Анатолий Вассерман: Смуты и праздники Октября

Политолог и эрудит Анатолий Вассерман рассуждает о праздниках начала ноября, у которых в этом году круглые даты - 4 ноября - 400 лет 1612 г., а 7 ноября - 75 лет октябрьским событиям 1917 г.

День народного единства 4 ноября мы празднуем с ошибкой. В 1612 г. 22 октября по юлианскому календарю соответствовало 1 ноября по григорианскому. Но военный командующий князь Дмитрий Михайлович Пожарский и хозяйственный руководитель купец Козьма Минич Захарьев вели второе народное ополчение под списком Казанской иконы Божьей Матери, в честь победы ополченцев Русская православная церковь установила празднование этого списка. Живёт же наша церковь по сей день по юлианскому календарю, и в нынешнем веке мы не 1-го, а 4 ноября празднуем победу ополченцев над интервентами.

Зато годовщину другой победы отмечаем вовремя. В 1917 г. юлианское 25 октября соответствовало григорианскому седьмому ноября. Правда, не все знают, кого мы тогда победили.

Февральская революция - по григорианскому календарю уже мартовская - по сути представляла собою банальный дворцовый переворот, каких в России был чуть ли не десяток. Но последствия оказались куда тяжелее обычного.

Тогда шла война, уже названная Мировой. Невиданно большая и жестокая. России за участие в ней обещали много всякого. Главное - побережье проливов, соединяющих Чёрное море со Средиземным. Россия давно вывозила зерно в голодное Средиземноморье и, конечно, хотела свободы этой торговли независимо от воли традиционного противника - Турции. Но весь юг Средиземья был тогда британскими и французскими колониями. Союзники не хотели пускать Россию в свои угодья. И как только стала очевидна неизбежность победы Антанты, в России случился тот самый переворот.

После чего под лозунгами свободы, равенства и братства страну стали разваливать и местные князьки вроде самозваного киевского Центрального совета, и столичные власти. Например, приказ номер один Петроградского совета, куда входили в основном умеренные левые, отменил почти всю армейскую дисциплину, и солдаты перестали воевать.

Главное же - прекратилось едва ли не всё хозяйственное взаимодействие. Поводом к перевороту стал перерыв снабжения столицы хлебом на несколько дней. Теперь же тогдашние многочасовые голодные очереди выглядели едва ли не раем: продовольствие дорожало ежедневно - и даже при такой цене стоять в очереди приходилось чуть ли не круглосуточно. А промышленность вовсе останавливалась: без донецкого угля да уральского железа тульским оружейникам делать нечего. Словом, картина была та же, какую мы видели в годы перестройки да при раннем ельцинизме. И по тем же причинам.

Да и в 1612 г. развал центральной власти породил примерно ту же картину развала хозяйства страны. Егор Тимурович Гайдар - интересный теоретик, хотя и безнадёжно слабый практик - в последней своей книге «Смуты и институты» показал: утрата легитимности власти неизбежно порождает длительный провал на всех уровнях организации жизни общества, так что даже если революция порождает прогрессивное общество, воспользоваться плодами этого прогресса может только следующее поколение.

В данном же случае прогрессом и не пахло. Революция - когда переворачивается не только содержимое трона, но и общественные отношения. Как учил Карл Хайнрихович Маркс, они должны совершенствоваться вслед за развитием основы общества - производства, ради которого люди, собственно, и организуются в общество, а не робинзонствуют по хуторам да островам. Февраль же не дал ничего нового. Просто казнокрады, раньше прикрывавшие положенную на стол взятку портретом императора, стали её прикрывать портретом очередного председателя Временного правительства. Да пресса избавилась от ответственности за клевету и радостно воспользовалась новыми возможностями. В целом же общество осталось прежним - только в традиционном противостоянии «царь и народ против дворян и фабрикантов» с исчезновением царя народ оказался слабее своих естественных противников.

25 октября рассыпающуюся на глазах власть подобрали те, кто действительно хотел по совету Маркса усовершенствовать общество. И народ поддержал партию, ещё недавно ничтожную по размеру и влиянию. Потому что эта партия выступила против его естественных врагов.

Понятно, спасти всё и сразу не получилось. Перед немцами всё ещё отступали, и только победа бывших союзников позволила избавиться от последствий брестской капитуляции. Местных князьков пришлось не только бить, но и ублажать, превратив единое государство в конфедерацию, что через 74 года обернулось развалом по границам, прочерченным согласно аппетитам нескольких поколений чиновников, прикрывающихся интересами вверенных им частей народа. Противники радикального переустройства общества развязали гражданскую войну, чьи последствия пришлось расхлёбывать ещё два десятилетия - по сути, последних фанатиков этой войны добили только за пару лет до Великой Отечественной, в ходе так называемой Большой Чистки, последовавшей за развязанным ими Большим Террором.

Но как раз война показала: народ оценил новую власть по достоинству. Доля пленных оказалась куда меньше, чем в Первой Мировой, хотя боевые действия шли несравненно манёвреннее, прорывов и окружений было больше. Народ спокойно терпел лишения, немыслимые в имперскую эпоху. А главное - невиданный доселе трудовой энтузиазм позволил закидать врага не телами, как уверяют ненавистники нашей страны, а бомбами и снарядами. Мы превзошли Европу, объединённую под германским знаменем и нацистскими лозунгами, и по количеству, и по качеству боевой техники, вооружения, боеприпасов. Радикальное переустройство промышленности, создание новой науки, обучение миллионов инженеров - плоды Октября.

Ныне мы переживаем новую смуту, начатую в 1985 г. духовными наследниками бояр начала XVII века и придворных предателей начала XX, духовными отцами нынешних белоленточников. Рано или поздно народу придётся вновь - как в октябре–ноябре 1612 г. и 1917 г. - искать тех, кто знает, как положить конец смуте, возродить единство. Думаю, найдём.