Слишком центральный банк

У большинства из нас заявления европейских лидеров о том, что они готовы сделать все, чтобы защитить Еврозону, вызывают в лучшем случае неудержимую зевоту. Но когда то же самое сказал Марио Драги, председатель Европейского центрального банка, все оживились. Ну что ж, на прошлой неделе Драги удалось-таки сорвать аплодисменты публики (не обошлось, правда, и без критики): 6 сентября, несмотря на яростные и нескрываемые протесты немецкого Бундесбанка, он подтвердил, что ЕЦБ намерен покупать гос. облигации кризисных стран при одном условии: страна должна предоставить официальные программы реформирования и согласиться на внешний контроль над их реализацией.

За время кризиса уже не раз бывало так, что ЕЦБ единственный вставал между Еврозоной и черной бездной. Поэтому влияние его выросло безмерно. Новый надзорный орган для банковского сектора будет подразделением ЕЦБ. Более того, руководство Центробанка входит в состав тройки, которая контролирует, насколько хорошо страны выполняют условия программы помощи. А если говорить о будущем евро, то тут г-н Драги стал одним и, пожалуй, главным из «четырех председателей» (ЕЦБ, Европейского Совета, Европейской Комиссии и Еврогруппы министров финансов), составляющих «черновой набросок» будущей интеграции. В связи с этим встает вопрос: не слишком ли силен стал Центробанк? Не слишком ли далеко он уходит от традиционной роли центрального банка, которая заключается в определении процентной ставки и контроле над инфляцией? Не слишком ли он политизирован?

Те, кто тесно сотрудничает с ЕЦБ, считают, что в сложный для Европы период, когда регион охвачен жесточайшим экономическим кризисом, Европейским институтам нужно использовать все инструменты, имеющиеся в их распоряжении, какими бы несовершенными они не были. Европейский Союз и даже Еврозона это не федеральное государство. Поэтому пример должны подать наиболее интегрированные области. ЕЦБ берет на себя такую центральную роль, что во многом отражает печальный факт: за два года саммитов, консультаций и программ помощи политические лидеры Еврозоны так и не сумели обуздать долговой кризис. Причины в избытке: общества не хотят отказываться от своего суверенитета и делить риски в масштабе, необходимом для стабилизации валюты; парламенты не хотят тратить деньги налогоплательщиков; страны-должники отпираются от новых мер фискальной консолидации. Ни один европейский лидер, за исключением разве что Канцлера Германии Ангелы Меркель - да и то вряд ли - не способен найти выход из кризиса в одиночку. Зато каждый из них может вставить много палок в колеса на пути к эффективному решению. Поэтому процесс носит обрывочный характер и не удовлетворяет инвесторов, которым нужна определенность.

Г-н Драги в другом положении. Если политикам нужно брать деньги у налогоплательщиков, то ЕЦБ, теоретически, может печатать их в неограниченных количествах. Будучи главой независимого центрального банка, он не отчитывается ни перед каким правительством или парламентом - только перед другими членами управляющего совета. У него на пути стоит только председатель Бундесбанка Йенс Уидман. Но его голос ничем не отличается от голоса представителя Греции, поэтому его не сложно оставить в меньшинстве - что и произошло на прошлой неделе. Несмотря на свое несогласие с программой покупки облигаций, г-н Уидман, судя по всему, не собирается ее опротестовывать. Предполагается, что Драги выше какой бы то ни было политики, но при этом он участвует во всех Европейских саммитах. Его публичные выступления слушают внимательнее, чем греческих оракулов. Верховный жрец Европеизма не ведет официальных переговоров с лидерами стран. Но он, как и его предшественник Жан-Клод Трише, отправляет им послания из своего офиса на верхних этажах Евротауэра во Франкфурте, выслушивает их ответы, а затем делает заявления.

В декабре прошлого года Драги смутно упоминал о необходимости «фискального договора» и - о чудо! -европейские лидеры договорились о разработке нового договора, в котором будут прописаны правила сбалансированного бюджета. Потом Драги осчастливил банки дешевыми деньгами в размере 1 трлн. евро. Теперь Драги диктует свои условия напрямую. Забудьте про «облегченные» формы условного наклонения. ЕЦБ ясно дал понять, что возобновит приостановленную программу облигаций, только если будут выполнены два условия. Во-первых, страны, нуждающиеся в помощи, должны официально заявить об этом и принять полномасштабную программу, согласованную и контролируемую Европейскими институтами (и, желательно, МВФ). Во-вторых, фонды помощи должны начать скупку облигаций на первичных рынках. Это можно сделать при помощи Европейского фонда обеспечения финансовой стабильности или Европейского механизма обеспечения стабильности, который вступит в силу в ближайшее время - если, конечно, его одобрит Конституционный суд Германии 12 сентября.

Раньше ЕЦБ скрывал свои условия между строк, например, так было в прошлом году, когда Европейский ЦБ начал покупать итальянские облигации. Теперь же Банк хочет ясно донести свои требования до правительств, без лишних церемоний. По словам Драги, покупки облигаций прекратятся, когда будет достигнута некая (неназванная) цель, или же если страна нарушит условия программы реформирования. Таким образом, Драги не собирается выходить на передовую и прикрывать всех огнем из своей базуки. Но если кто-то другой отправит людей в окопы, он поддержит их артиллерийским огнем с тыла, чтобы не допустить катастрофу. Драги предпочитает другое сравнение. По его словам, антикризисное решение должно стоять «на двух ногах». Помощь ЕЦБ без реформ не принесет желаемого результата. При этом он также признает, что эффективность реформ проявится далеко не сразу, поэтому правительствам потребуется помощь Центробанка.

Драги оправдывает свои действия тем, что высокая доходность сформировалась в южных странах Европы, не только из-за повышенных кредитных рисков, но также и из-за того, что инвесторы боятся (совершенно беспричинно) развала Еврозоны. Первая причина - головная боль правительств, но риск валютой реденоминации находится в компетенции ЕЦБ, поскольку он «мешает работе монетарной политики». Убедительный аргумент, но как оценить процент, который страны переплачивают из-за риска неконвертируемости? И все же Драни настаивает, что евро бессмертен. А интервенции Центробанка на открытом рынке призваны сгладить «хвостовые риски» развала Еврозоны. На пресс-конференции один журналист спросил, почему г-н Драги занимается тем, что обеспечивает «бессмертность» евро. Кто наделил его полномочиями решать, какую валюту должна использовать та или иная страна? Драги на это ничего толком не ответил. Даже если допустить, что спасение евро - это часть мандата ЕЦБ, Драги вторгается на неизведанную территорию. Независимые действия Центробанка теперь зависят от ненадежных политиков. Драги придется торговаться с правительствами об условиях программы реформирования, если не прямо, но косвенно.

Премьер министр Испании Мариано Рахой уже многие недели водит всех за нос, утверждая, что ему нужно посмотреть на условия ЕЦБ, а уж потом он решит, просить о помощи, или воздержаться. Этим поведением он страшно раздражает и Центробанк, и институты Брюсселя. Что если Рахой возьмет деньги, но потом не сумеет достигнуть целей, намеченных в рамках реформ? Если Драги отрежет от финансирования такую страну как Испания, будущее евро действительно может оказаться под вопросом. Есть и другие проблемы. Еврокомиссия намерена выступить с предложением о том, чтобы передать все 6000 с лишним банков Еврозоны под надзор центральному контролирующему органу - детищу ЕЦБ. Многие боятся, что несмотря на все старания возвести китайскую стену между регулированием и монетарной политикой, независимость ЕЦБ будет скомпрометирована новой масштабной задачей. Сможет ли Центробанк на самом деле разграничить решения, связанные с обеспечением ценовой стабильности от своих функций по обеспечению стабильности финансовой? И, что еще более важно, что будет с репутацией ЕЦБ как компетентного органа, если он упустит что-нибудь, выполняя обязанности надзирателя?

Также не понятно, как устранить фундаментальные ошибки в структуре Еврозоны. В прошлом месяце Драги написал статью для немецкого ежедневного издания Die Zeit, в которой он, на радость многих, упомянул об «исключительных мерах», что было воспринято как готовность ЦБ возобновить программу покупки облигаций. На самом же деле, большую часть статьи Драги делился своими мыслями относительно экономической и политической интеграции Еврозоны. «Не только валюта должна быть бессмертной», - заявил он - «но и все исторические процессы объединения Европы». Он уверен, что для стабилизации евро нужна политическая интеграция до уровня, максимально близкого к полной федерации.

...эта новая архитектура не требует первоначального создания политического союза. Совершенно ясно, что валютный союз обеспечивает более высокую степень сотрудничества в принятии решений. Но экономическая и политическая интеграция могут развиваться параллельно. Если нужно, суверенитет в определенной сфере экономической политики можно и нужно сохранить, усилив при этом демократические процедуры легитимации. Как далеко мы можем зайти? Не стоит стремиться к централизации всех экономических политик. Напротив, наша задача - подойти к проблеме с практической точки зрения: просто спросить себя, каковы минимальные условия образования экономического и валютного союза. И тогда мы поймем, что все необходимые меры уже у нас под рукой. Для фискальной политики нам необходим контроль над национальными бюджетами. Последствия недобросовестных фискальных политик в рамках валютного союза слишком тяжелы, поэтому самодисциплины тут будет мало. Для экономической политики в целом нам нужно гарантировать конкурентоспособность. Страны должны иметь возможность генерировать устойчивый рост и высокую занятость, сохраняя относительный баланс. Еврозона - это не национальное государство, где общество снисходительно относится к постоянной помощи другим регионам. Таким образом, мы не можем себе позволить ситуацию, в которой некоторые страны поддерживают высокие дефициты с остальными. Для финансовой политики нужна центральная сила, которая будет ограничивать рискованные банковские операции и выполнять надзорные функции. Это самый надежный способ защитить европейских налогоплательщиков. Кроме того, нам нужна схема реорганизации банков, чтобы обеспечить сохранность государственных финансов - по крайней мере, так поступают в других федерациях. Например, в США, начиная с 2008 года под реструктуризацию попадает около 90 банков в год, что никак не влияет на платежеспособность суверена. Политический союз нужно и можно развивать вместе с фискальным, экономическим и финансовым. Полномочия и ответственность должны распределяться одновременно. Кроме того, за 60-летнюю историю европейской интеграции нам уже удалось создать некоторые основы политического союза. Решения принимаются Советом Европы, в состав которого входят национальные министры, а также Европейским парламентом. Нам нужно повысить легитимность этих органов пропорционально их возросшей ответственности, а также найти способы надежнее закрепить общеевропейские изменения на национальном уровне...

Сложно представить, что глава какого-нибудь другого центрального банка будет вот так же подробно излагать основные аспекты экономической и конституциональной реформы. Но ЕЦБ не простой центральный банк, и времена нынче не простые. В период кризиса кто-то должен указать остальным путь, и даже пойти на риск. Однако глава Центробанка не может играть эту роль вечно.