Это страшное, запрещенное слово: «мама».

 Христианской заповедью указано, что жена должна слушаться своего мужа. Но другой заповедью сказано и то, что пусть большие прислуживают меньшим.

 Понимание людьми того, что мужчина слабее и всегда уступает женщине, существует, но оно находится где-то на уровне курьезов.  «Если тигр напал на женщину, пусть отбивается сам».

 Подобная ироничность следует из глубокого непонимания сущности отношений между мужчинами и женщинами. Мужчинам крайне стыдно признать свою полную ничтожность и неспособность в вопросе управления женщиной, если она сама этого не пожелает и лишь до тех пор, пока это она позволяет.

 Именно из этого комплекса неполноценности следуют восточные обычаи насилия и рабства, когда женщина в любой момент может быть выставлена из дома вон без всяких средств к существованию. Но как-то незаметно, чтобы эта жестокая традиция хоть как-то возвысила восточного мужчину или дала ему действенный инструмент влияния на женщину.

 Аналогична и западная традиция, когда женщину просто покупают, соблазняют разными красивыми вещами или просто накачивают наркотиками. Шлюха почему-то всегда оказывается благороднее и влиятельнее своего клиента.

 И, как крайнюю степень мужского шовинизма, стремления любым способом справиться с магией женского обаяния, нужно упомянуть весьма странный для нас, почти истерический страх педерастов перед женщинами, когда женская вагина отождествляется с вратами ада, смертельно опасным испытанием для любого мужчины.

 Единственная страна, где женщину боготворят, относятся с пиететом ко всем её милым слабостям и странностям – это мы. И, надо сказать, это единственный способ справиться с непобедимой женской магией: сдаться на милость победителя.  Собственно говоря, именно так и заключаются наиболее счастливые браки.

 Но почему в браке именно женщина должна слушаться мужчину? Да потому что именно женщина от природы крайне жестка и деспотична. Мужчина обычно предпочитает посоветоваться со своей подругой, женщина всегда предпочитает поставить перед фактом.

 Мужчина может увлечься и потерять голову от водки, наркотиков, казино или роковой красавицы, но протрезвев, всегда возвращается к родному очагу. 

 Если из дому уходит женщина, она уносит с собой и очаг. И новая женщина, придя в дом, полностью преобразует его в совершенно иной мир, при том же самом мужчине и детях. Тогда как смена мужчины в доме не особо изменяет его уклад.

 От женщины целиком зависит карьера мужчины, невозможно быть успешным в общении  с другими людьми, а тем более управлять ими, если это не проходит в отношении собственной жены. («Пойди, поучи свою жену щи варить».)

  Более того, ничто не убивает мужчину так легко, быстро и надежно, как презрение женщины.

  Подобное можно легко увидеть на исторических примерах. Известна зависимость Наполеона Бонапарта от благосклонности Жозефины. Вообще, все первые леди практически без исключений, играли очень важную роль в политической жизни любой страны, от древнеперсидской еврейки Эсфирь, до жен президентов Клинтона, Горбачева, Ющенко и Медведева. 

 Но в обратную сторону это правило не работает. При царствующей супруге её муж всегда остается презренным консортом, величиной ничтожной и жалкой. Это ли не лучшее подтверждение природной женской деспотичности и авторитарности, что неизбежно разрушает любую семью, построенную на грубом и примитивном доминировании женщины?

 Здесь может возникнуть возражение. Но ведь есть и среди женщин безропотные и безвольные существа, покорно терпящие издевательства мужа, сносящие побои над собой и детьми?

 Это возражение надуманно. Безвольное и безропотное существо неспособно любить, а следовательно не имеет ничего общего с христианством. Подчинение безвольного существа вызвано страхом, жадностью, ленью, но никак не смирением. И в этом случае христианство не просто рекомендует, но жестко и бескомпромиссно требует: «оставь все и следуй со мной». Хотя безропотному существу гораздо более комфортно терпеть издевательства, нежели положить им конец. И в этом подчинении это существо отрицает не просто христианство, но саму женственность.

  После этого небольшого обзора наблюдений и закономерностей перейдем к практическому подтверждению сказанного.

 В настоящее время США и Европа просто изнывают от язв гомосексуализма, педофилии и разврата (Парламент Британии одобрил содомию, Содомитские Штаты Америки), традиционный институт семьи, кажется, безнадежно разрушен. 

 Но как это может быть, ведь даже сегодня солидная доля населения стран США и Европы прекрасно помнит то благословенное время, когда супружеская измена считалась из ряда вон выходящим событием, а развод, распад семьи считались личной катастрофой. Ведь ещё сейчас у довольно значительного числа жителей этих «передовых» стран самые лучшие моменты жизни ассоциируются с теплом маминых рук, такими желанными подарками-сюрпризами в её сумочке и запахом чего-то необыкновенно вкусного.

 Как же они дошли до жизни такой?

 А теперь рассмотрим продукцию индустрии Голливуда. Это касается так же  литературы и публицистики, а так же музыки и театра. Но наиболее выпукло очевидно произошедшее на примере кино.

  Какой образ женщины предлагает нам американская киноиндустрия?

  Прежде всего, это образ роковой красавицы, вроде Мэрилин Монро или Шэрон Стоун, от которой без ума все окружающие мужчины. Это может быть Солдат Джейн, но гораздо лучше, если солдат совмещен с роковой красавицей вроде Лары Крофт.

  Некий не шибко умный человек сказал: «красота спасет мир». По-видимому, он всего лишь пророчески предвидел гигантские прибыли бизнеса пластической хирургии, а так же колоссальный спрос на красоту со стороны рекламного, киношного и прочего бизнеса, ведь красота в современном понимании – это превосходный ликвидный актив. Во всяком случае – это доминирующее представление об образе женщины.

  Кафешантанная певичка, шлюха, надменная или эксцентричная жена – вот другие типовые образы женщины. При этом очень часто полуобразованная шлюха оказывается гораздо более нравственной и человечной, чем жена героя фильма из высшего общества. (Например, «Поменяться местами», «Красотка»)

 Есть множество и позитивных образов женщин: это милые добродушные толстые негритянки из прислуги, секретарши, верные боевые подруги главных героев-мужчин.

  Однако, даже на ролях второго плана, даже в самых эпизодических мгновениях или массовках вы не встретите подобающего образа женщины-матери.

 Все американские киношные мамы обязательно раздражительны, недовольны, озабочены, пьяны, крикливы, обижены и неадекватны. Они вкалывают, воюют, дерутся, ноют, орут и пьют. Но сцены  простой семейной идиллии находятся под самой страшной цензурой, которой никогда не было, нет и не будет в отношении сцен сексуального насилия, убийств и ужаса.

 Например, в «Терминаторе» Сара Коннор качается, стреляет, проходит курс молодого бойца, бьется в истерике и, кстати, все это весьма мало помогает когда дело доходит до реальной схватки.  Меж тем единственное, что ей действительно следовало бы сделать, так это не изнурять себя дурацкими физическими упражнениями, а быть для своего сына настоящей заботливой и любящей матерью, воспитать в нем достойное человеческое начало, дать ему прекрасные воспоминания о том мире, за который ему придется вскоре вступить в схватку.

 Так и вспоминается сказка А.С.Пушкина о ткачихе и поварихе, не понимающих, что главная задача женщины – родить богатыря, достойного сына, а вовсе не победить в шоу на лучшего стрелка, повара или рейнджера.

  Итак, образ матери является под строжайшим запретом в цивилизованной западной культуре. И это – страшный и зловещий факт.

  Но справедливо ли это  относительно мужчин?

  Нет. Хотя мужские герои американского кино тоже редко отличаются совершенством. Они капризны, мнительны, невнимательны, неумелы. Но основным их наиболее распространенным недостатком является всего лишь чрезмерная занятость, увлеченность работой. Согласитесь, весьма симпатичный недостаток.

 Более того, есть вполне позитивные и симпатичные образы примерных отцов-героев, наподобие Чака Норриса или Брюса Уиллиса, которые умудряются вполне гармонично сочетать и семью и работу. Это, конечно, редкость, причем, обычно характерная для фильмов-мести, когда главный герой либо мстит, либо вызволяет заложников у террористов. Но факт налицо: позитивный образ настоящего семейного мужчины, причем не слюнявый и  ноющий, а вполне зрелый и адекватный – ДОПУСТИМ.   

  Как это может быть?

 Этот вывод можно распечатать и повесить в рамочку в каждой семье:

 Создатели нового мирового порядка больше всего на свете боятся простого слова «мама». Боятся настолько панически, что вычеркнули его из всех современных произведений искусства. Боятся больше самого Иисуса Христа, которого они смогли успешно переврать и переиначить.

 Потому что слово «мама» и ложь несовместимы.  Мама всегда видит ложь насквозь. Забыв о маме, человек перестает быть человеком.

 Именно отсюда идут «древние» ругательства по матери. Отсюда идет оскорбление «маменькин сынок», когда ребенка приучают, что любить и слушаться маму – стыдно. Отсюда идет обычай отлучения ребенка от матери, будто бы она «портит» его воинственный дух. Разумеется портит, прививая иммунитет против авторитета стаи беснующихся подонков.

 Примечательна роль в этом вопросе советского кино. В отличие от современной российской киноиндустрии, изрыгающей сплошную низкопробную мерзость.

 В практически любом советском кино образ матери, Родины-Матери стоял особняком. В «Офицерах» основная сюжетная роль вьется вокруг офицерской матери и жены. В «Свадьбе в малиновке» мать и жена, ждущая солдата домой – основная линия в сюжете. В доброй половине революционных и военных песен речь идет не о боевой подруге, а именно о жене-матери, которая ждет защитника домой, качает колыбельку и далеко выходит встречать  с маленьким сыном своего долгожданного.

 И здесь советское искусство стоит много выше, чем все столпы пресловутой русской литературы с их проблемами «лишних людей» и «лучами света в темном царстве».

 Ведь даже христианская любовь уступает дорогу материнской любви, а Христианская Церковь склонятся старшинству института материнства.

 Человек, который не любит свою мать, никогда не полюбит Иисуса Христа.

  Больше того, замшелый и матерый рецидивист, отмотавший по лагерям и этапам всю свою позорную и никчемную жизнь, но способный заплакать при слове «мама», стоит несравненно выше по степени своего нравственного развития, чем любой успешный и высокообразованный мультисексуальный терпила.

 Просто удивительно: как раз наиболее несчастные и убогие люди, вроде наших отпетых уголовников, свято чтут культ поклонения и благодарности маме, которая никогда не предаст и не осудит, которой можно доверить что угодно, которая примет тебя любым.

 Но эта древняя спасительная народная мудрость давно разменяна Западом на фантики  благополучия и сомнительного процветания. Как долго может протянуть на импортных детях Америка, если в ней почти ликвидирован институт матери?

  Ведь одна-единственная задача женщины – стать заботливой и любящей мамой, что бы в будущем хотя бы один человек в мире, среди всех безумств и невзгод, вспомнил о том, какова главная и единственная человеческая норма поведения.