Этническая преступность. О цифрах, пиаре и использовании "русских скинхэдов" в мирных целях

Андрей Каменецкий

Родился в 1987 году в Советском Союзе. В 16 лет окончил школу, спустя еще 5 – факультет журналистики МГУ.

Предлагаемый текст открывает тему. Мы надеемся на помощь ув.  читателей в её развитии. А для начала -- 1) об этнической преступности глазами национал-паникёров отечественного интернета, 2) об этнической преступности глазами статистики и 3) о том, как государство может и будет решать проблему и какой конструктивный вклад в это решение могут в будущем внести нынешние национал-паникёры.

Недавнее выступление главы МВД Владимира Колокольцева, в котором он подтвердил свое намерение исправить ситуацию с этнической преступностью, вызвало волну скептических комментариев со стороны проблемоедов, специализирующихся на т.н. «необъявленной войне против русских».

Их позиция проста и эмоциональна: против русских в России ведется необъявленная война, нацмены нападают на русских, а потом их вовсе не наказывают или наказывают недостаточно. Русских же за попытки оказания сопротивления, как правило, напротив, репрессируют.

При этом, как часто бывает с талантливо созданной истерией, предпосылки для её создания -- реальные, а ракурс их освещения и русло, в которое канализируется накал страстей, вызывают вопросы. 

Для начала -- вооружимся цифрами и здравым смыслом и взглянем на проблему как она есть.

Хроники войны

Учитывая, что официальной статистике активисты не верят – мы решили обратиться к их собственной статистике.

Для начала возьмём данные за январь, нашедшие озвучку на ведущих информационных порталах самих этноактивистов.

Вот данные по новостной ленте Русского общественного движения РОД:

1) Дворник-лопатометатель, сломавший челюсть московскому мальчику.

2) Побоище, устроенное группой ингушей в посёлке Рассвет.

3) «Стреляющие дагестанцы», сломавшие челюсть москвичу и расстрелявшие его собаку.

4) Кавказцы напали на саратовских школьников

5) На журналиста Ревзина напали кавказцы

6) В Самаре азербайджанец до смерти забил 11-классника (Марата Бакирова) за разбитое зеркало автомобиля

7) Банда южан стреляла в сотрудников ГИБДД на улицах Москвы

8) В Саратове ингуш зарезал в кафе активиста МГЕР

9) Гастарбайтеры избили ломами петербуржца, сделавшего им замечание.

Вот дополнение от сайта «Русский обозреватель»:

10) Кемерово. Чеченская молодежь грабила сирот, банда взята с поличным и ни реакция «возмущенной чеченской общественности», ни видеообращения к Рамзану Кадырову позицию МВД не поколебали.

11) Екатеринбург. Таксист-узбек, насильник и грабитель. Найден, задержан, ведется следствие.

12) «Этно-политическое движение «Русские» заявляет о бездействии органов в отношении нерусского насильника.

Итого тринадцать случаев за январь месяц. Из них по пяти самым тяжелым виновные арестованы, еще в одном случае уже вынесен обвинительный приговор, четыре случая банальной и не всегда подтвержденной мелочевки, два примера, когда реакция местных властей – спустить на тормозах и один случай, когда местные власти наперекор общественному мнению проявили твердость в отношении «этнических» правонарушителей. Важно отметить и то, что случаи с самарским школьником и саратовскими подростками никак не могут считаться «эпизодами войны против русских», ибо жертвы – не русские.

О чём это нам говорит? О том, что этнические преступные группировки не совершают преступлений против городского населения России, по факту представляющего в основном именно русский народ? Нет. Разумеется, совершают. Предположительно -- в десятки раз чаще, чем указывают "национал-правозащитники". На то они и преступные группировки.

Это будни большого государства, в котором происходят преступления. Если взять криминальную статистику без национального фильтра, волосы встанут дыбом. Если разделить цифры МВД за прошлый год на 12 – получится, что ежемесячно в стране совершается около 200 000 преступлений. 90% из них раскрывается. 

Таким образом, на самом деле приведённые цифры говорят о простой вещи: "национал-правозащитники" настоящего счёта этнопреступности не ведут.

А просто пиарятся на том, что само приплывает. Остальное -- то есть отсутствие внятной работы -- забивается пафосом.

Как именно? Здесь будет уместно рассмотреть видеоролик, прилагающийся к обращению «Русских», как типичный пример нагнетания беспокойства. Инфоповод – изнасилование малолетней, совершённое в г. Москве азербайджанцем.

Наброс достаточно типичен. Много агрессивных, ярких слов – огромное, чудовищное, колоссальное количество происшествий, которое не доходит до возбуждения уголовных дел. Приходят «сотни» писем. Много персонажей – собирательный «он» и директор палатки, и криминальный авторитет, и с ним ничего нельзя сделать; безымянные сотрудники органов, которые смело высказываются о проблеме не на камеру. Доказательная часть перепутана – на вокзалах и аэропортах, оказывается, есть ориентировки на насильника, покинуть страну он не может, фактически находится в розыске – но это называется «свободно передвигается». Указывается причина, по которой он не задержан – якобы прошло две недели, но уголовное дело еще не заведено. В таком случае, откуда взялся представитель Следственного комитета? Первое, что делает следователь, это заводит дело. Пока оно не заведено, взять под стражу никого нельзя, поскольку еще нет подозреваемых. Тем не менее, следователь в курсе его передвижений, и на каком-то основании разослал ориентировки. Значит, дело все-таки заведено? Подозреваемый имеется? Почему в деле, которое могло бы стать резонансным, столько противоречивой каши?

Или взять «дело дагестанских стрелков», Алиева и Кушиева. В результате драки с супругами Егоровыми, гулявшими во дворе с собакой, мужу сломали челюсть, отчего он более чем на месяц потерял трудоспособность, в жену - мать двоих малолетних детей - стреляли из травмата с криком: ", щас завалим!", но попали в собаку. В сухом остатке: виновные получили 2 года условно и 3 года испытательного срока. При этом нагнетание пафоса все время спотыкается: следователь, из-за которого факт стрельбы «вылетел» было из фабулы обвинения, в итоге оказывается ни при чем – по стрельбе будет возбуждено новое уголовное дело. Обвиняемые то «не раскаялись», то «пытались откупиться весь процесс». Результат судебного разбирательства поименован «лучше, чем ничего - но, учитывая всю совокупность их подвигов, гораздо слабее, чем следовало бы». Серьезно, когда правонарушитель получает наказание, а второе дело против него уже готовится – идти на принцип «маловато!» означает фактически раскручивать проблему там, где она уже стремится к разрешению.

Кто сидит в тюрьмах

Хорошо, в конце концов, в январе прошли праздники, вдруг в этом году они из кошмара служб полиции и скорой помощи превратились в детский утренник. Попробуем взять данные, которые имеют свойство накапливаться со временем. Например, часто слышно, что в России иностранцами совершается громадное число правонарушений, причем в основном тяжких и особо тяжких. Статистика говорит нам, что убийц всё же, как правило, задерживают -- и по идее их должны сажать. Может быть, мы найдем заметное количество иностранцев в тюрьмах РФ?

Возьмем данные, озвученные официальным представителем ФСИН России Александром Кроминым. К началу 2010 года 25,5 тысяч заключенных были гражданами стран СНГ и Балтии, причем на первом месте – граждане Таджикистана (5451 человек), а на втором – Украины (4360 человек). Далее, по его словам, идут Узбекистан (4016 человек), Азербайджан (3182 человека), Казахстан (1624 человека), Молдавия (1485 человек) и Грузия (1711 человек). Общая цифра заключённых – свыше 600 тыс. человек.

Может быть, часть иностранцев пользуется возможностью отбывать срок на родине и не попадает в статистику ФСИН?

Опять нет. Попадает. "В настоящее время передача осужденных для отбывания наказания в государства гражданства осуществляется в соответствии с договорами, заключенными с Азербайджаном, Бразилией, Грузией, Индией, Испанией, Кипром, Китаем, Латвией, Литвой, Мексикой, Туркменией и Финляндией", - отметил Кромин.

Но в течение 2009 года таким образом за рубеж было передано лишь 202 осужденных иностранных граждан. Остальные осужденные иностранцы отбывают наказание на общих с гражданами России основаниях.

Очевидную склонность отбывать наказание в России как раз понять нетрудно –тюрьмы у нас куда комфортнее, чем их аналоги на родине правонарушителей. Впрочем, здесь действует еще один интересный нюанс. Согласно новым нормам, правонарушитель не может быть передан для отбывания наказания на родину, если он не возместил долг пострадавшим по исполнительным листам суда, либо его государство не выплатило эту сумму за него. Естественно, государство этого делать не торопится.

Кто совершает преступления в Москве

Всё вышесказанное не значит, что «преступность понаехавших» не существует. Она существует, и она – проблема. При этом, по понятным причинам, главными городами-жертвами «понаехавших» являются мегаполисы, где этих понаехавших  действительно много.

Возьмем доклад главы МВД в Московской городской думе и прочтем в нем:

За 2011 год в Москве зарегистрировано более 173 тысяч преступлений. Это на 6,6% меньше, чем в 2010 году. В целом отмечается снижение числа тяжких и особо тяжких преступлений – их количество сократилось на 10,4%.

Одним из факторов, негативно влияющих на криминогенную обстановку в Москве, по-прежнему остается преступность иногородних. Хотя в истекшем году этот вид криминальных деяний сократился почти на 20%, доля приезжих в криминальном массиве достаточно высока – ими совершено почти 23 тысячи преступлений.

Иностранными гражданами и лицами без гражданства также совершено на четверть меньше преступлений. Но тем не менее за ними «числится» более 9 тысяч деяний, наказуемых Уголовным кодексом.

Несмотря на общее снижение числа совершённых иногородними тяжких и особо тяжких преступлений, их удельный вес вырос с 47% до 48,5%. Доля преступных посягательств общеуголовной направленности в структуре иногородней преступности также увеличилась до 85,3%.

Сократилось число убийств на 16%, краж – на 11%, грабежей – на 17%, разбойных нападений – на 5,5%, мошенничеств – на 9,5 %, хулиганств на 10%, преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия – на 41% и наркотиков – на 7%.

Несомненно, за сокращением иногородней преступности стоит большая работа совместно с Управлением ФМС. В 2011 году нашим Главком проведено более 28 тысяч совместных с УФМС профилактических мероприятий, в ходе которых выявлено более 15 тысяч правонарушений в сфере миграции. К административной ответственности привлечены более 50-ти тысяч человек, еще около 3-х тысяч депортированы.

Итак, иногородние нарушили закон лишь в 13,8% случаев. Заметим, что это в три-четыре раза чаще, чем иностранцы – 23 против 9 тысяч.

А вот с тяжкими и особо тяжкими преступлениями ситуация плохая. Почти половина совершается иногородними.

О чём это говорит? О том, что в Москву, как в мифологический золотой город, стекается самая вопиющая грязь со всей огромной страны с целью урвать себе кусок. Это неплохо для местных показателей преступности, но неприятно для москвичей.

Ещё это говорит о том, что полиции по-прежнему есть над  чем работать. Но она, кстати, работает. Вот ещё немного свежей статистики – на сей раз за прошедший, 2012 год:

Иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории Российской Федерации совершено 42,7 тыс. преступлений, что на 5,1% меньше, чем за январь - декабрь 2011 года, в том числе гражданами государств-участников СНГ – 37,3 тыс. преступлений (‑7,8%), их удельный вес составил 87,5%.

В январе - декабре 2012 года зарегистрировано 2302,2 тыс. преступлений, или на 4,3% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Рост регистрируемых преступлений отмечен в 22 субъектах Российской Федерации, снижение – в 61 субъекте.

Легко заметить, что работа полиции продолжает давать плоды, а еще – что больше половины правонарушений указанной категории происходит в Москве.

Как решать проблему

К вопросу этнической преступности есть, грубо говоря, два подхода. Первый – «национал-уменьшительный»: закрыть границы для жителей СНГ, перестать «кормить Кавказ», максимально препятствовать миграции из «неправильных» республик в «правильные». Как при этом избежать отпадения «нерусских» территорий – вопрос, на который, кстати, ответа не существует. Во всяком случае, примеров мирного сосуществования нищих окраин и цивилизованного центра, разделённых забором, в рамках одного государства -- история не знает.  

Второй подход – противоположный, имперский.

Существует объективный культурный разрыв между зажиточным городским населением и фактически вчерашними деревенщинами из нищих периферийных республик, которые массово переехали в крупные города во время разрухи 90-х. Да, они склонны к созданию землячеств в непривычных условиях мегаполисов, это естественная реакция любого национального меньшинства на чужеродную среду. И нельзя не признать, что их поведение часто регулируется понятиями родного аула или села. Это создает проблемы.

О полицейской части решения этих проблем, собственно, говорил министр Колокольцев. Сфокусирование полиции на борьбе с этническими преступными сообществами должно снизить количество случаев коррупции, поскольку только организованная преступность занимается целенаправленным подкупом сотрудников правоохранительных органов и юстиции.

Но это не говорит о том, что количество бытовых ссор с участием «понаехавших» или стычек на дороге с применением бит или травматического оружия станет меньше, потому что полицейские операции никак не могут повлиять на социальную почву преступности.

Это уже дело государства.

Коротко говоря, государство, если  оно хочет развиваться, а не отпиливать от себя все заболевшие части – должно эти части лечить. А это значит: цивилизовать и окультуривать окраины – и цивилизовать и окультуривать тех, кто оттуда приехал.

Только интеграция жителей «нацреспублик» в русскую цивилизационную матрицу реально исправит проблему.

Это, в частности, означает: в них нужно открывать новые производства и образовательные учреждения. Подтягивать отсталые во всех отношениях местности к культурному и экономическому уровню остальной страны.

Если цивилизация придёт в родные места приезжих, -- она эффективно подорвет привычки, которые кажутся нам средневековыми.

Разумеется, действовать в этой области необдуманно, дарить инвестиции без твердых гарантий и контроля над их исполнением -- значит ослабить себя и усугубить проблему. Развивать соседей и наши собственные республики мы можем, лишь убедившись, что средства идут на развитие, а не местной шляхте.

В результате этих усилий мы получим людей, которые а) смогут нормально и по-человечески жить и приносить государству пользу непосредственно у себя, б) будут заранее готовы встраиваться в социум метрополии в случае переезда.

В самих же этнически русских (татарских, башкирских, якутских) городах необходимо будет всячески препятствовать организации гетто, в которых могла бы воспроизводиться «аульная» матрица. Разумеется, тут найдётся дело и для гражданского общества, которое должно воспитать в себе «нулевую толерантность» к нарушению правил социального поведения (банально не лениться достать телефон и вызвать полицию. А в случае подозрений в коррупции – обращаться в органы противодействия. Да, это требует определенной юридической грамотности, но работающее государство того стоит.  Кстати, при благоприятном развитии ситуации костяком имперского гражданского общества могут стать именно нынешние «этнически озабоченные» активисты).

Найдётся работа и для школы, вполне эффективно превращающей мигрантов второго поколения в нормальных цивилизованных людей.

При этом говорить, что «это невозможно сделать» -- никак нельзя по одной простой причине: у нас есть советский опыт, которым можно и должно воспользоваться. Сегодня по той же Москве ходят миллионы нормальных человеческих москвичей, полностью идентифицирующие себя с общерусским культурным и цивилизационным кодом, в родословных которых богато представлены «нацменьшинства». Это дети и внуки тех самых «понаехавших» -- армян, евреев, цыган, татар, грузин, азербайджанцев -- просто пропущенных через работающую государственную политику цивилизаторства.

Довольно многие из них, кстати, сегодня русские националисты.