту среднего класса, но и продуктовые талоны никто не отменял. Пока. Причем социальные программы эти были (и есть) очень значительные. Но сегодня они стали неподъемны в полной мере ни в одной из ранее процветающих западных стран.

Есть еще некоторые разновидности азиатского социализма: Китай, Вьетнам и пр. До недавнего времени существовал и анархо-социализм в Ливии. И арабский социализм: Сирия, Египет, Ирак... Теперь они разрушены проводниками так называемой западной демократии. И вот как интересно получается — на месте светских арабских режимов действительно возникла демократия, но это очень специфическая демократия мулл. Это шариатская демократия. И никакой другой она там быть не может. Хотя тот же мусульманский демократ, президент Мурси пытается в некотором смысле вернуться в рамки разрушенного режима Мубарака, но ничего из этого не выйдет. Управлять Египтом так, как управлял Мубарак, уже нельзя.

Возвращаясь к социализму, отметим, что социализм — это когда права собственника жестко ограничены. Например, в конституции той же Америки, Франции, Германии и др. написано, что собственность в первую очередь служит обществу. И только потом собственнику. То есть собственность фактически обобществлена. Чуть что — она отнимается, национализируется. Иными словами, государство может выдать разрешение на владение собственностью только в том случае, когда она служит интересам общества. Это во-первых. Во-вторых, регулирование экономики осуществляется посредством госзаказа.

В-третьих, обязательный признак социализма — наличие большого количества социальных программ: образование, страховая медицина, пенсионное обеспечение, социальное жилье, различные пособия и пр. Америка, к примеру, обеспечивает продуктовыми талонами (программа вэлфер) около 30 млн. граждан. Это все социализм. Там, где есть квотирование (ВТО), планирование, — там нет места рынку и нет места капитализму. Другой вопрос, что социализм в Америке (или Европе) таки не удастся удержать, как не удалось удержать социализм в СССР. Хотя Барак Обама (и Ангела Меркель в Европе) стараются удержать его изо всех сил.

В действительности же все как бы успешные (и как бы рыночные) западные экономики давно закрепостили, зацементировали пресловутую «невидимую руку рынка» антимонопольным законодательством, госрегулированием цен на энергию и сырье, минимальной заработной платой и т. д. Конкуренция стала возможна только на уровне парикмахерской или булочной. Да и то...

Более полувека никого уже не удивляют активные «меры стимулирования» той самой якобы рыночной экономики, проводимые правительствами западных стран. В том числе и с помощью инструментов кредитования экономики с двух сторон: со стороны производителя и потребителя. Более того, стимулирование якобы свободного рынка (и якобы рыночной экономики) приобрело за последние двадцать лет глобальный масштаб. Программы стимулирования экономик координируются на уровне G8 и G20.

Места для капитализма в сплошь зарегулированном пространстве глобальной экономики уже не остается. Еще возможна конкуренция между обладающими определенной экстерриториальностью транснацональными корпорациями (ТНК) и государством. Но это уже совершенно иной вид конкуренции.

Из социализма же возвратиться в капитализм никак нельзя. Можно только провалиться в неофеодализм, как это и произошло с СССР. Хотя в этом неофеодализме одновременно присутствуют все фрагменты предшествующих условных формаций, которые марксизм считает почему-то последовательными. Ничуть не бывало! И рабство государственное, и рабство домашнее — они живы-живехоньки. И не только где-то на Кавказе или там в Средней Азии. Но и в Москве или в Киеве. И как только становится невозможно (по разным причинам) удерживать социализм, тогда неофеодализм как формация неизбежно становится доминирующим.

Социализм с американским лицом

Если коротко обобщить, то мировая история развивалась примерно так: вначале обрушился капитализм в России, затем в Америке. Ну и в Европе капитализм рухнул — куда ей было деваться? Но Европу после этого покрыл национал-социализм. Причем континентальную Европу покрыл почти всю. За шесть лет был построен режим, который овладел всеми ресурсами Европы. И который удалось разрушить всем миром (при максимальном напряжении сил) только через шесть лет. Потому тезис о том, что империализм — это высшая стадия капитализма, верен только частично. Или не верен вообще. Капитализма фактически нет уже давно, а вот империализм под разными социал-демократическими (и социал-национальными) личинами — он и ныне тут

Еще западную разновидность социализма можно назвать эмиссионным социализмом. Действительно, эмиссионный социализм развращает. Причем развращает и в переносном, и в прямом смысле слова, когда все смотрят друг на друга прежде всего как на возможного полового партнера. Однако поучаствовать в этом эмиссионном разврате у нас шансов нет (сколько бы мы ни очаровывались евроморковкой), поскольку, с одной стороны, эмиссии на всех никогда не хватит: это бессмысленно — печатать деньги для всех.

А с другой — на спаде (в понижающемся тренде) эмиссии уже не хватает даже для как бы своих. Социальные программы сворачиваются не только на периферии ЕС (Греция, Испания и пр.), но и в его ядре. Потому социализм на Западе удержать не удастся. И добром это закончиться действительно не может. Для нас же нет выбора между социализмом и якобы эффективным капитализмом. Ни у кого нет такого выбора. У нас есть реальный выбор между деградацией и гибелью в неофеодализме и еще одной попыткой построения новой, усовершенствованной модели социализма. С учетом ошибок предыдущих моделей и на западе, и на востоке.

Окружающий же нас мир — это не что иное, как различные разновидности социализма. Единственное исключение из этого правила — пространство бывшего СССР, которое после своего распада оказалось в неофеодализме. И у нас нет иного выхода (если жить хотим), как только снова выбраться на территорию социализма. С учетом всех выводов и последствий. Причем выбираться нужно быстро, пока нас не накрыло обломками и отходами другого вида социализма — американского и европейского. Каким будет западный мир, который тоже окажется весь в неофеодализме, пока трудно себе представить. Но ничего хорошего это нам не сулит. Потому выбираться отсюда нужно побыстрее.

Капитализм (даже дикий) в неофеодализме просто невозможен, поскольку капитализм — это обязательный набор специфических институтов: рынок, независимая биржа, конкуренция, институт собственности, независимый суд и пр. Однако в Европе, Америке и т. д. происходит интенсивный распад социалистического по сути уклада, после чего обязательно последует обрушение во все тот же неофеодализм.

Феодализм — это когда в феоде (районе) все держит в своих руках какой-то местный лозинский вместе с силовой тройкой. Он истинный владелец человеческих душ, которые никому не могут пожаловаться на его произвол. Настоящий Лозинский — это скорее исключение из правил. Да и то, прежде чем отправить его под суд, «оранжевые» еще намеревались дать ему орден за доблесть и мужество при защите своих угодий. Такие же исключения известны и в истории крепостнической России, когда за чрезмерную жестокость по отношению к крепостным помещиков лишали имущества, дворянства и отправляли на каторгу. Правда, в России таких исключений было больше.

Относительно же «буржуев» при неофеодализме, то стоит также отметить, что они подвергаются рэкету со стороны феодалов с еще большей жестокостью. Похищения, показательные казни всей семьи вплоть до младенцев и пр. Им тоже некому пожаловаться и не у кого на самом деле просить защиты.

И наконец. Если кто-то хочет верить в то, что история движется строго по цитатам Ленина (или Маркса), то вряд ли имеет смысл лишать его такой веры. Для всех же остальных имеет смысл обратить внимание на то, что уважаемые классики даже представить себе не могли того состояния, в котором находится современный мир. И прежде всего нужно заметить, что империализм может быть не только капиталистическим, но и социалистическим. Или еще каким-то — история покажет.

Второе: «монополистический капитализм» — это уже и не совсем капитализм, поскольку отсутствуют главные его институты: рынок, свободная конкуренция, независимая биржа и пр. Да и право частной собственности, как мы видим, уже очень далеко ушло от представления о нем Маркса или Ленина.

Номинальный же собственник даже управлять своей собственностью не может, поскольку она в значительной мере обобществлена. И находится практически полностью в руках наемных управляющих. Под контролем государства. Теоретически собственник, конечно же, может поменять наемный менеджмент. Но даже если это ему удастся, ничего не изменит по сути — управление собственностью к нему не вернется.

А в закрытой системе капитализм хоть в высшей форме империализма, хоть в какой — и вовсе не может существовать. Об этом еще у Адама Смита можно почитать. Но самое главное в том, что в современном мире «условный капитализм» невозможен без государственного его жизнеобеспечения. И живет только благодаря госзаказу и его перераспределению. Никак иначе.

И настоящая проблема состоит именно в том, что государство как тип устарело, распадается и не может уже в полной мере осуществлять свои функции по защите собственности, капитала и по обеспечению условий жизнедеятельности социума. Умирает не монополистический капитализм (капитализм давно умер) — умирает государство давно уже сугубо социалистическое по своему содержанию.

И в этом нет ничего удивительного, поскольку любая система (хоть биологическая, хоть социальная) лет через 70—80 исчерпывает свои возможности по причине неизбежного накопления системной ошибки. Это и произошло с СССР. Сегодня это же происходит с рузвельтовской Америкой. На очереди ЕС, Китай и т. д. по списку.

И последнее. Когда Освальд Шпенглер написал знаменитую книгу «Закат Европы» (к слову, и Тойнби, и Хантингтон, и Фукуяма всего лишь интерпретировали идеи Шпенглера), он писал о закате именно той (современной ему) Европы, которая очевидно исчерпалась. Исчерпалась как культурная система. И сегодня (задним числом) мы знаем, что для того чтобы на смену той закатившейся Европе пришло что-то новое, пришлось всем миром полностью зачистить европейский ландшафт в ходе Второй мировой войны. Лет 70 назад европейцы тоже были самые правильные. По крайней мере они сами так о себе думали. И переубедить их было очень трудно. На это понадобилось несколько лет — от битвы под Сталинградом до штурма Берлина. Сколько же уйдет времени и сил, чтобы вывести их из очередного заблуждения?