Власти Татарстана наведут порядок в республике - шариатский

Раис Сулейманов - руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований (РИСИ). РИСИ обеспечивает аналитическими материалами органы государственной власти. Обычно это уровень Администрации Президента Российской Федерации, МИД-а, Службы внешней разведки. РИСИ имеет 8 филиалов по стране. Приволжский центр открылся в Казани в 2011 году. Основная задача центра - это мониторинг ситуации в Поволжском регионе, анализ зарубежного влияния на регион (здесь оно в большей степени этнорелигиозное) и информирование высших эшелонов российской власти напрямую, минуя местные органы власти.

 

Кто вы по образованию?

Историк. Первоначально специализировался на изучении Ближнего Востока, первоначально на арабо-израильском конфликте, впоследствии на политическом исламе в этом регионе.

 

Что вас побудило заняться вопросом радикального ислама?

До работы в РИСИ, когда занимался Ближним Востоком,  я стал обращать внимание на то, что те процессы, которые для  этого региона стали обыденностью, начали проявляться и в родном Поволжье.

 

Есть ли какие-нибудь объективные критерии оценки того, как обстоит ситуация с радикальным исламом в том или ином регионе?

Да, такие критерии есть. Прежде всего, это степень политической активности, которая проявляется в традиционной форме: митинговая активность, частота политических заявлений и так далее.  Когда речь идет об исламских фундаменталистах, это еще и то, что мы получаем в сухом остатке, то есть - террористические акты.

 

Если рассматривать Поволжье под этими критериями, что мы увидим?

Ещё до начала работы в РИСИ, в 2009 году я, наблюдая за процессами в регионе, пришел к выводу что происходящее развивается по северокавказскому сценарию. Если рассматривать конкретные признаки, то мы идем по ингушско-дагестанскому сценарию. В 2010 году мы провели конференцию «Салафизм в Татарстане: распространение, конфликтный потенциал, меры противодействия». Мы обсудили эту проблему вместе с другими местными экспертами и озвучили данное мнение. Конференция проходила 2 декабря 2010 года, на нее пришли так же ряд околомусульманских персонажей…

 

Поясните

…Местные татарские националисты,  активисты радикал-исламистского движения Татарстана, которые негативно относятся к традиционному для татар течению ислама… В общем было достаточно интересно на них смотреть. Они не скрывали своего скепсиса к происходящему и задавали вопросы вроде «Еще что придумаете?», «Какой здесь Северный Кавказ?», «Этого не может быть!».  Беда в том, что сама конференция прошла спустя несколько дней после нурлатских событий. (Спецоперация по ликвидации боевиков которую проводили татарстанские силовики 25 ноября 2010 года в Нулатском районе Татарстана. – прим. navoine.ru )

Очевидно было, что ситуация сложилась нездоровая, но выводы конференции и мнения участников высмеивались. Говорили, что мы паникеры, что портим прекрасный имидж благополучного Татарстана. В конце концов нас стали обвинять в том, что мы работаем на какие-то деструктивные силы.  В дальнейшем ситуация пошла именно по тому сценарию, который мы прогнозировали.

 

Как развивалась ситуация?

С должности главы духовного управления мусульман (ДУМ) Татарстана уходит муфтий Гусман Исхаков, личность, которая покровительствовала ваххабизации республики. Даже когда произошли нурлатские события, казалось бы, как официальное лицо он должен был осудить боевиков,  но он вдруг не осуждает их, а делает очень расплывчатые заявления, где обвиняет в произошедшем некие силы. Косвенно намекая на российские власти, которые якобы стремятся задушить мусульман. (в настоящее время экс-муфтий является советником замминистра юстиции и делам ислама Кувейта Адель Фаляха.  - прим. navoine.ru).

 На место Исхакова на альтернативной основе, избирается Ильдус Файзов, бывший у прежнего главы ДУМ первым заместителем, а так же имамом казанской мечети «Булгар».  Ильдус Файзов был убежденным противником ваххабизма. Ситуация зашла настолько далеко, что ему пришлось начать проводить политику девахабизации Татарстана.

 

Все было настолько серьезно?

Да. Во-первых, посты занимали люди, которые не скрывали своей приверженности ваххабизму. Например, альметьевский мухтасиб Наиль Сахибзянов, который даже хвастался, говорил «да, я - ваххабит, ну и что?». Помимо открытых ваххабитов были люди, которые не мешали ваххабитам быть активными прихожанами своих мечетей.

 

А сколько таких активных прихожан-ваххабитов в республике?

Мы считали следующим образом: средняя вместимость небольшой мечети около 300 человек. В любой мечети есть актив постоянных прихожан, это те, кто не просто заходят помолиться, а те, кто участвует и в общественно-политической жизни. Если мечеть ваххабитская, то такой актив составляет 30-40 человек. В больших мечетях, таких например как «Кул Шариф» вместимостью 1500 человек, такой актив был больше 100, может быть 120 человек. Пересчитывая такие мечети, мы получили цифру около 3000 человек.

 

Это только те, кто ходит в мечети. А ведь еще есть те, кто собирается в молельных комнатах, оборудованных в частном секторе, на квартирах?

Да. Сейчас в республике активно развивается практика частных исламских центров. У ДУМ Татарстана в подчинениях находятся приходы. Как правило, приход и мечеть - это одно и то же. Мусульманский приход - это религиозная общественная организация, зарегистрированная в Минюсте и подчиняющаяся ДУМ Татарстана. Частный духовный и культурный центр ни какому ДУМ не подчиняется. Обычно бизнесмен на арендуемой или находящейся в его собственности площади открывает исламский духовно-культурный центр. Например, дошкольного или внешкольного образования, или досугово-культурный центр, который используется в том числе и как мечеть. Никаких юридических рычагов воздействия у ДУМ на эти частные исламские духовные центры нет.

Нередко создаются частные мечети: это когда человек свой коттедж превращает в мечеть, делает пристройку в виде минарета, или сам коттедж строит в соответствующей форме. При этом по всем документам такая мечеть зарегистрирована как частный коттедж. Воздействовать на них муфтият никак не может. На все вопросы, там отвечают: «А какие у вас претензии? Это частный коттедж, частная собственность».

 Есть еще такфиристы - это такое направление в ваххабизме - «Такфир-валь-Хиджра», они вообще не ходят в мечети потому, что с их точки зрения, мечеть, построенная на кяферские деньги (деньги неверных, кяфер – неверный, -прим. navoine.ru), так или иначе контролируется кяферским государством и ходить туда нельзя.

 

Получается, что 3000 человек - это те, кто находится на виду, посещает официальные мечети, а есть еще неизвестное количество людей, которые собираются в таких культурных центрах и частных мечетях. Или учет таких людей тоже ведется?

Нет. 3000 человек - это примерная общая цифра. И тех, кто ходит в официальные мечети, и тех, кто не ходит.

 

Это много или мало?

Это достаточно. Потому что новых сторонников они вербуют очень легко. Еще надо понимать, что исламизм – это термин синкретический. Есть, например, хизб-ут-тахрировцы, которые не являются ваххабитами и продвигают политический ислам в правовом поле, но они готовы поддерживать акции ваххабитов. Есть классические ваххабиты или салафиты.  Ваххабизм и салафизм - это слова синонимы, как нацизм и гитлеризм. Нацизм - это идеология, гитлеризм - название явления по фамилии человека, который эту идеологию в жизнь претворял. В нашем случае есть салафизм как идеология, и ваххабизм по имени человека, который это учение в жизнь претворял - Мухаммада Абд аль-Ваххаба. Есть «Джамаат Таблиг» («община доведения»). Когда вы видите людей в характерной пакистанской одежде, то это, наверняка, они. Есть Такфир-валь-Хиджра - «община обвинения и переселения». Часть их идеологии состоит в том, «что мы не можем жить на территории не исламского государства», они призывают мусульман иммигрировать из России в Афганистан, Пакистан, Египет и другие мусульманские страны. Сейчас представители этого движения возвращаются обратно, получив в мусульманских странах определенную, в том числе военную подготовку. Затем «Братья-мусульмане» («Ихван аль-Муслимун»), последователи Саида Нурси (нурсисты), гюленисты (они в основном работают через различные культурные центры) и т.д. В озвученные 3000 человек входят практически все международные организации, где идеологией является радикальный исламизм. И здесь очень важный момент, несмотря на то, что эти организации имеют между собой ряд фундаментальных противоречий, в России они пошли по пути панисламизма. На время, отложив идеологические разногласия, они действуют сообща.

 

А есть ли у них некий общий авторитет, который может влиять на эти организации?

За рубежом такие авторитеты есть, например -  Юсуф аль-Кардави, сидящий в Катаре, хотя не обязательно все радикал-исламисты могут его поддерживать.  В России такой личности, к которой прислушивались бы все ваххабиты, нет. Другое дело, что некоторые с ними начинают играть или пытаться их использовать в каких-то своих целях. Мы можем это увидеть и в лице Совета муфтиев России, представители которого неоднократно делали комплименты в адрес тех же таблиговцев. К примеру, сопредседатель СМР, муфтий Саратовской области Мукаддас Бибарсов в собственной мечете в Саратове проводил всероссийский съезд «Джамаата Таблиг» в 2009 году. Организация признана в России экстремистской и террористической. 

 

А все ли организации, которые считаются радикал-исламистскими, запрещены или есть те,  кто действуют в правовом поле?

Бывает идеология без организации, а бывает организация с идеологией. Организацию можно запретить, но запретить идеологию очень сложно. Хотя возможно. В Дагестане ваххабизм запретили в 1999 году, с началом Второй чеченской войны. Но там это сделали только в масштабах одной республики, а не всей страны.  Таким образом, это позволяет лоббистам говорить о том, что республиканский закон в Дагестане о запрете ваххабизма не конституционен.

 

Кстати о лобби. Вы часто в своих работах ссылаетесь на наличие в стране ваххабитского лобби, расскажите подробнее, что это такое?

Это совокупность тех людей, которые очень активно и настойчиво в информационном пространстве, в организационных и кадровых вопросах, принятии административных и государственных решений, проводят линию на легализацию и обелению ваххабизма и других форм радикал-исламизма в стране и всячески препятствуют традиционному исламу.  Пример работы такого лобби, это события в Казани 19 июля этого года, то, что произошло после теракта. Мы видим, кто у нас выступает в роли самых главных комментаторов: Максим Шевченко и Гейдар Джемаль. Сразу после теракта Максим Шевченко голословно заявляет, что в дело в деньгах.  Джемаль заявляет, что это дело спецслужб. Ни слова о проблеме ваххабизма, они ее вообще отрицают. Представители светских СМИ на эти идею очень легко покупаются. Люди, как правило, судят по себе: «я ничего бесплатно не буду делать» и «миром правят деньги» или «это дело рук спецслужб». Такая отговорка хорошо идет в либеральных СМИ. В общем, лоббисты ваххабитов в СМИ - это те, кто отрицает наличие самой проблемы радикального ислама, и выставляющие все либо как противостояние «хороших мусульман со злым государством», либо как «денежные разборки».

 Запускается конспирологическая версия о том, что Российское государство мечтает уничтожить мусульман и вообще оно сплошь и рядом исламофобское. Если следовать такой логике, то может показаться, что в спецслужбах сидят просто садисты, которым нечего делать, и они устраивают кровавые теракты, они взрывают людей только для того, чтобы кого-то в чем-то обвинить. Такие идеи в основном продвигают либеральные деятели, которые и рады обманываться таким образом.

 

А как у людей такое уживается в голове, у того же Шевченко, патриота-государственника любовь к ваххабитам, которые против этого государства выступают?

Легко уживается, как не покажется странным, ваххабитское лобби – представлено в разных сферах, в том числе и в патриотических организациях: «Надо дружить с ваххабитами, с исламистами, потому что они на передовой линии против США». Порой это принимает просто клинические формы, тот же антиизраилизм. До маразма доходит. Если внимательно посмотреть, то Израиль приковывает к себе где-то 70 % внимания радикального ислама. Тот же ХАМАС, который сейчас у нас в союзниках, финансировал чеченских боевиков. Не было бы Израиля, он бы все силы бросил против нашей страны.  Если посмотреть объективно, то сейчас Израиль - это единственная ближневосточная страна, где количество христиан увеличивается демографически. Во всех остальных странах бегство, от Египта до Сирии.

 

Только ли Джемаль и Шевченко на федеральном уровне лоббируют ваххабитов, ведь есть же еще те, кто представляет их финансовые интересы, юридическое обеспечение?

Да, такие люди есть и на региональном и на федеральном уровне.

 

Можете назвать фамилии?

Для широкой аудитории нет. Но такие люди есть, на самом высоком уровне.

 

Они придерживаются ваххабитских взглядов?

Нет. Да это и необязательно. Это заблуждение считать, что ваххабитское лобби - это ваххабиты, которые продвигают свои интересы. Тот же Джемаль позиционирует себя как шиит. При этом шиизм и ваххабизм - это противостоящие друг другу идеологии, а ваххабиты больше ненавидят шиитов, чем христиан. Хотя в случае с Джемалем, непонятно, почему шиит выступает лоббистом ваххабитов?

 

Является ли радикальный ислам в России политической силой? Есть ли у него политические амбиции, какие задачи он ставит перед собой?

Да, в первую очередь они стремятся к легализации. В настоящее время они пытаются это сделать,  влившись в оппозиционное движение. Попытки присоединиться к белоленточному движению они предпринимают с конца 2011 года, тогда ими была инициирована «Исламская гражданская хартия», которую подписали многие представители исламистского движения.

 

 Раз мы вспомнили о протестах, такой вопрос: корректно ли рассматривать события в Поволжье и на Кавказе, как часть глобальных событий, именуемых «арабской весной»?

 Корректно, более того, так оно и есть. Смотрите, что происходит. В июле 2011 года после терактов, лоббисты и та часть интеллигенции, которая их поддерживают, начинают яростно отрицать наличие в республике ваххабитов. Полиция задержала людей. Их продержали несколько суток, отпустили, но неприятный осадок остался. На этом недовольстве сыграли исламисты. Они пошли на союз с местными сепаратистами (людьми вполне светскими), у которых есть богатый опыт организации протестных акций. Для того чтобы организовать шествие или митинг, нужны знания и умения, как подать заявление, как и где стоять и так далее. Исламские фундаменталисты на первых порах таких знаний не имели..

 29 июля они организуют первый пикет «в защиту мусульман». Здесь они произвели подмену понятий -  борьбу с ваххабизмом они называют борьбой с исламом. Проваххабитские ресурсы пишут о гонениях на невинных мусульман, на деле - это  превентивные меры против ваххабитов. Пикет прошел на фоне этой истерии и общего недовольства российской властью. На нем используется либерально-правозащитная демагогия: «права человека, права мусульман, ужасное российское государство, которое борется с мусульманами». Очень похоже на Тунис и Египет, там тоже вся митинговая активность начиналась с лозунгов «за права человека» и «свободу репрессированным мусульманам».

 На митинг в Казани исламисты вышли с флагами будущего халифата, они это даже не отрицают. Это те самые черные полотнища с белой арабской вязью, где пишется шахада – свидетельство исламской веры, или наоборот - белые полотнища с черными буквами. Это флаги Хизб-ут-Тахрир, собственно с ними члены этой организации и выходят. При этом собрались они легально несмотря на то, что сама организация запрещена в России с 2003 года как террористическая.

Через неделю 5 августа они проводят еще один митинг, на котором они уже говорят, что: «нам нужно исламское государство, а светские органы власти надо свергать».

 

Есть ли риск того, что радикалы смогут легальным путем прийти к власти хотя бы  на региональном уровне, например, получив поддержку от легальных партий и организаций?

Возможно, были же примеры в 1990-е годы, когда радикальные татарские националисты присутствовали в парламенте.

 

А при нынешней ситуации, когда у нас давно политическая монополия одной партии?

Не все вечно, у нас был опыт, когда 74 года была монополия одной партии. Сейчас события развиваются намного стремительнее, один год можно засчитывать за 5 лет. Я бы не стал исключать того, что исламисты могут официально появиться в госорганах. Они работают на перспективу.

 

Поясните?

Как я уже говорил на политическом поле их ключевая задача легализоваться. А для этого они будут пытаться всеми способами снять с себя обвинения в терроризме. Таким образом, они смогут полноправно работать в легальном политическом поле. Помогает им в этом, например, правозащитный центр «Мемориал», и он не единственный. Они уже давно пытаются легализовать Хизб-ут-тахрир. Последовательно добиваются отмены решения Верховного суда РФ, который признал организацию террористической. Если они своего добьются, у полиции не будет юридической возможности воздействовать на членов организации.

 

А сейчас что грозит за членство в подобной организации?

Если человек не скрывает членства и факт доказан, то минимальный условный срок. Например, имам казанской мечети «Аль-Ихлас» Рустам Сафин в 2009 году, как раз был приговорен к условному сроку на 2 года за членство в Хизб-ут-Тахрир. Сейчас, кстати, он один из активных участников всех этих митингов.

 

Как российские исламисты контактируют со своими зарубежными коллегами?

Как и все другие люди. Общаются по скайпу, через Интернет, ездят за границу. Никто же не запрещает выезжать из страны, и, кстати, никто не запрещает въезжать в страну. Очень серьезная проблема - зарубежное религиозное образование. Человек, который длительное время проводит в чужом обществе, довольно быстро проникается ваххабитскими идеями. Он может быть завербован, даже не замечая этого.

 

Как это - не замечая этого?

Смотрите, в чем опасность зарубежного религиозного образования? Человек, который только что окончил школу, ему лет 17.  Уезжает учиться в Саудовскую Аравию лет на 8. Он видит те порядки, которые там существуют, и принимает их как истинные: «Вот это и есть настоящий ислам, настоящее исламское общество, с него надо брать пример».  Через 8 лет он возвращается к себе на родину. Что он видит? Он видит, что мусульмане и христиане живут вместе, живут мирно, могут заключать браки. Считается нормальным в Татарстане поздравлять татарам русских с христианскими праздниками, и наоборот, русские спокойно поздравляют татар с праздниками мусульманскими. Дарят друг другу куличи на Пасху или угощают бараниной на Курбан-байрам.

Для впитавшего нормы и правила общества Саудовской Аравии, это - нонсенс. В Саудовской Аравии христианство вообще запрещено. Там даже по отношению к мусульманам других течений осуществляется откровенная дискриминация. Я имею в виду шиитов. Их положение там еще хуже, чем у гастарбайтеров в России. Попадая из такого общества в современное российское, человек испытывает культурный шок. Он пытается изменить ситуацию. Каким образом? Становясь имамом мечети, он начинает с ее минбара (кафедры) вести пропаганду тех установок, которые он получил, находясь на обучении.

 

А есть ли цифры, сколько таких проповедников училось и учится в исламских учебных заведениях в Саудовской Аравии и других странах?  

К сожалению такой статистики до последнего времени никто не вел. У меня есть цифра за 2010 год по Татарстану, я беру только этот регион. На 2010 год, мы знали, что только в Саудовской Аравии учится 120 татар. Это только те, кто попал в поле зрения. Выезжать же они могут по туристической визе или через другие страны. Человек едет, например, в Египет, а оттуда уже переезжает в Саудовскую Аравию. В  2011 году, я знаю, что, минуя ДУМ, уехало еще 20 человек, за 2012 год цифр пока нет, но не исключаю, что количество растет. Около 68 татар учится в ваххабитском медресе в Александрии.

 

Помимо обучения за границей, ведь в России тоже были и есть учебные заведения, где преподают ваххабиты?

Да. Еще в девяностые и начале нулевых функционировали исламские учебные заведения на территории России, созданные арабами. Желающих тогда получить исламское образование было много, но не всем они могли обеспечить проезд, проживание, питание. Поэтому открывали учебные заведения здесь, где преподавали по учебникам из Саудовской Аравии. Такие медресе функционировали в Набережных Челнах, Нижнекамске, Альметьевске.

При этом, когда эти медресе закрыли, их студенты и преподаватели никуда не делись.

Совершенно верно. Они просто стали продолжать свою образовательную деятельность в частном порядке. Вот, как раз ранее упомянутые частные исламские культурные центры, такой деятельностью занимаются. У нас в республике есть поселок Высокая Гора, это 19 километров от Казани. Там есть исламский образовательный центр «Семья». Один из преподавателей, Шавкат Абубакиров, был имамом казанской мечети «Эниляр»,  он сам учился в Саудовской Аравии, в одном из своих интервью заявил, что все татарское традиционное богословское наследие (30 тысяч томов) не стоит и половины тех книг, что стоят на его книжной полке (речь шла о литературе, привезенной из Саудовской Аравии). После того как мусульмане-традиционалисты его выгнали, он ушел в этот частный исламский центр.

 

Известный факт, что ваххабиты из России участвуют в боевых действиях на территории других стран: в Ираке, Афганистане, Палестине. Вы владеете данными, сколько таких боевиков действует за границей, каковы масштабы этого явления?

Первым популярным направлением у российских моджахедов за рубежом был Афганистан. Там даже возникло своеобразно землячество. В 1999 году появляется «джамаат Булгар». Его основали выходцы из Татарстана. Назвали так в честь средневекового исламского государства в Поволжье – Волжской Булгарии. В 2001 году, когда в Афганистан вошли американцы, многие из них принимали участие в боевых действиях. Некоторые даже были пойманы и отправлены в Гуантанамо (тюрьма для пленных представителей движения «Талибан» и «Аль-Каида» на военной базе США на Кубе – прим. navoine.ru). Если помните, в начале нулевых в российских СМИ широко обсуждалось нахождение россиян в Гуантанамо. Вот это как раз члены «джамаата Булгар». Они позже были выпущены, вернулись в Россию. Здесь их представляли как героев, борцов с «американской военщиной». Однако, вернувшись в Россию, они продолжили джихад. Яркий пример - Айрат Вахитов. Вернувшись из Гуантанамо в Набережные Челны, он стал вести ваххабитскую пропаганду через интернет. Снимал видео-обращения. В конце концов, местная прокуратура привлекла к ответственности. Сейчас он воюет в Сирии в рядах ваххабитов против Башара Асада.

 Когда армия США установила контроль над территорией Афганистана, «джамаат Булгар» переместился в Вазиристан (Северная провинция Пакистана). Конкретно в поселение Дегон. Постепенно в джамаат стали приходить не только татары. Их лидером даже одно время был дагестанец. Бывали моменты, когда большую часть составили не выходцы из России, а наши бывшие соотечественники из стран Средней Азии. Одним из лидеров джамаата был этнический уйгур из Узбекистана. Можно даже встретить такое название «булгарско-уйгурский джамаат». Это объединение не единственная организация такого рода. Она интересна в первую очередь тем, что является первой самоорганизованной структурой  из наших соотечественников, ведущих «джихад».

 Существует много таких, кто едет за границу на «джихад» по своим каналам. Ни с какими землячествами такие люди не контактируют. К примеру, сын Руслана Гелаева, который недавно погиб в Сирии, он такой не один. Там целые группы наших соотечественников выходцев с Кавказа и Поволжья воюет.  Многие из них и в Палестине воевали, в Ливии.

Правда, в Сирии вести боевые действия оказалось сложнее. Часть из воевавших там боевиков через Турцию вернулась в Россию.

 

Кстати, в августе-сентябре 2012 года в СМИ фигурировала информация о том, что группа боевиков воевавших в Сирии находится в Поволжье, вам что-то известно об этом?

Во-первых, они здесь, чтобы переждать, «зализать» раны. Боевые действия также тяжело действуют психологически, необходим отдых. Во-вторых, эти люди имеют важное качество - боевой опыт. Дело в том, что если мы посмотрим на местных ваххабитов,  у них еще нет этого военного профессионализма. Это видно даже по тем терактам, которые они организовали в этом году. Покушение на муфтия результата не принесло. Часто происходят самоподрывы, при производстве взрывных устройств, при их транспортировке. Чувствуется дилетантизм в организации. В общем, люди с таким опытом среди местных ваххабитов востребованы.

 

А реагирует как то МВД, ФСБ на тот факт, что участники боевых действий на территории чужого государства находятся на территории России?

Не реагирует, пока только фиксирует. Факт наличия этих боевиков в республике был вынужден признать начальник управления ФСБ по Набережным Челнам. Он публично заявил на круглом столе в местном городском исполкоме, что  из Сирии стали возвращаться люди далеко не миролюбивые. Понимаете, что такой человек не может напрямую сказать, но намеками говорит, что какие-то странные персонажи оттуда возвращаются.  При этом это не только сирийские арабы, хотя такие тоже есть, это наши российские граждане.

 

А сколько этих потенциальных боевиков из Сирии находится в России?

Управление ФМС говорит, что 56 человек сирийского происхождения.

 

А есть ли какие-то цифры, сколько граждан России имеют опыт ведения боевых действия за рубежом в составе исламистских отрядов?

Сложно сказать. Булгарский джамаат стоял из 120 человек, но у них была большая текучка, 120 человек - это основной костяк. Кто-то уходил, приходил, умирал. Он, кстати, и сейчас функционирует, можете даже в «Ютубе» ввести «Булгарский Джамаат» или «Вконтакте» и увидите их ролики. Участники позируют с оружием, поют боевые песни на татарском языке, которые своей эстетикой многих привлекают.

 

Вы упоминали, что в Булгарский дажамаат входит много выходцев из бывших советских республик Средней Азии. А как распространены радикальные воззрения среди тех, кто едет гастарбайтерами в Россию?

Распространены очень широко. Началось это после окончания гражданской войны в Таджикистане в 1990-е годы. Проигравшие бежали, часть в Афганистан, находившийся под властью талибов, часть - в Россию.  В Китай им бежать не удалось: в этом отношении китайские власти не церемонились, а просто расстреливали незваных гостей, потому что среди них было много религиозных экстремистов. Приехав в Россию, они оказались на положении трудовых мигрантов, проходили долгий путь социализации. В конце концов многие из них плотно осели и пустили корни здесь. Вы, наверно, читали про случай в деревне Шумково Рыбнослободского района Татарстана? Очень показательный случай. Когда русское село было заселено таджикскими мигрантами, которые придерживаются исламского фундаментализма.

 

То есть, скрываясь от своих диктатур, религиозные фундаменталисты бегут в Россию?

Да, если помните события в Андижане в 2005 году? Там с ними не церемонились.

 

Насколько массово это явление и представляет ли оно серьезную угрозу для граждан России?

Я приведу факты, а выводы делайте сами. Когда в Казани начались активные уличные выступления исламистов летом 2012 года, основной костяк состоял из мигрантов из Средней Азии. Они составляли наиболее агрессивную и активную часть массовки. Например, Абдулла Мумиджанов, сам выходец из Узбекистана, мигрант, один из организаторов протестных митингов у нас в Казани.

 

А по Московскому региону вы обладаете информацией?

Ситуация складывается самым негативным образом. Идет процесс образования гетто, яркий пример - Проспект мира в Москве. Это видно даже по тому, что полиция не контролирует там ситуацию  и боится заходить туда. Мы видим как полицию, ОМОН, оттуда вытесняют, и я боюсь, что власти могут с этим смириться. Получится как в некоторых городах Западной Европы, когда в некоторые кварталы Парижа, Берлина, Копенгагена, Лондона, полиция боится зайти даже днем.

 

И в таких гетто распространяются в том числе и радикальные идеи?

Да. Глупо отрицать, что там все гладко и миролюбиво.

 

Насколько на ваш взгляд справедливо утверждение о том, что выходцы из Азии в России наоборот развращаются, начинают пить водку, курить деградируют в моральном плане? Такие люди не сильно расположены к проповеди ислама?

Это стереотипное представление. Да конечно, есть такие примеры, когда российская действительность разлагает. Это справедливо не только по отношению к гастарбайтерам, но и к внутренним мигрантам. К примеру, те, кто приезжают с Северного Кавказа в города Центральной России. Мы видим, как многие позиционируют себя как мусульман, но при этом могут пить, курить, вступать в добрачные половые отношения, что по исламским нормам считается харамом (запретом). Но надо понимать, что с миграцией трудовой идет и миграция религиозная. Процент переезжающих с общим потоком мигрантов фундаменталистов, постепенно возрастает.  Те, кого можно назвать оппозицией светским режимам Средней Азии, не имея возможности просто там существовать - бегут в Россию. Живут и интегрируются в общество как трудовые мигранты. Часто собственную самоидентификацию они видят через религиозный фундаментализм. Они активно ведут свою проповедь в среде гастарбайтеров. Есть примеры, где такие мигранты даже достигали постов муфтия. Мы можем видеть, как в Сибири посты имамов, ранее исторически сохранявшимися за татарами, занимают этнические таджики и узбеки.

 

Такие мигранты имеют свои мечети или ходят в официальные, государственные?

На первых порах ходят в те, которые есть. В Москве, например, выбора особого нет. В Татарстане, поскольку там 1300 мечетей - выбор есть. В Казани мигранты посещают как обычные мечети, так и фундаменталистские. Мигранты-фундаменталисты предпочитают естественно те, где духовенство придерживается схожих с ними взглядов. К примеру, казанские мечети «Аль-Ихлас» или «Нурулла».

При этом в Москве мы мигрантов в большом количестве видим только 2 раза в год: на Курбан-байрам и Ураза-байрам. В остальных случаях, например по пятницам, не набивается же столько народу на Проспекте Мира.

Надо понять, что для серьезных проблем необязательно, чтобы 100% мигрантов становились религиозными фундаменталистами. Достаточно одного процента. По отношению к общей массе мигрантов, живущих в стране, это - огромная величина.

 

Вернемся в Татарстан. Убийство Валлиулы Якупова и покушение на Ильдуса Файзова. Как власть отреагировала на эти события?  Прошло столько времени, как можно эти действия оценить?

Отреагировали они очень половинчато и очень слабо. 3 августа 2012 года прошло внеочередное заседание местного парламента, на котором было принято решение о внесении поправок в местный закон «О религиозных организациях». Согласно поправкам, религиозные организации имеют право устанавливать квалификационные требования к собственным сотрудникам. Цель этих поправок в том, чтобы любая религиозная организация, в нашем случае - ДУМ Татарстана, могла требовать, чтобы на постах имамов не было людей, неимеющих отечественное мусульманское образование. Представители фундаменталистов пытаются этот закон отменить. Они пытаются судиться, заявляя, что такое требование не конституционно.

 

Что-то еще?

Убрали начальника Управления по взаимодействию с религиозными объединениями Аппарата президента Татарстана Марата Гатина, известного тем, что он не способствовал деваххабизации республики.

 

Кого-то взяли под стражу?

Появились лесные моджахеды Татарстана. Возглавляет их «амир Мухаммед», как он сам себя называет. Настоящее имя Раис Мигалеев. Он и его джамаат всю вину взяли на себя. Всех арестованных, семь человек, выпустили, при том, что там были разные персонажи. От «шейха Умара» (настоящее имя - Айрат Шакиров) до идеолога «тюремного джихада» Марата Кудакаева. Последний известен тем, что работал при Гусмане Исхакове начальником отдела по работе с заключенными ДУМ Татарстана.  Он ходил по зонам и агитировал зэков на джихад в течении 8 лет. У него были идеи, что татары должны подняться на священную войну. Но большинство татар, как считал Кудакаев, - это «овцы», потому что слишком законопослушные. Поэтому упор надо делать на тех, кто может взять в руки оружие, а на эту роль подходят уголовники, судимые, которые по натуре своей люди отчаянные, которые уже убивали. В общем, криминал должен стать авангардом джихада. В принципе, идеология «тюремного джихада» работает: фундаментализм в их среде распространяется как вирус.

 

Каков состав моджахедов Татарстана? 

Судите сами. «Амир Мухаммед» родом из города Чистополь. В Татарстане есть закамский регион - это наиболее ваххабизированная часть республики. Вот в Чистополе была своя ОПГ в 1990-е годы, называлась «Татаринские». Мингалеев как раз туда входил.

 

Это получается, преступная группировка подняла знамя джихада?

Да, происходит ваххабизация криминала. 

 

А как вы считаете это искренний порыв? Эти люди верят или это просто корыстный расчет?

Как действуют у нас ваххабитские ОПГ? Если в 1990-е приходили просто на рынок и занимались рэкетом по принципу: «ты  торгуешь – плати мне дань, а я тебе даю крышу».  Сейчас все немного иначе. Подходят те же самые спортивного телосложения ребята, только бородатые. Говорят: «плати закят (милостыню)» - если продавец мусульманин. Если не мусульманин, русский или армянин, то «плати джизью» – налог для неверного, - «и мы тебя будем защищать». В чем разница с классическим рэкетирами? Я не вижу особой разницы, только на смену бандитскому рэкету пришел религиозный, но суть одна и та же.

 

Можно сказать, сколько сейчас «лесных» в Татарстане?

На первом видео, где выступал Мингалеев, видно 7 человек.

 

То есть минимум 7 человек?

Пока да, но надо понимать, что много боевиков и не нужно. Как вы думаете, сколько боевиков у Доку Умарова? Реально человек 200. Джамаат моджахедов не может быть большим. Там не может быть тысячи людей. Даже стационарный лагерь нужно обеспечивать продуктами, оружием, боеприпасами. При желании эти семь человек могут серьезные проблемы создать. К тому же в Татарстане, где лесистая местность не столь густая, как на Северном Кавказе, возможен некий вариант герильи (городской войны). Не стоит, в общем, считать, что «сидит семь человек в лесу - какая ерунда».

«Имарат Кавказ» например, это не только боевики, но и те, кто находится в легальном поле. Это те, кто финансируют, поддерживают морально, ведет вербовку новых сторонников…

 

Ваш прогноз: как будет дальше развиваться ситуация с радикальным исламом в Татарстане? Как будут вести себя исламисты? Как на происходящее будет реагировать власть?

Начну с последнего. Сейчас наметилась тенденция к обелению ваххабизма. В Татарстане долгое время отрицалось наличие радикального ислама. Помните, я в начале упоминал конференцию 2010 года. Нам говорили чиновники: «Какой ваххабизм? Что вы несете?». Сейчас признали проблему, потому что ее уже невозможно замолчать. Но они пытаются сейчас другую мысль продвинуть: «Татарские ваххабиты - это не такие, как кавказские ваххабиты. Это такие хорошие, миролюбивые и толерантные». Я, конечно, утрирую, но смысл риторики именно такой. Да, говорят, среди них есть радикалы, но их меньшинство. Это, дескать, на самом деле такие диссиденты. Не надо их преследовать, не надо с ними бороться, их надо легализовать, нужен диалог с ними: бла-бла-бла и в том же духе. Хотя опыт Дагестана нам демонстрирует, что любой диалог с ваххабитами заканчивается терактами. Потом я не вижу разницы между умеренным и радикальным ваххабитом. Вы видите разницу между умеренным и радикальным убийцей? Я - нет.

 

Как я понимаю, умеренные не взрывают остановки, не убивают людей.

Возможно. Но они финансируют и поддерживают тех, кто убивает. Так чем они лучше?

Со стороны региональных властей сейчас наметились такие тенденции к попыткам обелить местный ваххабизм. Пытаются создать иллюзию того, что у нас все замечательно. Ваххабиты, да, есть, но они находятся под контролем. В общем, они умеренные, просто не согласны с муфтием.  А в вину муфтию, что поразительно, ставят борьбу с ваххабизмом. Единственный нормальный муфтий за всю постсоветскую историю Татарстана, и чиновники пытаются ему ставить в вину его борьбу с ваххабизмом. Все равно, что полицейскому ставить в вину борьбу с преступностью.

 

Так все-таки, как будут дальше развиваться события?

Вы знаете, очень не хочется, конечно, прогнозировать такой сценарий, но, увы, он скорее всего будет. Я думаю, они будут воспроизводить опыт захвата заложников на подобии Норд-Оста или Беслана.

 

На основании чего Вы пришли к такому выводу?

Мы активно занимаемся мониторингом форумов, блогов, социальных сетей. Интересно наблюдать, когда в них участвуют татарские ваххабиты. Как они начинают вести дискуссии? Произошедшие теракты вызвали там просто эйфорию радости. Идеализируется Басаев, который захватил роддом в Буденновске. Воспроизводится мысль о том, что «мы можем действовать такими же методами». Если мы вспомним захват школы в Беслане, никто не выдвигал требований: «Дайте нам денег, и мы улетим на самолете». Террористы прекрасно понимали, что их ждет смерть, по-любому. Здесь то же самое. Материальное в идеологической составляющей ваххабизма роли не играет. По крайней мере, не стоит на первом месте – это уж точно. И вот когда ты анализируешь, ты поражаешься, насколько все, что происходит в мусульманской среде Татарстана, совпадает с тем, что происходило на Северном Кавказе. Например, ты читаешь, как какой-нибудь семнадцатилетний пацан на салафитском интернет-форуме начинает рассуждать: «Братья! А вот мой папа не читает намаз, он - кяфер, могу ли я у него брать деньги на карманные расходы?» Если в голове у человека собственные родители, свои родственники воспринимаются  как уже чужие, неверные, со всем вытекающим к ним отношением, то стоит задуматься, что может получиться дальше. Как в Дагестане. Там произошел очень показательный случай. Сын полковника полиции, находившийся под влиянием ваххабитов, открыл им дверь в собственную квартиру. Они зашли, убили его отца, он это знал и сделал так, чтобы своего родного отца они убили как кяфера. Это реальная история.

Захват заложников - это один из вариантов. Возможен вариант, что они будут отстреливать представителей органов власти, полицейских от простых участковых до генералов. К тому же мы не редко видим пассивность органов региональной власти. Это очень ярко было видно на митингах. Когда вышли с флагами террористической организации «Хизб-ут-Тахрир» и решили провести митинг «по шариату»: они разделили участников митинга по половому признаку. Женщины слева, мужчины справа. При этом они создали свою исламскую полицию, часть участников была одета в зеленого цвета жилеты и ходила, смотрела, чтобы женщины не заходили на мужскую половину, а мужчины на женскую. Даже светских журналисток заставили встать в женскую сторону. И даже присутствующих на митинге городских полицейских фундаменталисты заставили подчиниться и встать на мужскую сторону. И те подчинились. А на митинге с трибуны кричали о необходимости свергнуть светскую власть и построить халифат. Ну и кого-то из этих митингующих реально наказали? Отвечаю: нет.

 

Каков ваш прогноз на 2013 год?

Во-первых, у нас в Казани в 2013 году пройдет очень важное событие. Это -  Универсиада. Это крупное спортивное мероприятие, второе по значимости после Олимпиады. Универсиада в Казани - это своего рода экзамен для России, в преддверии сочинской Олимпиады-2014. На это событие приедут делегации со всех стран мира, к ней будет приковано большое внимание. Это лучший способ для ваххабитов заявить о себе.  При этом мы не видим, что ситуация с безопасностью к Олимпиаде улучшается. Начиналось все с нурлатских событий, где боевики сидели в лесу. Затем взрывы были на подступах к Казани. В январе 2012 года в деревне Мендель  все того же Высокогорского района была обнаружена домашняя лаборатория по производству взрывчатки. Это был коттедж, где жил Рустам Юсупов, он сам выходец из Узбекистана (причем в Узбекистане он как член «Хизб-ут-Тахрир» находился в розыске). Юсупов на дому изготавливал взрывчатку, она у него взорвалась, он испугался приезда полиции и ушел в бега. При задержании Юсупов сопротивлялся, ранил полицейского ножом в шею, и Юсупова в итоге застрелили. Вот он делал на дому у себя пояса шахидов. Это под Казанью. После этого происходят взрывы уже в самой Казани. Ранен муфтий, в подъезде собственного дома расстреливают в упор его заместителя Валлиулу Якупова, известного татарского богослова. Бомбы обнаруживаются в других городах республики, некоторые из них взрываются и ранят людей (это прошло и в Мемделе, где отец террориста Юсупова подорвался на бомбе своего сына, это и в Альметьевске, где у женщины оторвало руку). У нас даже рядом со зданием МВД обнаружили автомобиль, начиненный взрывчаткой. 20 августа 2012 года подорвалась машина, в которой ехали фундаменталисты, кстати, среди них были и участники вот этих летних митингов. Видимо, когда перевозили бомбу,  она у них случайно взорвалась. Определенный дилетантизм у татарских террористов присутствует.  Вот мы видим, что сейчас взрыв произошел в Альметьевске. Ситуация усугубляется, взрывы уже происходят в Казани, нет видимости того, что к Универсиаде что-то улучшится.

Еще очень важный момент. Ваххабиты своими действиями нагоняют страх на людей. Убийство Валлиулы Якупова и теракт против муфтия запугали очень многих имамов-традиционалистов. Выяснилось, чтобы подчинить всех не обязательно, чтобы в каждой мечети был имам-ваххабит.  Ваххабиты приходят в мечеть, где имам-традиционалист, и начинают диктовать условия: «Сдашь нас в полицию или пожалуешься - в живых не останешься». Боятся люди. Мне лично некоторые имамы сообщали об угрозах в их адрес. Но они не знают, что делать в данной ситуации. Деморализации духовенства удалось добиться ваххабитам.

 

Полиция не реагирует?

Нет. Да и как она может отреагировать. Пожалуется имам участковому, скажет: «Знаете, у меня вот в мечеть ходит 10 человек, они очень странные, ваххабиты, примите меры ». Ну, что сделает полиция? Как она отреагирует? Подойдет, поговорит, и что?

 

Как вы оцениваете работу спецслужб по расследованию теракта?

Отдадим должное: силовики действуют как профессионалы. Очень положительно характеризую генерала Артема Хохорина (МВД по Татарстану) и генерала Александра Антонова (УФСБ по Татарстану). Я очень высоко оцениваю их работу. Но у них часто связаны руки из-за того, что у местного регионального руководства нет политической воли для борьбы с ваххабизмом. Приходится иногда слышать от силовиков: «Мы знаем, что вот этот - ваххабит, но не можем его арестовать, у нас нет для этого формальных оснований». Есть эксперты, которые придерживаются мнения, что нужно идти на временные ограничения некоторых конституционных норм. Но либерасты  и всякие там самопровозглашенные правозащитники сразу начнут вой, визг, им начинает мерещиться, что государство воспользуется этим, чтобы просто уничтожить неугодных.

 

Силовики - люди искренние?

Есть такие, которых можно назвать патриотами, которые действительно очень искренне переживают за дело.  А есть те, для которых лучше бы этой проблемы не было. Я даже знаю, что со стороны некоторых силокиков можно услышать и такое: «Вот Сулейманов создал нам проблему».  Или: «вот Сулейманов создал нам работу дополнительную».

 

То есть недовольны Вашей активностью, тем, что «вам больше всех надо»?

Более того, с них же за это спрашивают. Многие могут лишиться и постов и погон. Иногда доходит до маразма: обсуждают не то, как решить проблему, о которой я говорю, а то, как дискредитировать меня, устранить или заставить замолчать. Логика чиновников Казанского Кремля: давайте не обсуждать проблему – и проблемы вроде как не будет. А тот, кто говорит, что в Татарстане есть проблема ваххабизма, то он – враг Татарстана. Это свидетельство окончательной идейной нищеты местных властей. Сейчас они идут по такой тактике – собираются с помощью судебной расправы нейтрализовать меня. Какие-то малоизвестные националистические организации пишут жалобы в прокуратуру, чтобы меня привлекли к ответственности «за разжигание ненависти к татарскому народу» - так теперь называется призыв к борьбе с ваххабизмом и терроризмом.

 

После теракта последовали ли какие-то оргвыводы для силового блока Татарстана?

В некоторых районах доходит до того, что правоохранительные органы начинают «крышевать» ваххабитов. «Они нормальные ребята, что вы их трогаете? Ну да, они ортодоксальные, но, тем не менее, нормальные» - вот такое приходится слышать от силовиков. Это шокирует. Или был случай, когда мы встречали прапорщика СОБРа (сейчас – ОМСН). Он сидит, не пьяный, ничего и на полном серьезе начинает рассуждать на тему: «Да было бы хорошо жить по шариату». Вот ты смотришь на такое и думаешь: «А если вот ему дадут приказ стрелять?». Что он будет делать в ответственный момент? Мы, конечно, уведомили силовиков, но не знаем, последовали ли какие-то оргвыводы, но тем не менее, сам по себе этот факт весьма показательный.

Когда это раскрываешь, на тебя смотрят как на идиота, как будто я - алармист. К тому же я не могу некоторые вещи озвучивать публично или о некоторых вещах говорить открыто. Тем более, когда говоришь о том, кто «крышуют» ваххабитов в Татарстане на уровне чиновников. Если я об этом буду говорить, буду их критиковать, меня просто «замочат» и свалят потом на ваххабитов. Ты сталкиваешься с ситуацией, ты видишь, что это и есть тот самый ваххабитский холдинг, под которым покойный Валиулла Якупов понимал сращивание ваххабизма, бизнеса и бюрократии.

 

Кстати, как вы думаете, назначение Владислава Суркова на пост куратора по взаимодействию государства и религиозных организаций сможет оздоровить ситуацию?

Все покажет время. С одной стороны, некоторые говорят, что Сурков - искусный технолог политики. С другой стороны, на практике, бывает, сидишь с некоторыми чиновниками, говоришь им о проблеме ваххабизма, а они: «А зачем нам поддерживать традиционных муфтиев? Мы их искусственно поддерживаем, а среди молодежи популярны ваххабиты, может нам лучше с ними договорится и их поддерживать?». И это говорят высокопоставленные бюрократы. Получается, что если следовать такой логике, то давайте поддерживать не Путина, а Навального, он же тоже у определенной части населения популярен. Это если уж утрировать до маразма. Говорят, что «не надо сравнивать, аналогия не уместна», а я считаю, что очень уместна. Должно же у людей, находящихся на государственной службе, быть государственное чутье. Я не являюсь слепым апологетом нынешней российской действительности. Мне тоже многое не нравится. Начиная от коррупции и заканчивая многим другим. Но начинаешь думать:  уж лучше нынешняя Россия, чем то, что хотят построить халифатолюбители.

 

Вам лично угрожали?

Да, постоянно. Не каждый день, конечно, но часто. Поначалу было очень неприятно. Присылают угрозы в социальных сетях, по электронной почте, причем с фальшивых аккаунтов или со специально заведенных для этих угроз. Пишут сообщения либо персонально и прямолинейно («Твой труп будет скоро плавать в озере Кабан»), либо косвенно, используя религиозную риторику («Аллах покарает тебя!» или «Аллах убивает неверных!»). Иногда по телефону звонят, а номер не отражается.

 

Покушения были?

Самих покушений пока не было. Единственный случай -  это когда на меня напал один ваххабит во время митинга. 1 апреля 2011 года был митинг организованный ваххабитами, я пришел пофотографировать, посмотреть. Меня там в лицо узнали, окружили и постарались напасть, один смог плюнуть в лицо, начал орать, что он после этого герой, раз плюнул в «главного борца с ваххабитами». Там, кстати, подошла полиция и ситуация накалилась. Они окружили меня, могли и линчевать, но полиция вмешалась, отвели этого верблюда в сторону, а меня попросили покинуть митинг, да и оставаться было бы опасно. Сами понимаем: «Моя милиция меня бережет». Кстати, этот верблюд издает в Елабуге газету, он даже хотел устроиться в пресс-службу Казанского федерального университета.

 

А у Вас уже имидж такой борца с ваххабитами?

Да, но не потому, что я сам этого хочу. Так выходит. Поверьте, когда тебя могут грохнуть, ты ко всему начинаешь готовиться. С покойным Валлиулой Якуповым мы тоже на эту тему говорили. Ему же тоже угрозы поступали и муфтию тоже. Ему писали, а он не обращал на это внимание. Мы даже шутили, у нас черный такой юмор появился на этой почве. Мы говорили «ну Вы же понимаете, Валлиула-хазрат, что мы вот с огнем играем». Он рассуждал так: «На все воля Аллаха, на все воля Всевышнего, это он все решает». Здесь тоже самое, конечно, меры предосторожности надо соблюдать, не надо быть таким глупым фаталистом. Да, действительно, ходишь, лишний раз смотришь по сторонам. Береженного Бог бережет.

Уровень агрессии со стороны ваххабитов огромен. Более того я не исключаю, что если меня убьют ваххабиты, то это будет выгодно и некоторым представителям региональной власти. Даже получается, что сейчас я вот дал вам это интервью, и Вы же видите, что из него складывается не очень хороший имидж Татарстана, а это не нравится местным чиновникам. Они хотят дальше создавать иллюзию стабильности в Татарстане, которой давно уже нет.

Да и даже друзья мне говорят: «Раис, зачем тебе это надо? Грохнут же тебя эти ваххабиты. Отстань ты от них, пускай они сами по себе, а ты сам по себе.  Живи спокойно». Я отвечаю им: «Послушайте, неужели вы не понимаете, что в конце концов они вас заставят подчиниться. Пока они слабы, они могут мимикрировать, а вот когда они будут сильны, они уже не будут с вами церемониться. Вы либо подчинитесь, либо уедете». Вот увидите,  когда меня убьют, все еще больше испугаются. Конечно, будут некоторые мои недоброжелатели трещать, что, дескать, Сулейманов сам виноват. Однако большинство испугается. Просто потому, что больше не кому будет поднимать проблему той угрозы, которая уже давно нависла над мусульманами Татарстана и всего Татарстана в целом.

Беседовал Рыбаков Андрей специально для альманаха «Искусство Войны»