Прощайте, гривня и тугрики, или О валюте для Евразии

Иван Лизан

Родился 03.02.1991 г. в Одесской области. Житель Одессы. Студент. Сфера интересов: история, геополитика, экономика, право, философия, украинская и мировая политика, информационные и политические технологии.

Период предвыборного экономического затишья на Украине, как и прогнозировалось, окончился сразу же после подведения итогов голосования. Теперь же экономика Украины входит в такой штопор, из которого выйти не сможет, ибо конструктивной прочности и кукурузника гордо названного «Украиной» не осталось вовсе, а до столкновения с поверхностью земли времени в обрез. После выборов пропала столь острая необходимость в удержании курса гривны и теперь ее будут плавно - или не плавно, тут уж как выйдет - опускать. Что, собственно, и делают. Ибо как утверждалось ранее, ресурсов для поддержания ее на плаву нет. Нет экономической базы, позволяющей наполнять бюджет, вытеснять импорт с рынков, зато есть жесткая зависимость гривны от доллара СГА и воли кредиторов, управляющих этим самым кукурузником.

Собственно, само положение Украины на Евразийском континенте не вызывает никакого удивления, оно свойственно для любой колонии, образовавшейся после распада империи. И в то же время, украинскую валюту от валют других осколков советской империи отличают некоторые особенности. Во-первых: Украина изначально обладала серьезным экономическим потенциалом, валюта была более-менее обеспечена, в отличие от тех же государств Средней Азии, наподобие Киргизии и Таджикистана, живущих за счет денежных переводов гастарбайтеров. А во-вторых местоположение: оно несравнимо выгоднее для торговли и производства, рынки сбыта продукции ближе, да и соседи богаче. Впрочем, это все не помешало папуасам во власти промотать имперское наследие, как на Украине, так и в других частях экс-империи.

И теперь, в связи с уже анонсированной банкирами на Украине готовностью к курсу в 10 грн./1$ (сейчас 1 доллар стоит около 8 грн.), встает вполне логичный и ожидаемый вопрос: а что будет дальше? Вынужден констатировать, что у гривны как украинской национальной валюты будущего нет. Она более похожа на пациента, жизнь в котором поддерживать дорого, но все еще необходимо, во избежание массовых волнений народных масс, а на эвтаназию решиться пока никто не в силах. Впрочем, у докторов из Национального банка в аккуратных костюмчиках нет иного выхода, окромя как лгать и убеждать население в стабильности гривны, впрочем, делается это крайне неубедительно и из рук вон плохо. Однако итог будет один: отказ от национальной валюты. Иного выхода нет. Нет ресурсов, нет экономики, нет резервов НБУ для поддержания стабильности гривны или иной валюты, в случае, если она будет введена на Украине взамен гривны. Для национального государства в эпоху больших перемен иметь свою собственную валюту станет роскошью, однако от этого предмета роскоши избавятся в последнюю очередь. Впрочем, само по себе национальное государство – это роскошь в эпоху кризисов и потрясений.

Откровенно говоря, отказ от национальных валют неизбежен не только для Украины, но и для Белоруссии, Казахстана, а так же и для иных государств, намеревающихся строить или присоединиться в будущем к Евразийскому Союзу. Ибо быть такого не может, чтоб в одном государстве, где сняты барьеры в торговле, движении капитала и рабочей силы, планируется создание наднационального парламента, а в перспективе все более и более тесная политическая, экономическая, а так же военная интеграция, были в обращении разные валюты. И доказательства тому уже есть: стоит лишь обратить взгляд на Запад. Еврозона тому ярчайший пример.

И если для украинских властей, выбравших ужас без конца, вместо ужасного конца, продолжая играть со своим населением в бесконечное садо-мазо, разговоры об отказе от гривны покажутся крамольными, а в случае с политиками, и вовсе политически летальными, то для белорусов отказ от своей валюты не кажется ужасным. После провала перехода на российский рубль в 2000-х вновь слышатся разговоры о переходе к единой валюте. «Позволю себе высказать личное мнение: без введения единой валюты эти проблемы не решить. Причем, в первую очередь, по моему убеждению, необходимо ввести ее в рамках Союзного государства Беларуси и России, приняв в качестве единой валюты российский рубль. Чем раньше такое решение будет принято, тем быстрее мы сможем развить интеграционные процессы», — уверен Председатель Совета республики Национального собрания Белоруссии (верхней палаты парламента, третье лицо в государстве) Анатолий Рубинов. Следующим этапом, уверен он, стал бы переход «к более широкому валютному объединению на просторах ЕврАзЭС». Рубинов полагает, что белорусская экономика никогда не будет в состоянии обеспечить устойчивый профицит внешней торговли как основного условия стабильности нацвалюты, в отличие от сырьевой экономики России. «А чем же определяется курс валюты? Он определяется балансом между экспортной выручкой и затратами валюты на импорт… Если в Беларуси мы продаем, по большей части, результаты своего труда, то в России значительную часть экспортной выручки обеспечивает продажа природных ископаемых… Поэтому Россия имеет возможность поддерживать у себя сравнительно невысокий курс доллара, который делает весь импорт достаточно доступным для предприятий», — пояснил спикер. Это к слову, о «ресурсном проклятии» России.

Характерно, но личное мнение Рубинова поддержал не только А.Г. Лукашенко, заявивший в марте сего года следующее: «Очень настойчиво и, может быть, несколько чрезмерно настойчиво – я на этом давно уже настаиваю – давайте перейдем в наших расчетах на национальную валюту, давайте на российский рубль», добавив, что у российского рубля «очень много составляющих, чтобы представлять всем интерес», но и В.В. Путин. Путин высказался еще объемнее: «Мы пока до такого уровня интеграции (как у Евросоюза) не добрались, но мы говорим о возможности в будущем, после запуска единого экономического пространства перейти и к формированию Евразийского союза. Я думаю, что в какой-то степени в результате переговорного процесса и достижения компромисса, мы, конечно, дойдем и до этого. Надеюсь, и до общей валюты, и до согласования макроэкономической политики».

По его мнению того же Рубинова, именно из-за отсутствия в Белоруссии собственных углеводородов и высокой импортоемкости экономики, национальная валюта лишена долгосрочных перспектив существования. «Вот в чем состоят наши настоящие проблемы, а не в отсутствии демократии и недостатке свободы слова. Эти проблемы имеют фундаментальный характер и могут быть решены только за счет интеграционных процессов», — полагает Рубинов. А пока переговоры идут о количестве эмиссионных центров, впрочем, очевидно, что он будет один. И, скорее всего, в Москве, обладающей наибольшим могуществом и потенциалом.

Будет ли эта валюта российским рублем или неким подобием евразийского евро не суть важно для нас, жителей, имперских окраин. Важно то, что переговоры о создании единой валюты ведутся, и чем далее, тем активнее и конструктивнее они будут вестись. Особенно активно процесс пойдет по мере нарастания кризиса в Евросоюзе, а так же приближения 2015 г., года на который запланировано создание Евразийского Союза.

И не стоит разочаровываться в том, что Украина будет до последнего находиться вне переговорных процессов: меньше будут украинские власти мутить воду, и меньше палок нужно будет извлекать из колес интеграционной телеги. Итог ведь будет один: Евразийский Союз, единая валюта и Украина, как наименее полноправный член объединения. Ибо ковать железо нужно пока оно горячо, тогда труд больше ценится и прав при разделе дивидендов больше.

Этот материал первоначально опубликован 4 декабря,
но оказался уничтожен в результате атак киберпреступников на сайт "Однако".